Василий Седугин - Славянский викинг Рюрик. Кровь героев

– И как это надо понимать? – спросил он у окружающих.

– Дражко, как говорят, вошел в переговоры с кенигом саксов Уто, убедил его в том, будто ты, Рерик, рехнулся умом, стал невменяемым и на княжение неспособен. Только он, Дражко, может по достоинству занять престол.

– Совсем не так было, – мрачно проговорил Стемид. – По моим сведениям, Уто так ненавидит тебя, князь, что согласился признать князем Дражко, добровольно уйти из столицы, лишь бы отомстить тебе за прошлую обиду.

– Со смертью Ильвы все обиды ушли в прошлое, – отстраненно проговорил Рерик.

– Может, для тебя, но только не для него. Как видно, его рана заживет не скоро, и с этим надо считаться.

– Что произошло? – спросил Буян, вылезая из своего шатра.

– Да вот Дражко вошел в столицу и провозгласил себя князем. И все это он проделал с благословения саксонского кенига Уто, – ответил Стемид.

– Что же нам делать?

– Собираемся штурмовать крепость и посадить законного правителя. Но тогда мы получим удар в спину от саксонского войска.

– Значит, родственнички власть между собой не поделили? – тотчас сообразил Буян. – Ну, я, братцы, в семейных дрязгах не помощник. Вы уж как-нибудь сами разбирайтесь, а я своих людей класть из-за склок не намерен. Вот если еще заявятся саксы или еще какие-нибудь враги, я тотчас подоспею. Но сейчас – извините, – и он развел руками.

– Это проделки Уто, – убежденно сказал Рерик Кажется, впервые после гибели Ильвы он стал рассуждать здраво. – Ты прав, Стемид, все это придумано кенигом. Он понял, что проиграл войну, но решил уйти, хлопнув дверью, и предложил престол моему дяде. А дядя всегда был двуличным человеком, меня еще отец предупреждал. Но я тогда был ребенком, ничего не понимал, дядю считал добрым человеком и преданным нашей семье…

– Дражко никогда не отличался искренностью, – подтвердил Стемид. – Он хитрый и изворотливый человек и поймать на чем-либо его было трудно. Однако он твердо и последовательно шел к власти, пока не получил сегодня. Напрасно с ним вести переговоры, напрасно взывать к совести. Власти он добровольно не отдаст.

– Свое слово должен сказать народ! – горячо произнес кто-то из сотских. – Подождем, когда соберется вече, и рассмотрим вопрос о власти. Я верю в мудрость простых бодричей.

– Народ никогда ничего не решал и решать не будет. За него все сделают большие люди. А Дражко, я думаю, за эти десять лет правления успел их купить и перекупить – все так же отстраненно, даже равнодушно проговорил Рерик.

Стемид внимательно посмотрел на него.

– Мне кажется, что тебе сейчас все равно. Толкни тебя в эту сторону, ты двинешься туда, предложи пойти в обратную, ты не откажешься.

– Может, и так.

Ему и впрямь казалось, что разговор идет о ком-то другом, только не о нем, не о его княжении. Перед его глазами постоянно стояла одна и та же картина: как уезжает на телеге в глухие болота и дремучие леса Ильва, ее грустный образ, ласковые глаза с любовью смотрят на него, и он не находит сил остановить ее…

– Ты законный князь, Рерик, – настаивал Стемид. – Объедини вокруг себя своих сторонников, многие пойдут за тобой. Силой заставь дядю отдать престол.

Рерик некоторое время молчал. Наконец сказал:

– На братоубийственную войну среди бодричей я никогда не пойду. Рядом мощный враг – Франкское королевство. Пойдем брат на брата – нас просто сомнут. Ты только что видел, какой ценой досталась нам победа над саксами…

– Так что же ты решил?

– Я? – Рерик повернулся к Стемиду и удивленно, будто впервые увидел, посмотрел на него. – Пока ничего. Но воевать против своего народа я не стану никогда.

На другой день Рерик со своими сторонниками отправился на восток, по дороге, пролегавшей вдоль Балтийского моря.

Славянские викинги

Славяне отличались своими морскими набегами… доходили до Англии, Голландии, Бретани. Народ буйный и беспокойный, ищущий добычи в морском разбое, вечный враг датчан и саксов.

I

Собиралось народное вече в Арконе, главном городе острова Руяна, расположенного возле Южного побережья Балтийского моря. Все уже знали по какому поводу: допускать пришельцев в свое вольное братство морских воинов или отказать им в приеме? Многие старались влиться в боевое товарищество, но не всякого брали.

