Виктор Суворов - Освободитель
Но доводы студента были железными: незачем защищать самолет от одного поражающего фактора, пока от других нет самолету в воздухе никакой защиты — ни от ударной волны, ни от светового излучения, ни от электромагнитного импульса, который начисто выводит всю электронику из строя.
В тот же день в 21.00 полное содержание речи студента Касатонова было доложено Центральному Комитету, а в 21.03 Главное управление специальных красителей прекратило свое существование.
И никому не хотелось вспоминать, что работы тянулись 11 лет и что вся затея стоила миллиарды рублей.
И уж конечно, никому не хотелось вспоминать того, что началось все со страстного желания товарища Устинова продемонстрировать свою осведомленность в последних достижениях западной технологии, с маленькой заметки в провинциальной американской газете. Наверное, очень маленькая фирма пыталась сделать себе рекламу. Серьезные люди на такое сообщение внимания не обратили. А если и обратили, то проблему рассматривали не с одной точки зрения, а со многих, комплексно.
«КИРПИЧНЫЙ БОМБАРДИРОВЩИК»
Счастье привалило с неба.
Американский стратегический бомбардировщик Б-29 совершил вынужденную посадку на советской территории. Бомбардировщик участвовал в воздушном налете против общего противника — Японии и, поврежденный в бою, еле дотянул до ближайшего союзного аэродрома — Барановского аэродрома под Уссурийском. Повреждение было пустяковым: крыло в нескольких местах пробито пулеметной очередью японского истребителя, из-за чего бомбардировщик потерял много топлива. Командир имел выбор: бросить бомбардировщик в океан, а экипаж обречь на верную гибель или дотянуть до верного союзника, подлатать пробоины, заправить самолет топливом и через пару дней вновь принять участие в бомбардировке Японии. Командир принял второе решение. Бомбардировщик стоит не один миллион, рассудил он, повреждения пустяковые. Экипаж цел. Экипаж очень опытный, а это на войне, пожалуй, самое важное. Зачем такой экипаж отдавать на съедение акулам? А союзник рядом. Так лучший в мире стратегический бомбардировщик оказался на территории Советского Союза.
Весть эта прошла от Уссурийска до Кремля 10 000 километров и все бюрократические барьеры за считанные минуты.
Иосифу Виссарионовичу доложили о случившемся во время совещания. Сталин на мгновение задумался, а затем, попросив остаться только членов Политбюро, сообщил им новость и, лукаво усмехнувшись, попросил высказаться.
Мнение было единогласным: под всякими предлогами задержать самолет на недельку, чтобы специалисты смогли ознакомиться с ним.
— А если не отдавать самолет союзникам вообще? — раскурив трубку, поинтересовался Великий Вождь и Учитель.
— Обидятся союзники, товарищ Сталин, — осторожно возразил Молотов.
— Могут прекратить поставки, — добавил Каганович. — Что мы без «студебеккеров» будем делать?
Великолепный американский армейский грузовик «студебеккер» от простых солдат до маршалов был признан единодушно лучшей военной машиной. Знаменитые русские «катюши» БМ-13 монтировались только на этих американских машинах, и не только они. Советская артиллерия была самой мощной в мире, но ее основным тягачом и транспортером боеприпасов был все тот же американский «студебеккер». Снабжение всей громадной армии осуществлялось исключительно «студебеккерами». Кроме грузовиков, союзники давали много другого, весьма важного для Советской Армии, — от средств связи и джипов до истребителей «Аэрокобра», бронетранспортеров и танков.
Поставки могли быть в любой момент приостановлены, и, учитывая это, члены Политбюро задумались. Все осторожно высказывались против предложения не возвращать бомбардировщик. Один лишь Берия молчал, выжидая, стараясь понять, куда клонит Великий Учитель.
И Учитель, презрительно фыркнув на опасения Политбюро, заявил:
— Германию мы скоро и так задушим, а что у нас дальше на очереди? Как же нам против Англии и Америки без стратегического бомбардировщика? Союзники стерпят, — пососав трубку, добавил он, — понервничают немного и забудут. А бомбардировщик скопировать один к одному, и чтоб через год летал.
Берия энергично поддержал Сталина. Члены Политбюро дружно согласились. Все они отлично знали основной принцип Вождя и Учителя: с другом и союзником обращайся как с женщиной — чем больше бьешь, тем больше любит. Каждый из них, однако, сильно сомневался, в душе конечно, что союзники и на этот раз стерпят.
