Неля Гульчук - Александр Македонский. Наследник власти
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
1
Чаша вина, как и в недавние славные времена великого Александра, снова передавалась по кругу на встрече во дворце Птолемея в Вавилоне.
Все думали об одном и том же: грядут страшные времена, раз друзья начали убивать друг друга. Необходимо восстановить справедливость в государстве.
Птолемей первым пригубил чашу и передал ее Неарху, отважному мореплавателю, командующему македонским флотом.
Неарх передал чашу Селевку. От него чаша перешла к Лисимаху, смелому воину, который раньше часто спорил с Александром. Теперь, как и Птолемей, он был ярым противником сохранения мировой державы.
Лисимах протянул чашу Леоннату. Именно он во главе конницы во время недавнего мятежа пехоты более всех содействовал победе Пердикки. Затем он не предал друзей, остался единодушен с ними и отказался от предложения Пердикки разделить вместе с ним верховную власть. Птолемей предложил ему стать сатрапом Фригии Геллеспонтской.
Там проходила большая дорога из Азии в Европу; тот, кто владел этой сатрапией, мог перекрыть сухопутное сообщение между ними.
Чаша на мгновение замерла в руке Леонната, но под настойчивым взглядом Птолемея он передал ее чужаку – Антигону Одноглазому. По характеру Антигон напоминал Пердикку. Властолюбив и бескомпромиссен, он слышал только себя и верил только себе.
Последний глоток вина выпил Эвмен, личный секретарь Александра, хитрый дипломат, чужеземец из Кардии. Александр любил и уважал этого умного грека, но друзья царя относились к нему настороженно.
Военачальники, ближайшие сподвижники Александра, согласились с предложением Птолемея поделить между собой сатрапии. По замыслу Птолемея он получал во владение Египет, Неарх – Ликию, Селевк – Вавилонию, Лисимах – Фракию, Леоннат – Фригию, расположенную у Геллеспонта, Антигон – Великую Фригию, Эвмен – Каппадокию.
Селевк снова и снова думал о том, что это предложение таит в себе опасность грядущих раздоров, но и оставлять всю власть в руках Пердикки считал неверным. Ближайшие сподвижники царя были равны в своих правах.
На следующий день высшие вельможи государства вынесли предложение Птолемея на рассмотрение Пердикки. Через несколько дней военачальники были приглашены в царский дворец. Хилиарх объявил от имени царя Филиппа Третьего, что их предложение в отношении сатрапий одобрено.
Пердикка оставался верховным командующим над всеми войсками. Отныне все должностные лица в государстве и в войсках должны были только через него получать царские приказы.
Предводителем гипаспистов вместо Селевка был назначен сын Антипатра Кассандр. Тем самым он был возведен в одно из почетнейших званий в войске.
Выйдя из зала приемов, Селевк не смог сдержать охватившего его гнева:
– Пердикка надеется, что, возвысив сына, он сделает своим должником отца.
– Разумеется, он все просчитал, – согласился Птолемей. – Но Антипатр, в отличие от сына, вызывает у меня уважение. Он вправе считать себя достойным стать главным лицом в государстве.
– Но Пердикка из царского рода Орестидов, – напомнил Селевк.
– Теперь, после всех трагических событий, личные качества стали выше преимущества рождения.
Перед отъездом в свои владения военачальники собрались в торжественно обставленном зале дворца, где лежал в золоченом гробу Александр Великий. Гроб стоял на помосте, обитом дорогими персидскими тканями. Вокруг были разложены военные трофеи, щит и меч Ахилла, ларец, декорированный золотыми звездами, в котором хранились обугленные кости любимого царского коня Букефала, шкатулка из слоновой кости персидского царя Дария Третьего с бережно уложенными в ней свитками «Илиады» и «Одиссеи» великого Гомера, с ними царь никогда не расставался.
Селевк и Птолемей часто приходили сюда, чтобы повидать любимого друга. Теперь все друзья собрались вместе, чтобы проститься с прославленным полководцем.
«Завтра им предстоит долгий путь в свои сатрапии, – с грустью думал Селевк, – а я останусь в Вавилоне вместе с Пердиккой, который превратился из друга во врага, и со слабоумным царем».
Александр лежал на золотом шитье, окутанный ароматом благовоний. Лицо его оставалось прежним: волевым, царственным и строгим. Скрещенные на груди руки покоились на обрезанных прядях волос ближайших сподвижников.
