Кайли Фицпатрик - Девятый камень
— Я хотел с тобой поговорить, — начал он.
Сара поняла, что у него плохие новости, иначе он рассказал бы все сразу. Сара ничего не ответила.
— Пойдем со мной, я хочу навестить мистера Хардинга.
Мистер Хардинг повязал на шею салфетку и ел пирог со свининой. Он выглядел так, словно провел за столом всю ночь, поскольку не побрился и не расчесал бакенбарды. Газовые лампы зажигались в здании «Лондон меркьюри» с наступлением сумерек и горели до самого утра, но редактор редко проводил в редакции всю ночь вместе с ночными печатниками и репортерами.
— Доброе утро, доброе утро, Сара, Джон.
Он откусил еще кусок пирога и жестом предложил им присесть у догорающего камина.
— Неожиданно наступила осень, не так ли? — обратился он к Саре, которая села поближе к огню.
— Да, сэр. — Сара поняла, что сейчас ей сообщат что-то плохое, так как Септимус Хардинг и инспектор Ларк отводили глаза в сторону. Обычно они не обращали на нее внимания и сразу начинали разговаривать друг с другом. — Холи-Джо повесят, ведь так?
Ларк вздохнул, и его плечи дрогнули, а редактор отодвинул на край стола недоеденный пирог и снял салфетку.
— Да, — ответил Ларк.
— Но он же никого не убивал!
Сара почувствовала, как паника начинает распространяться в ее груди, словно яд.
— Мы ничего не можем сделать, — тихо проговорил редактор.
— Но вы позволили мистеру Мелвиллу писать его лживые статьи, сэр.
Редактор ошеломленно молчал. Саре было все равно, ведь она сказала правду.
— «Лондон меркьюри» не печатает лжи. — Лицо Септимуса Хардинга стало испуганным, но голос звучал ровно. — Мистер Мелвилл является одним из ведущих репортеров нашей газеты, и хотя я готов признать, что его слог бывает чересчур… красочным, вовсе не пресса судит обвиняемых и выносит им приговор.
Ларк шагнул вперед и положил руку на плечо девочки.
— Холи-Джо признался в убийствах, Сара.
Это переполнило чашу ее терпения.
— Нет! Вы лжете! Он никогда…
Она вскочила, выбежала из кабинета в коридор и через несколько мгновений оказалась на улице. Мистер Парсиммонс позвал Сару, когда она пробегала мимо его конторки, но она не останавливалась до тех пор, пока не оказалась на мосту Ватерлоо. Тут только она сообразила, что идет в сторону дома Лили Коречной, которой там уже нет. Сара едва не повернула обратно, но ей было некуда больше идти.
Миссис Веспер обрадовалась, увидев ее, и Сара облегченно вздохнула, поскольку не была уверена, что ее визиты доставляют экономке радость. На этот раз миссис Веспер не повела Сару в библиотеку, они сразу направились на кухню; там на плите стоял большой медный чан, где кипятилось постельное белье. Добрая женщина не стала задавать никаких вопросов, а принялась готовить шоколад. Потом она начала расспрашивать Сару об Эллен.
— Она совсем мало говорит, поэтому мне приходится следить за выражением ее лица, но она часто встает по ночам.
— Значит, малышка мало спит? — спросила миссис Веспер.
— Она всегда была немного странной, но сейчас это усилилось.
— Почаще приводи ее сюда. Теперь, когда госпожа уплыла в Индию, у меня появилось много свободного времени, а вам обеим не помешало бы получше питаться.
Сара улыбнулась и вдруг вспомнила, что ее сюда привело.
— Они собираются повесить Джо.
Экономка молча кивнула, продолжая размешивать шоколад.
— Вы уже знаете?
— Полисмен заходил к нам вчера вечером и все рассказал миссис Коречной.
Сара опустила голову и посмотрела на свои пыльные башмаки. Значит, в следующий понедельник возле Ньюгейта соберется толпа. Она почувствовала, как к горлу подступает тошнота.
— Эллен ничего не знает.
— Нам нужно найти подходящее место и время, чтобы осторожна рассказать ей об этом, и постараться увести подальше от Ньюгейта в день казни. Пожалуй, самое подходящее место моя кухня, после горячего ужина. До того, как об этом начнут кричать мальчишки, разносящие газеты.
Вернувшись на Патерностер-роу, Сара поднялась наверх по главной лестнице, чтобы обойти кабинет редактора. Она понимала, что ни мистер Хардинг, ни Ларк не могли спасти Джо, но по-прежнему сердилась на них и чувствовала, что ее предали, а винить ей больше было некого. Когда она проходила мимо мистера Парсиммонса, он поднял голову и вместо того, чтобы отругать Сару, как обычно делал, широко улыбнулся, показав свои гнилые зубы. Вероятно, мистер Хардинг сказал, чтобы он ее не ругал, что уже само по себе было удивительно. На третьем этаже никто не проявил к ней особого сочувствия, она позаботилась, чтобы наборщики не узнали, что Холи-Джо ее друг. Рано или поздно это перестанет быть тайной — когда работаешь в газете, все секреты выплывают на поверхность.