По обычаю шли с оружием – заморскими мечами в богато инкрустированных ножнах, добытых в далеких походах, или пиками. Разодеты были на славу. Штаны из дорогих византийских тканей, рубашки из китайского шелка, сапоги и башмаки сафьяновые, с вплетенными в них разноцветными ремешками и шнурками; на головах – разноцветные, в пестрых рисунках платки, повязанные особым образом на затылке. И украшения под стать одежде: на руках золотые браслеты, на шее – ожерелья из дорогих камней, на пальцах – кольца и перстни, в ушах – серьги. Многие были навеселе. На пути стояли продавцы пива, вина. Зазывали:

– А вот пиво – последнего разлива, с лещом и вяленым морским окунем!

– Вино! Вино! Французское, итальянское, испанское!

Останавливались, пили кружками, заграничными бокалами, приглашали друзей:

– Давай со мной отметим набег на данов!

– Славно мы пустили ко дну норманнский драккер!

– Помянем друга Довбуша. Славный был парень. Да не уберегся от стрелы саксов…

Посадник Влесослав вышел на деревянный помост, несколько раз ударил в большой барабан. Народ стих, только в углу площади, ткнувшись лицом в пожухлую траву, писклявым голоском напевал что-то вконец окосевший выпивоха.

Посадник начал громким голосом:

– Открываю вече! Я, братцы морские воины, хочу кое-что вам поведать, а уж вы сами своим умом соображайте, как решить – по правде и справедливости.

Тотчас раздались голоса:

– Валяй!

– Дело привычное!

– Мы завсегда стоим за справедливость!

– Прежде всего хочу сказать, – продолжал посадник, – что этот год удачный и в торговом деле прибыльный. Товаров мы навезли предостаточно, да и купцов иноземных приплыло к нам в большом количестве. Так что можно только радоваться и веселиться!

– Довольны тобой!

– Хорошо управляешь делами!

– Дуй дальше!

Влесослав разгладил усы, провел ладонью по короткой бороде, немного возвысил голос:

– И нам хотелось бы, чтобы и дальше дела развивались успешно и удачливо. Но в торговом деле без потерь не обойтись, в том числе людских. Поэтому смелые и мужественные воины нам постоянно нужны. И теперь доложу я вам, морские братья, что прибыл к нам на остров отряд бодричей во главе с князем своим Рериком.

Из толпы сразу закричали:

– Это из русинов, что ли?

– Слышали! Славные ребята!

– Пусть выйдут на народ!

Из глубины площади вышли воины-бодричи и растеклись вокруг помоста; Рерик встал рядом с посадником.

– Помните наверняка, как недавно решали с вами вопрос помощи братьям-бодричам, на которых напали саксы. Много мы их судов потопили на пути в Рерик. Славно поработали!..

Толпа удовлетворенно зашумела, стихла.

– Теперь прогнали саксов, свободной стала земля бодричей. Но так уж получилось, что лишился своей власти Рерик, хитростью захватил престол дядя его, Дражко. Вот и прибыл он со своими верными воинами к нам на остров и просит принять в наше братство. Что ответим, славные моряки?

– Берем!

– Какой разговор? Наши люди!

– Побольше бы таких!

– Добро, – ухмыльнулся в усы Влесослав. – Будем считать ваши выкрики за одобрение.

И, обратясь к Рерику, сказал:

– Вы – русины, а мы – русцы. Предки наши жили в одном государстве – Русинии. Так что вступай со своими воинами в наше морское братство, Рерик!

– Почему Рерик? – выкрикнул какой-то бойкий мужичок. – По-ихнему Рерик, а раз к нам приехал жить, то зовись по-нашенски – Рюриком!

– Верно! – загалдела толпа. – Так-то спривычней! Рюриком будешь!

На помост выскочил худой, длинный, в распахнутой красной рубашке моряк, сорвал с головы синий платок, кинул под ноги и крикнул разгульным голосом:

– А что, братцы, не угостить ли нам на славу новых викингов! Ставлю бочку пива!

Его тотчас поддержали:

– От нашего общества покупаем бочку вина!

– Мы тоже не отстанем! Приглашаем дорогих гостей на пир!

– Гуляем, братва!

Площадь зашумела, задвигалась, и вот уже шапки бодричей замелькали среди разноцветных платков моряков, толпа стала распадаться на группы.

Посадник Влесослав пригласил в свой терем Рюрика, его братьев Синеуса и Трубора, сотских и тысяцких. Его терем, каменный, двухэтажный, стоял на самой круче морского берега, откуда открывался вид на морские дали, от которых захватывало дух. Помещения просторные, через окна с разноцветными стеклами лился солнечный свет. Стены завешаны коврами, на которых висели различные воинские принадлежности, свезенные с пол-Европы: искусно сделанные мечи, сабли, пики со всевозможной формы наконечниками, арбалеты, разнообразной величины и очертаний щиты, стремена, конская сбруя и даже седла… На столах, за которыми размещалось не менее ста человек, уже были расставлены всевозможные блюда: куски кабана, жареные гуси, куры, телятина, баранина, свинина, жареная, вяленая и соленая рыба, какая только продавалась на местном рынке. В кувшинах были налиты и вино, и водка, и пиво, и квас, и медовуха.