Елена Муравьева - Сборник исторических миниатюр
ЧК не спит
ОГПУ достигло своей цели. С политической арены ушел человек, который одним своим существованием мешал советской власти. Причем ушел дискредитированный в глазах своих соратников.
Пошел на спад и антисоветский террор. После операции «Трест» — «кальки», как теперь говорят, с «Синдиката‑2», массовый не контролируемый террор со стороны оппозиции был фактически прекращен. С подачи чекистов руководство многочисленных легендированных организаций буквально забросало зарубежный Центр сообщениями о том, что террор не оправдывает себя, а проведение боевых акций позволяет ОГПУ разоблачить руководство антисоветского сопротивления и разгромить его структуры. Особо подчеркивалось, что приказ перейти в подполье означает практически полное прекращение антисоветской деятельности этих организаций на территории РСФСР.
Эти аргументы сделали свое дело. Руководство белой эмиграции дало распоряжение о прекращении террористических актов в России во имя сохранения существующих там подпольных антисоветских организаций.
Многие из которых были, как и ЛД, лишь мифами.
По материалам Hystory.ru, «100 великих операций спецслужб» (www.operaciy-specslujb.greatest100.ru),
«Служба внешней разведки Российской Федерации» (www. svr.gov.ru), «Федеральная служба безопасности Российской Федерации» (www.fsb.ru) для газеты «Я»
История 20
Неистовая верность
Сегодня белого генерала Петра Краснова одни считают героем, другие — предателем. Однако этого человека невозможно «втиснуть» в черно–белую схему. Ярый монархист, он считал единственно правильной формулу «за царя, за Родину, за веру» и в угоду своим принципам не церемонился в средствах
Жизнь за царя
Петр Николаевич Краснов родился 22.9.1869 г. в семье потомственных генералов. Поэтому выбор профессии был для него предопределен с детства. Но не только «наследственность» привела Краснова в армию. Он был бойцом по духу, зову сердца, характеру. Военный до мозга костей, Краснов не умел сдаваться и, ввязавшись в войну и на поле боя, и на страницах своих романов и статей сражался до конца.
Главные противники генерала Краснова определились в 1917 году.
Уж, простите, за тавтологию, но красной нитью в жизни белого генерала Петра Краснова прошла ненависть к красным. Они разрушили все, что он любил; все, что он ценил; чему посвятил пятьдесят лет своей жизни. Они устроили революцию, свергли царя, обрекли страну на политическую неопределенность и смуту.
Свою позицию Краснов обозначил в романе «За Чертополохом». Он писал: «Стали гибнуть лучшие люди. И когда они погибли, подняла голову… пьяная, паршивая Русь, все отрицающая, над всем смеющаяся, и сорвала в несколько часов остатки красоты былой Руси, Руси Царской. Руси Императорской… И стала советская республика…»
Эпоха перемен
Паршивая Русь — несколько резкое определение. Но генерала можно понять. Ведь «бытие определяет сознание». Месячный оклад генерала, командира дивизии накануне революции составлял 500 рублей. Батон же белой сдобы стоил 7 копеек, килограмм телятины — 70 коп., килограмм черной икры — 1 руб.80 коп. И хотя, дело, конечно, не только в деньгах, но когда военный человек достойно содержит свою семью, смело смотрит в будущее, заслуженно продвигается по службе, то совсем не сложно верить, что «жизнь принадлежит царю, душа — Богу, честь — никому!».
В новой же реальности все было сложно, порой унизительно и до обидного непредсказуемо. До лета 1917 г. дивизия, которой руководил Краснов, еще воевала, и все было почти как при прежнем режиме. Но в тылу, на отдыхе, под влиянием красных агитаторов дивизия быстро превратилась в вооруженную банду. Со следующим воинским подразделением, которое возглавил Краснов, произошло то же самое. Дело дошло до того, что генерал боялся «родных» солдатиков. Как и многих других офицеров, они могли его запросто прикончить.
«Я переживал ужасную драму, — писал генерал. — Смерть казалась желанной. Ведь рухнуло все, чему молился, во что верил и что любил с самой колыбели в течение пятидесяти лет — погибла армия. И все–таки надеялся… Думал, что постепенно окрепнет дивизия, вернется былая удаль — и мы еще… спасем Россию…»
Рейд отчаяния
Смутное лето 1917 г. сменилось мятежной осенью. В октябре Временное правительство было свергнуто, большевики взяли власть в свои руки, а их противники взялись за оружие.
