Эдгар По в России - Евгений Васильевич Шалашов
— Господа, я настаиваю, чтобы первым выбирал оружие господин Пушкин! — возмущенно воскликнул По.
— Эдгар, голубчик, какая разница? — лениво отозвался Александр.
Секундант с ящиком возмущенно вытаращил маленькие глазки:
— Никто не мешает господину Пушкину взять оружие первым! Или вы сомневаетесь в нашей честности?
Скрепя сердце Эдгар был вынужден признать, что в их честности он нисколько не сомневается. А жаль… Тогда бы можно было и самому подуэлировать. Дальше пошло невообразимое — толстый секундант покопался в кармане и вытащил медный пятак.
— Александр Сергеевич?..
— Пусть будет орел.
Подкинув монетку, попытался поймать ее на лету, конечно же, уронил себе под ноги, секундант вперил глаза в медный кругляшик. Вздохнул: "Орел".
Отойдя от противника, Эдгар почти жалобно спросил:
— И что мне делать?
— А ничего, — отмахнулся Александр. — Стойте на месте, я сам встану туда, куда надо. Двинятин — это секундант, даст отмашку, мы выстрелим, вот и все. — Спохватился: — Да, помогите мне снять пальто.
Эдгар По держал пальто, стоял и мрачно наблюдал, как дуэлянты заняли свои места. Прозвучала команда на русском языке, и противники начали сходиться.
Из дневника Эдгара Аллана По
Сегодняшний день прошел не зря. По крайней мере, он не был похож на вчерашний. Я снова не выспался, промочил ноги, вымазался в грязи, зато стал участникам настоящего приключения, выступив в роли секунданта Александра Пушкина. Все участники дуэли остались живы, чему они чрезвычайно рады. Но более всех этому обстоятельству был рад доктор — ему не понадобилось вылезать из кареты. Впрочем, у него была тяжелая ночь.
Это не первая и, думается мне, далеко не последняя дуэль Александра — при пылкости его нрава это немудрено. Для меня остается неразрешимой загадкой — как он до сих пор остается жив? Нисколько не сомневаюсь, что и на прочих дуэлях Пушкин стрелял в воздух. Я даже понимаю, почему он так делал — убийца убивает не только соперника, но и самого себя. Пушкин не может быть убийцей, потому что он настоящий поэт. Он как-то привел мне цитату из собственного сочинения, что "гений и злодейство — две вещи несовместные". Или несовместимые? Я уже говорил как-то, что не считаю Александра великим поэтом, но это всего лишь мое частное мнение. Я не люблю признавать собственных ошибок, но готов признать — чтобы оценить поэзию Пушкина, нужно читать его на русском языке. Если в России его считают великим и даже гением, значит, так оно и есть. Я попытался читать со словарем одно из его стихотворений, но не смог. Чудное мгновенье — все понятно; но как перевести "чистого духа — хранителя красоты"?
После поединка (можно ли считать таковым дуэль, в которой противники стреляли в воздух?) Александр привез меня к себе домой, заставил переодеться в сухую одежду и напоил водкой. Потом мы полдня катались по Петербургу, нанося визиты его друзьям и знакомым. Александр объяснил, что надобно показать свету, что он жив и здоров.
Вечером кто-то из знакомых Пушкина давал бал. Разумеется, Александр звал с собой и меня, желая представить высшему обществу живого американца, да еще и поэта, но я отговорился неумением танцевать, хотя танцую довольно сносно. На самом же деле мне не в чем пойти на бал — фрака у меня нет, купить его не на что. Безусловно, скажи я об этом Александру, он нашел бы выход из положения. Но он и так постоянно платит за наши общие обеды, угощает в кондитерской.
В России любят военные мундиры, но явиться на бал в одном лишь форменном сюртуке (штаны мне пришлось оставить в казарме, потому что они оказались впору преемнику) и штатских панталонах было бы глупо.
Только по окончании поединка я осознал, как сильно рисковал, если бы кто-то из участников был ранен или убит! В России дуэлянтов ждет очень суровое наказание — военных отправляют в действующую армию, куда-нибудь под пули турок или татар, для штатских — тюрьма или ссылка в Сибирь. Иностранцев вроде меня лишь высылают из страны. Мне даже пришло в голову — а не пригласил ли Пушкин меня в секунданты именно поэтому? Дескать, американцу ничего не будет, высылка для него — пустяк, все равно рано или поздно пришлось бы покинуть Россию. Но при здравом размышлении я отмел эту мысль. Будь я в Санкт-Петербурге на законных основаниях, молено рассчитывать на помощь американских дипломатов, но я до сих пор не удосужился нанести визит нашему посланнику — никто не вспомнит о моем существовании, а русская Фемида имеет две орлиные главы и два клюва, смотрящих в разные стороны. Любой из них может в равной мере указать как на Восток, так и на Запад. Лицо без паспорта здесь — все равно что человек без родины.
Почему в России запрещены дуэли? Я спрашивал о том у Александра и не услышал ничего нового — мнение православной церкви на этот счет совпадает с мнением пресвитерианской. Дуэлянт совершает два смертных греха — убийства и самоубийства.
Но разве сам человек не вправе распорядиться собственной жизнью? Если мы не властны в своем рождении, так пусть хотя бы в смерти мы будем властны! Нет, не властны. Мы знаем, что и в Рождении и в Смерти властен лишь Он.
Надеюсь, на сегодняшнем балу Пушкин будет лишь танцевать, а не поссорится с кем-нибудь. С него станется. Кажется, на Востоке говорят, что "не стоит дергать смерть за усы", а Пушкин этим забавляется постоянно.
Кажется, я начинаю волноваться за будущее Александра. Возможно, ему попадались соперники, не пожелавшие смерти или увечий поэту? Но если когда-нибудь Пушкину встретится человек иного склада — завистник, безумец? Самый простой путь к славе — путь Герострата. Кто помнил бы Брута, не будь он убийцей Цезаря; Жака Клемана, зарезавшего Генриха Третьего или Франсуа Раваьяка, нанесшего удар кинжалом Генириху Четвёртому? Убийца Пушкина станет и Геростратом и Равальяком, потому что убьет не только выдающуюся личность, но уничтожит храм — храм, составленный из ненаписанных книг! Убийца Пушкина навечно обретет славу "убийцы Пушкина".
Глава девятая, в которой благодаря Эдгару По раскрываются две тайны
Эдгар открыл дверь в книжную лавку мистера Шина и… (Здесь можно бы написать, что Эдгар По замер от удивления, но это было бы неправдой. Эдгар По