* * *Но союзники стерпели. Экипаж американский вернули, но лучший в мире стратегический бомбардировщик — нет. Никаких объяснений на этот счет советская сторона не потрудилась придумать: не отдадим, и точка. Поставки по ленд-лизу продолжались своим чередом, ибо американские дипломаты имели привычку обсуждать возникающие проблемы вне зависимости от вопросов военных поставок.
* * *Руководителем копирования был назначен лучший из советских авиаконструкторов А.Н. Туполев, и новый советский стратегический бомбардировщик впоследствии получил его имя — Ту-4. В помощь КБ Туполева были брошены еще 64 конструкторских бюро и НИИ. Они должны были копировать двигатели, топливо, материалы, из которых был выполнен Б-29, а также все его системы навигации, прицеливания, внутренней и внешней связи и многое, многое другое. Координация работ всех КБ, НИИ и заводов была возложена на товарища Берию Лаврентия Павловича, а его главным техническим консультантом был назначен авиаконструктор Яковлев, который лучше всех понимал Сталина и лучше других умел ему угождать.
На восстановленном Воронежском авиазаводе был срочно возведен гигантский цех, в котором, кстати, 22 года спустя была предпринята неудачная попытка скопировать «Конкорд», обозвав его тоже туполевским именем.
Б-29 был разобран на тысячи мельчайших составляющих, которые были распределены между министерствами, ведомствами, конструкторскими бюро и НИИ с категорическим требованием скопировать деталь, агрегат или прибор и через 10 месяцев приступить к серийному производству.
Наверное, из-за этих-то небольших деталей, узлов и механизмов, разосланных по всему Союзу, бомбардировщик и получил свое печальное название «кирпичный». А может быть, эта позорная кличка прилипла к нему просто из-за того, что был он значительно хуже оригинала. После Ту-4 все неудачные самолеты, а особенно те, которые точно копировались с иностранных образцов, стали неофициально именоваться «кирпичными». Самым знаменитым из них остается, конечно, Ту-144 «Конкордский». Но на этот раз не было под рукой образца, а лишь кое-какие документики. А может быть, сказывается отсутствие железной лапы Лаврентия Павловича: без него, кормильца, весь технический прогресс чахнет!
* * *Трудности пошли с самого начала копирования. Во-первых, не могло быть и речи об использовании метрической системы мер. Ибо если снизить хотя бы на десять миллиграммов вес каждой заклепки, то в результате это могло привести к снижению прочности всей конструкции; если вес хоть немного увеличить, это могло сказаться на весе всего самолета. Туполев понимал, что если копировать самолет — то надо копировать все полностью, включая заклепки, винтики, гаечки, болтики.
Советские торговые представители в Канаде, Англии, США начали небольшими партиями, чтобы не вызвать подозрений, скупать измерительное оборудование. Срочно началось переучивание тысяч инженеров, техников, рабочих на дюймы, футы и фунты.
Для сотен будущих бомбардировщиков началась спешная подготовка тысяч экипажей и десятков тысяч человек наземного инженерного и технического состава.
— Сколько галлонов топлива потребуется при нормальном расходе топлива и при отсутствии ветра для полета на 1000 миль на высоте 30 000 футов? — такие элементарные задачки ставили в тупик не только опытных асов, прошедших войну, но и профессоров Военно-воздушной академии.
— Давление в трубопроводе 12 фунтов на квадратный дюйм — много это или мало?
Может быть, для американских и английских специалистов, привыкших оперировать двумя системами мер, это и не столь трудно, но для советских это была проблема номер один. Из-за этого были допущены тысячи ошибок, каждая из которых каралась беспощадно.
По мере того как новая система измерений приживалась в советской авиационной промышленности и авиации дальнего действия, появилась и другая, не менее сложная проблема: проблема сохранения тайны, так как каждый, кто проявлял знание английской системы мер, по мнению ГБ, мог быть легко выделен врагом среди тысяч других людей как потенциальный носитель государственных тайн.
— Налей-ка, Маша, полпинты квасу!
— Ты это брось! Ишь, нахватался от блатных!
Виновный, вдруг осознав оплошность, мертвенно бледнел.