Краснов, естественно, был в числе последних. Получив телеграмму от Керенского, он двинул свой корпус на Петроград и с остатками верных частей целую неделю пытался овладеть «колыбелью революции» дабы удушить «младенца».
Под началом Петра Николаевича было всего 700 человек. Но и те вскоре поддались на агитацию и сдались большевикам, сдав заодно и своего командира.
После ареста генерала произошел эпизод, который биографы Краснова описывают с диаметрально противоположных позиций.
Оппоненты белого генерала излагают события следующим образом: арестованный Краснов был освобожден под обещание «прекратить борьбу против Советской власти и трудового народа» — такой гуманный метод тогда широко практиковался. Но Краснов не собирался складывать оружие. Ведомый ненавистью, он тут же начал новое сражение. Следовательно, нарушил слово.
У поклонников генерала — своя версия. Согласно ей, Краснов обещания не давал, а сбежал из–под ареста. Стало быть, совесть его чиста.
Так или иначе, оказавшись на свободе, генерал Краснов направился на Дон, где с конца 1917 года набирало силу «белое движение».
На Дону
Краснов прибыл в Новочеркасск — столицу Войска Донского — в конце января 18‑го года и сразу очутился в гуще событий.
На Кубань из центральной России тогда стекались тысяч офицеров, из которых генерал Деникин формировал Добровольческую армию. Параллельно ей — на волне сначала «советизации» Дона, а затем антибольшевистских протестов — образовалась вторая армия — Донская, которую поддерживали немцы.
Как они очутились на Кубани? Как говорится, не корысти ради…
В феврале–марте 1918 г. Советские Украина и Россия заключили мир с Германией, по условиям которого республики должны были поставлять немцам продукты питания. Однако выполнить обязательства Украина и Россия не смогли из–за революционных событий. Поэтому Германия, для которой поставки ревизии имели жизненно важное значение, ввела свои войска в нужные ей регионы. Но не в качестве оккупантов, а в роли союзника местных политических сил. В Украине за плечами немцев к власти пришло правительство Скоропадского. На Дону возникло казацкое «государство», возглавил которое избранный казацким кругом генерал Краснов.
«Государь всея» Дона
Краснов согласился стать атаманом только при условии получения неограниченных полномочий. «Вы хозяева Земли Донской, я ваш управляющий, — сказал Краснов казацкому кругу. — Все дело в доверии. Если вы мне доверяете — вы принимаете предложенные мною законы, если вы их не примете — значит, вы мне не доверяете, боитесь, что я использую власть, вами данную, во вред войску. Тут нам не о чем разговаривать. Без вашего полного доверия я править войском не могу».
Надо отметить, что властью своей Краснов распорядился наилучшим образом. Он навел на вверенной ему территории идеальный (армейский) порядок и фактически превратил Дон в островок прошлой монархической жизни.
Пока паны дерутся
Но ситуация была такова, что достижения Краснова априори были обречены на провал. Ибо сражаться ему пришлось на два фронта. И если на явном, в противостоянии с Красной армией, победа была вероятна и достижима. То на тайном, в противоборстве с Добровольческой армией, конфликт не имел для Краснова ни малейшей перспективы.
Дело в том, что Донскую и Добровольческую армии поддерживали противники по первой мировой войне.
Антанта (политический союз России, Англии, Франции и др., образованный в 1904–7 г. для грядущего противостояния Германии и ее союзников) фактически содержала Добровольческую армию. Донскую спонсировали немцы.
Кроме того между двумя Донской и Добровольческой существовали идеологические разногласия. Добровольцы были за либеральную, но единую и неделимую Россию. Ярый монархист Краснов защищал интересы сепаратистского Дона.
И все же, главной пружиной ситуации были не местные «терки», глобальные международные «разборки».
Во–первых, Антанта не могла допустить усиления Германии. А угроза этому существовала.
Опираясь на поддержку 60-тысячной армии Краснова и других частей прогермански настроенной Южной армии (Воронежский, Саратовский и Астраханский корпуса) немцы могли «продавить» Восточный фронт и двинуться на Москву. В результате, так или иначе, возник бы союз Германии и России, и исход войны стал бы непредсказуем.