Взгляд Селевка задержался на шкатулке царя Дария. Он отчетливо вспомнил, как после блестящей победы при Иссе, прекратив преследование персов в горах, Александр с друзьями решил заночевать в шатрах побежденных.
Полководцы вошли в шатер царя Дария и остановились как вкопанные. Они попали в золотую клетку, где все предметы были из чистого золота. Только ложе было покрыто тигровыми шкурами.
Вдохнув пропитанный изысканными ароматами воздух, Александр, усмехнувшись, сказал стоящим рядом с ним Клиту и Птолемею:
– Вот что значит быть царем!
– И это говоришь ты, Александр! – удивился Клит.
– Такая роскошь достойна победителя! – вмешался в разговор Гефестион.
– Посмотри, Александр, какая красота. – Птолемей протянул царю шкатулку из слоновой кости, украшенную рубинами.
Александр полюбовался тонкой работой, затем открыл шкатулку. Она была пуста.
– Что ты будешь в ней хранить? – поинтересовался Каллисфен.
– То, что я считаю самым ценным: «Илиаду» великого Гомера с пояснениями великого Аристотеля.
Царь закрыл шкатулку, посмотрел на окружавших его друзей и тихо сказал:
– Дарий потерпел поражение с такой огромной армией! Запомните, друзья, ни одно государство не может наслаждаться покоем, если его подданные считают, что деньги, время, здоровье нужно тратить только на чрезмерную роскошь. При этом ни к чему не стоит прилагать усилий, разве только к обжорству и любовным утехам.
– Ты прав, Александр! – с восхищением глядя на молодого царя, согласился Каллисфен.
«Нам было тогда по двадцать три года. А теперь убиты Клит и Каллисфен, нет Александра, врагом стал Пердикка. – Селевк окинул взглядом дорогих его сердцу друзей и мысленно воззвал к богам Олимпа: – О великие боги, помогите всем нам, оставшимся в живых, сохранить дружбу до конца наших дней, никогда не поднимая меч друг на друга!»
Вечер накануне отъезда Птолемея в Египет старые друзья решили провести вместе. Как только кубки были наполнены, Птолемей дал знак слугам удалиться.
Друзья удобно расположились друг против друга.
– Теперь мы остались без Александра, без его поддержки и советов. Перед нами иной, трудный путь правителей в незнакомых странах, – произнес Птолемей.
– Разме мы когда-нибудь страшились новых дорог с неизвестными препятствиями? – удивился Селевк. – Но я не перестаю думать о наступивших временах, которые жестоким объятием сжали в своих тисках царство Александра. Лишь печальная необходимость вынудила нас помочь Пердикке заполучить власть регента. Правда, мне кажется, что он лишен государственной мудрости, ибо начал свое правление с кровопролитий и интриг.
– В который раз подтвердилась старая мудрость: кому не дано разума, тот правит жестокостью, – вздохнул Птолемей.
За едой и вином друзья не спеша рассуждали о самом сокровенном. Они стали повелителями двух крупнейших сатрапий, особо отмеченных Александром: в Египте, где его признали сыном Зевса-Амона, он завещал себя захоронить, Вавилон решил сделать столицей своего огромного государства.
– Нам всем теперь предстоит идти своими путями, – заметил Птолемей. – Я убежден, что громадное государство Александра целиком сохранить невозможно. Оно было обречено после его кончины распасться на несколько государств.
– Я все время думаю о том, одобрил ли Александр наши планы? – Сомнения не покидали Селевка.
– Создание нескольких крупных, просвещенных, сильных государств, возглавляемых его единомышленниками, в данное время и в данной обстановке одобрил бы, ибо это историческая необходимость. Гораздо хуже, если огромным государством и разными народами будет повелевать одна, но бездарная, тщеславная, алчная личность, – ответил Птолемей. – Александр посеял семена эллинского искусства и культуры вплоть до Индии. Эту великую идею слияния языков и мыслей, дружбы народов и объединения религий мы должны поддерживать. Александр был властителем дум македонян, но ради идеи братства народов он остался на Востоке и не вернулся в дорогую его сердцу Македонию. Лично я мечтаю построить такое государство, про которое потомки скажут: величие Египта возродил сподвижник Александра Великого.
– И с чего ты собираешься начать?
– Продолжить строительство Александрии, сделать ее столицей Египта. В этом городе будет покоиться Александр. Селевк, как только Пердикка покинет Вавилонию, уговори Арридея без приказа регента отправить в Египет саркофаг с телом.
– Ты думаешь, Пердикка будет этому препятствовать?