Как Сара и предполагала, сообщения о признании Холи-Джо и времени его казни появились уже в следующем выпуске «Лондон меркьюри». Лишь с огромным трудом она удержалась, чтобы не стукнуть Джека Тислуайта, который заявил, будто с самого начала знал, что Холи-Джо опасный злодей, и не может дождаться, когда его наконец повесят. Больше всего на свете ей хотелось подбежать к Джеку и разорвать листок со статьей Мелвилла на мелкие кусочки. Она почти на это решилась; Сара представила себе, как хорошо себя почувствует, когда увидит выражение лица Мелвилла после того, как он узнает, что его «сенсационный материал» не выйдет в завтрашнем номере газеты. Но потом она представила лицо мистера Хардинга, когда он сообщит ей, что она больше не работает в газете, и вспомнила, что он дал ей шанс уйти с улиц. К тому же она не сомневалось, что очень скоро он устроит ей разнос за ее поведение сегодня утром.
Однако редактор не вызывал ее к себе весь день, и она уже собирала в узелок свои вещи, чтобы отправиться домой, когда его массивная фигура появилась на пороге. Как только наборщики его увидели, наступила мертвая тишина.
— Добрый вечер, джентльмены.
— Добрый вечер, сэр, — хором ответили наборщики.
— А, вот и ты, Сара. Зайди ко мне в кабинет.
Она кивнула, прошла мимо наборщиков и зашагала вслед за редактором вниз по лестнице. Мистер Хардинг молчал до тех пор, пока они не оказались в кабинете и Сара не закрыла за собой дверь.
— Не бойся, я не стану тебя ругать за то, что ты ушла сегодня утром, поскольку обстоятельства были… необычными.
— Я не боюсь, мистер Хардинг.
— Да, я не сомневаюсь, хотя и не уверен, что это так уж хорошо. — Он помолчал, а потом прищурился, словно пытался понять, что происходит в душе Сары. — Я очень доволен твоей работой и по рекомендации миссис Коречной намерен поручить тебе набирать более… серьезные тексты.
Сара обрадовалась.
— Я бы этого хотела, сэр.
Мистер Хардинг откашлялся и потер чернильное пятно на указательном пальце.
— Надеюсь, ты не станешь плохо думать о газетчиках после этой истории, ведь может наступить день, когда ты увидишь, что газета может предложить тебе нечто достойное.
— Не стану.
Септимус Хардинг посмотрел на нее долгим пристальным взглядом.
— Хорошая девочка. Ну а теперь я расскажу, зачем тебя позвал. Днем я получил письмо от экономки миссис Коречной, которая, как мы знаем, не боится высказывать свое мнение. Она попросила, чтобы я предоставил тебе выходной в понедельник, в день… — Он замолчал.
— В день казни, сэр.
— Да. В день казни. Я ответил, что ты можешь провести этот день так, как посчитаешь нужным. Я также хочу тебе рассказать, что она послала письмо инспектору Ларку с просьбой посетить ее при первой же возможности. Однако я подозреваю, что она увидит его только после казни, так как это проклятое дело отнимает все его время. Насколько я понял, твоей маленькой сестре стало хуже?
— Да, пожалуй, она не совсем в порядке, мистер Хардинг.
— Ну, тебе нужно за ней присматривать. Тебе повезло, что такие женщины, как миссис Коречная и миссис Веспер, проявляют к тебе живой интерес.
— Я очень этому рада, сэр.
В последнее время у Сары не было особых поводов для радости, и ей приходилось напоминать себе, что у нее есть крыша над головой, еда и работа.
И все же всякий раз, когда она думала о Холи-Джо, который одиноко сидел в своей камере и ждал смерти, внутри у нее все сжималось и ей хотелось плакать. Она с ужасом думала о предстоящем вечернем разговоре с Эллен: нужно рассказать девочке о том, что ждет Холи-Джо.
Когда Сара вернулась в «Белый олень», Эллен не было на кухне у Руби, а потому Сара отправилась на причал, где и нашла сестру, сидевшую на плоском камне. Эллен смотрела, как чумазые мальчишки швыряли камни в воду. У одного из них была рогатка, и он пытался подстрелить чайку, клюющую рыбные кости. Саре пришло в голову, что любой из них мог болтаться в переулке с рогаткой Джо в ту ночь, когда убили Викрама, потому что Холи-Джо всегда разрешал детям играть с вещами, которые они могли отыскать в его карманах. И на него было очень похоже взять всю вину на себя, не понимая, какими неприятностями это ему грозит. Между тем Эллен вскочила и подбежала к чайке, чтобы спугнуть птицу и спасти ее от выстрела из рогатки.
