Ирина Даневская - Путь к власти
– Убери свои проклятые деньги, убийца! На твоих руках кровь, а душа проклята.
Разразившись сатанинским смехом, она начала кружить вокруг Френсис, выкрикивая: «Проклята, проклята, убийца!». К ней присоединились и другие бродяги. Напуганная до смерти, Френсис убежала.
Вернувшись к себе, она упала на колени перед настенным распятием, испытывая жгучую потребность в молитве, но тут же с криком поднялась – из нарисованных ран Спасителя сочилась самая настоящая кровь…
Не взяв с собой ничего, даже самого необходимого, леди Френсис убежала из дома, не зная того, что за нею следят агенты Монтегю. Она решилась остановиться в гостинице.
А ровно в полночь в комнате раздался глухой голос:
– Френсис, ты погубила меня. Зачем ты это сделала? Я ведь любил тебя…
– Ты предал меня, – закричала она в темноту, – оставь меня!
– Я не оставлю тебя, – уверенно ответил голос, – я буду приходить к тебе каждую ночь, и ты всегда будешь слышать стоны несчастного, которого обрекла на смерть.
Это было не по силам бедной девушки. Полуодетая, она выбежала из гостиницы и скрылась так быстро, что агенты Монтегю не успели ее догнать…
Можно себе представить удивление Бэкингема, когда его разбудил камердинер со словами, что какая-то молодая особа, называющая себя дочерью сэра Эдварда Кока, желает его видеть.
– Я буду свидетельствовать в пользу Джона в суде, – рыдая, сказала она герцогу. – Он ни в чем не виноват. Это все я… я…
Удивлению Бэкингема не было предела. Он приказал отвести Френсис комнату во дворце, где она наконец-то спокойно бы заснула, и не спускать с нее глаз. А сам, дождавшись утра, поспешил к королеве.
Несмотря на неурочное время для визитов, Генриетта уже успела принять Монтегю, который признался, что его люди не уследили за леди Френсис.
– И что же делать? – еле сдерживаясь, спросила королева, понимая, что распекать гвардейца бесполезно. – Вы ведь знаете, что сегодня суд.
Монтегю потупил взгляд. Он понимал, что перестарался, но исправить его ошибку могло разве что чудо.
И чудо пришло – в лице герцога Бэкингемского, который явился уведомить королеву, что Френсис сейчас преспокойно спит в его дворце.
– Отлично! – радостно воскликнула Генриетта. – Значит, мы победим.
Вилльерс был настроен не так оптимистично, поскольку ничего не знал об афере с письмом. Круйе действительно изготовил идеальную копию, так что с первого взгляда различить подделку было невозможно. Только при тщательном изучении обломков сургуча с графской печатью возникали определенные сомнения, но это было именно то, что требовалось.
Генриетте удалось подменить письмо, когда Соммерсет, размахивая им перед носом короля, требовал самых жестоких мер по отношению к «этому отравителю и лжецу, Джону Вилльерсу». Он так увлекся перечислением грехов барона, что не заметил, как оригинал письма переместился из королевского стола в карман королевы…
Была еще одна замечательная новость – Соммерсету не удалось отдать Джона Вилльерса на милость палаты пэров. Это была воля короля – Его Величество понимал, что лорды обвинят Джона, как брата ненавидимого ими премьер-министра, даже в том случае, если с небес сойдет ангел и будет его защищать. Несомненным преимуществом было и то, что возглавил процесс Рэндел Крю, несмотря на протесты Карра. Впрочем, граф был так уверен в победе, что не особенно и сопротивлялся. Подлинным же достижением Бэкингема было то, что комендант Тауэра был целиком на стороне Джона, и хотя не мог ничего сделать для спасения последнего, передавал ему все пожелания брата, а также защищал от произвола людей Соммерсета.
Поэтому Джон и отказался от своих прежних показаний, поклявшись на Евангелии, что письмо, предоставленное Соммерсетом в качестве улик, он никогда не писал. И он не был клятвопреступником. Но подлинную сенсацию произвели показания леди Френсис.
Девушка призналась, что она оговорила Джона из чувства мести. Когда ее попросили опознать письмо, девушка с удивлением воскликнула:
– Но это подделка, господа, подделка. Вгляните на печать!
После внимательного осмотра и совещаний судьи признали, что «есть видимые признаки того, что письмо фальшивое». Эту речь прервало восклицание лорда Данверза, которого Джон, к своему счастью, не убил на дуэли. Тот, будучи честным человеком, так яростно защищал своего недавнего врага, доказывая версию Джона о поединке, что Соммерсет предпочел считать его соучастником Вилльерса, и заключил в Тауэр. Там, под угрозой пыток, а главное, из-за побега Джона из-под стражи, Данверз предпочел отказаться от своих показаний. Но сейчас все изменилось.
