Крестный ход над Невой - Мария Александровна Мельникова
Отца Николая Меринова ещё не канонизировали, а может, и не канонизируют никогда в Церкви земной. Это же больше от людей зависит, чем от Бога, потому-то у Него святых гораздо больше, чем у нас.
Но вот, вообрази себе, батюшкины духовные чада, которые прорвались к нему в заточение и гостинец последний принесли, до сих пор хранят и из поколения в поколение передают косточку от абрикоса, который он тогда съел. А это многое значит! А подвиг мученической смерти ещё больше значит! Вот так…
«Батюшка наш, отче Николае, моли Бога о нас!»
Прощание
– Уж как не хочется мне прощаться с тобой, внучок мой радный, но уж теперь совсем поздно. Пора…
– Деда, а как мне-то не хочется уходить! Ты даже не представляешь! – честно признался Стёпа. – Деда, с тобой просто невозможно расставаться!
– А вот это ты верно, радость моя, заметил. Я же как банный лист, прилип и всё, не отделаешься теперь от меня! – рассмеялся Петруша. – Да и зачем нам с тобой расставаться? Только вроде бы встретились. И, знаешь, когда две родные души встретятся, их так просто уже не разлучить. И мы с тобой никогда не расстанемся. Я – твой радный дед, а ты навеки мой радный внук. Пойдём, внучек мой драгоценный, я тебя немного провожу до дому…
«Так-то оно всё так», – думал мальчик, а уходить и бросать Петрушу одного всё равно не хотелось.
– Деда, может, и ты со мной пойдёшь? – с надеждой спросил Стёпа.
– Немножко пойду… – улыбнулся Петруша. – А дальше не пойду. У каждого есть своё место. Вот и мне пора на своё место возвращаться, а тебе, радость моя, – на твоё. И тогда будет порядок!
Литейный мост тепло освещали жёлтые фонари, идти рядом с Петрушей было хорошо, правда, мост всё равно должен был скоро закончиться. Последний фонарь расплывчато светился и лучился впереди. Он должен был стать на сегодня последней точкой в их разговоре. Но Стёпе не давала покоя одна мысль: «Пройдя весь крестный путь в ту сторону, как можно было вернуться? Вырваться? Освободиться?..»
– Деда, как тебе удалось спастись оттуда?.. – спросил он вслух, хотя, скорей всего, этого можно было и не делать.
Петруша каким-то невероятным, необъяснимым чутьём слышал не только все его вопросы, но и переживания, и даже мысли. И ни одно слово, сказанное Петрушей, не вызывало у мальчика сомнений. Он уже давно привык не доверять всему миру, даже близким, даже матери, но только не Петруше! Ни разу за всё время знакомства с этим человеком на душе у него не возникло ни удивления, ни протеста. Этот старичок в смешной шапке каким-то чудом поселил в его душу веру. И стал образом этой новой, доверчивой детской веры.
– Как спасся?.. – раздумчиво вздохнул Петруша, отвечая на вопрос, а потом ласково, светло улыбнулся и пожал смущённо плечами. – Для спасения только одна дороженька существует. Другого-то пути никакого нет! И вот сколько уже умников ломают свои головы над этим, ищут чего-то нового, а никто так ничего не придумал и ничего не нашёл. Если хочешь спастись, и ты по той единственной, узкой дороженьке пробирайся. Тяжело будет, – это да! – но ты знай, что там, впереди, тебя Сам Бог дожидается. И знаешь, как радуется, что ты, Его любименькое дитя, не побоялся трудностей и ради любви к Нему не пожалел и ноги свои замозолить, и руки об тернии исцарапать. Вот так вот. Пришли, радость моя. Ну что, обнимемся на прощание? – остановился Петруша у последнего фонаря.
– А мы ещё увидимся? – робко, с надеждой спросил Стёпа.
– Конечно! Обязательно увидимся! Куда же я без своего внучка-то теперь! Меня же, дурака старого, кроме тебя, никто слушать не желает.
– А мне нравится! Очень нравится! – просиял Стёпа.
Петруша отвязал и снял свою голубушку-шапку, перекрестил Степана широким крестом и поклонился ему в ноги.
Стёпа тоже вдруг, неожиданно для себя перекрестил старичка, стоящего под фонарём, поклонился ему и пошёл домой. Пока Петрушу и сам Литейный мост не скрыли дома, мальчик оборачивался и видел, что старичок не сходит с места и не надевает шапку, и каждый раз машет ему на прощанье шарфом.
Глава седьмая. Крестный ход над Невой
Ливень
Начиналась суббота. В школу в этот день никто не шёл. Все ещё спали, когда Степан поднялся, торопливо оделся и выскользнул из комнаты. Помня о скрипучем паркете в коридоре, он осторожно перешагнул этот зыбкий участок пола и мышью пробрался на кухню.
Было раннее утро, а казалось, что во дворе всё ещё стоит плотная ночь, и только часы сбились и без повода убежали вперёд. В окно барабанили мёрзлые и густые капли дождя. Но Стёпу это нисколько не смущало. Он быстро и ловко складывал бутерброды для Петрушиного «ресторана». Самого Петрушу он собирался ждать на набережной, чтобы, не теряя драгоценного времени, как только тот придёт рисовать, сразу начать с ним разговаривать. Общению с ним не было цены!
Степан уложил всё в свой школьный рюкзак и, чуть-чуть скрипнув на обратном пути торчащей паркетиной, прошёл в прихожую.
– Так?! Степан, ты куда это уже собрался? Сегодня выходной… Школа не работает… Чего тебе не спится-то? – появилась в дверном проёме своей комнаты бабушка.
– А я вовсе и не в школу… Доброе утро, бабуля! – радостно сказал Степан.
– А куда? – уточнила бабушка. – Такой ливень всю ночь идёт, куда ты собрался?!
– На набережную. Хочу с другом погулять. И скоро вернусь, – пообещал мальчик.
– Только через мой труп! – категорически заявила бабушка. – В такую погоду только через мой труп и никак иначе! Замёрзнешь, промокнешь, заболеешь и умрёшь от воспаления лёгких – даже не проси. И друг твой, если он нормальный, то носу из дома не высунет.
– Мне кажется, у него нет дома… – прошептал Стёпа.
– Нет дома? – вскинула брови бабушка. – Так-так… Пошли завтракать, а заодно ты расскажешь мне во всех подробностях про своего бездомного друга. Не иначе это какой-то проходимец или аферист! Он у тебя денег ещё не просил?
– Не просил… – Стёпа послушно побрёл на кухню. – И, знаешь, он мне сам сказал, что ты его аферистом назовёшь.
– Вот