– Он невиновен, черт возьми! – воскликнул Данверз. – Если здесь кто-то и сомневается в этом, то только продавшиеся Соммерсету негодяи, без чести и совести…
Когда его выводили из зала, он продолжал кричать, что дал ложные показания, которые Роберт Карр вырвал у него под угрозой пыток.
– Вы проиграли, Соммерсет, – прорычал он Карру, – имейте мужество в этом признаться. Вы разыграли эту комедию, желая свергнуть Бэкингема, но у вас кишка тонка для такого дела.
И хотя его слова не были приобщены к делу, но они подкрепили уверенность некоторых судей насчет невиновности Вилльерса. У самых ярых его противников они вызвали что-то похожее на угрызения совести, а у Соммерсета пропало желание использовать Данверза в качестве свидетеля. К тому же никто из судей не смог дать ответ на главный вопрос: зачем брату человека, который пользовался огромным расположением короля, убивать своего благодетеля. Поэтому Джон Вилльерс был оправдан, как бы сейчас сказали, за отсутствием улик и состава преступления.
Глава 23. Примирение
Процесс, который сохранил Джону жизнь, честь, свободу и положение в обществе, стал для Бэкингема настоящим триумфом – его недоброжелатели опять вынуждены были умолкнуть. Когда первый порыв радости прошел, герцог оставил брата отдыхать от пережитых волнений, а сам поспешил к королеве.
– Я ваш должник, Ваше Величество, – сказал он ей, – хотя… если бы письмо не оказалось подделкой, вряд ли бы все так хорошо закончилось.
– Полностью с вами согласна, милорд, – ответила Генриетта, – если бы изначально ваш брат понимал, чего не стоит писать, мне бы не пришлось похищать эту бумагу.
– Что? – выдохнул герцог, у которого внезапно пересохло во рту. – Вы хотите сказать, что совершили подмену? Но тогда оригинал должен быть у вас!
– Вот он, – Генриетта протянула Бэкингему письмо.
Тот бегло пробежал его глазами и убедился, что все, сказанное королевой, правда. Ошеломленный этой новостью, он молча вернул письмо Генриетте. Королева взяла его, насмешливо улыбаясь.
– Вы поступили очень неосторожно, Ваша светлость. Вам не пришло в голову разорвать его на мельчайшие кусочки?
– Я подумал об этом, – хорошее настроение герцога куда-то пропало, – но решил, что с вами лучше не связываться. Изготовив такого уровня подделку, вы еще, чего доброго, напишете что-то подобное и от моего имени. Лучше оставлю вам возможность шантажировать меня, не прибегая к таким ухищрениям. Впрочем, я благодарен вам даже за возможность побыть рядом с братом, не опасаясь за его жизнь.
Несколько минут Генриетта размышляла. Потом стремительно подошла к камину и бросила туда злосчастную улику. Огонь радостно вспыхнул, и еще некоторое время герцог и королева молча смотрели, как красные языки пламени пожирают этот тонкий барьер между жизнью и смертью.
– Зачем вы это сделали? – спросил Бэкингем.
– Я уверена, что нельзя строить дружбу на шантаже. А я хочу, чтобы мы с вами были друзьями, ведь все наши распри, в сущности, ничего не стоят. Почему-то я думаю, что в глубине души вы тоже к этому стремитесь. Ну а если все же ошибаюсь, – что же, придется расплачиваться за собственную глупость… Можете идти, милорд.
Герцог молча поклонился королеве и направился к выходу, но, остановившись на полпути, повернул назад.
– Вы удивительная женщина, моя королева, – восхищенно произнес Бэкингем. – Я почту за честь называться вашим другом. И знайте, что более верного подданного вам не найти.
Вспышка радости озарила ее лицо. Генриетта протянула герцогу руку, которую он почтительно поцеловал.
– Я прошу Ваше Величество дать моему брату возможность засвидетельствовать вам свое почтение.
– Я с удовольствием познакомлюсь с ним, – ответила королева.
– Ну, я не могу утверждать, но дамы утверждают, что Джон способен доставить удовольствие, – подмигнул герцог.
Генриетта недовольно нахмурилась. В присутствии этого человека королева Англии продолжала чувствовать себя маленькой девочкой. И это ей очень не нравилось…
На следующий день Вилльерсы прибыли в Уайт-Холл. В коридоре они столкнулись с Соммерсетом, который фальшиво поздравил обоих с избавлением от опасности. Бэкингему нужно было обсудить с ним некоторые вопросы, поэтому Джон остался перед апартаментами королевы в полном одиночестве. Внезапно из покоев Ее Величества выбежала грациозная белокурая девушка с огромными синими глазами. Не в правилах милорда было спокойно пропустить такую прелестницу, поэтому, воспользовавшись узостью пространства, он преградил ей путь.
