Наталья Павлищева - Княгиня Ольга
— Они-то нас чуть, а мы их вон сколько положили….
Потом был долгий и трудный разговор с князем Угдеем. Хитрый печенег все допытывался у Любомира, почему князь Игорь решил призвать на помощь степняков. Сам так слаб? Или боится снова погореть от греческого огня? Любомир усмехнулся:
— Не слаб, только русичи говорят: «Гуртом и батьку бить легче». А огня, конечно, боится, только теперь знает, как его избежать.
Это была неправда, ничего Игорь не знал, но выдавать опасения князя печенегам Любомир не стал. Угдей, видно, не понял про батьку и гурт, повернулся к толмачу, но и тот оказался не горазд. Русич объяснил сам.
— Вместе все делать легче, даже воевать.
— Ха! — не заметно, чтобы Угдей согласился с таким суждением. — Зато и добыча многим достанется, а не одному.
Любомиру очень хотелось спросить, почему печенеги сами в таком случае не воюют Византию, но не рискнул. Он уже хорошо понял, что при степняках нужно взвешивать каждое слово, прежде чем его произнести. Как учил отец: сначала слово покатай во рту, а когда поймешь, что не сказать нельзя, говори. Покатал и ответил уклончиво:
— Царьград богатый, добычи на всех хватит.
Долго еще длился этот разговор. Любомир упорно подвигал Угдея к мысли, что на ромеев стоит идти вместе с русами. Тот вдруг хитро сощурил глаза:
— А если я этот разговор императору Роману передам?
— Зачем? — спокойно пожал плечами Любомир. — Чтобы знали, что мы против них? И без того знают.
И снова с трудом удержался, чтобы не добавить, мол, а князь Игорь после того дружить с тобой не будет. Печенегу дружба с Киевом не особо нужна, захочет, и так нападет. Угдей хмыкнул:
— Хитрый ты… Оставайся у меня служить, много золота дам, много красивых женщин…
Любомир поднял на князя глаза, долго смотрел, прежде чем ответить:
— Князь, ты мог бы родную степь на новгородские леса променять?
Угдей почти презрительно фыркнул.
— Вот и я свою землю ни на какую другую, пусть самую хорошую, не променяю.
И такая правда слышалась в словах русича, что князь даже встал.
— Если все русичи у коназа Игоря таковы, то я пойду с ним на Царьград!
Любомир пробормотал под нос:
— Не все….
Увидев, как прислушался печенег, добавил:
— Есть многие, кто лучше меня.
Угдей решил, что Любомир просто скромничает, махнул рукой:
— Иди! Коназу передашь, что пойдем вместе. Только про добычу еще отдельно поговорим.
— Поговорим, — согласился Любомир, мысленно обещая себе никогда больше в переговоры со степняками не вступать. Пусть уж другие…
Обратно ехали в сопровождении целой сотни печенегов, чтоб никто другой по пути не тронул. Появление сотни печенежских всадников на виду у киевских стен чуть не наделало переполоха, хорошо, Любомир сообразил выехать вперед и поднять княжий знак. Провожал его новый приятель Илдей, которого он назвал князем, на потеху остальным. Попрощались по-доброму.
— Ты хороший воин. Мы еще встретимся, — пообещал печенег.
Любомир согласился:
— Встретимся, только хорошо бы не с мечами против друг дружки.
— Хорошо, — согласился тот.
Глава 29
На Днепре снова собирались ладьи, но это был не торговый караван, а боевой флот Руси. Сначала киевляне ворчали: давно ли князь едва ноги унес, оставив большую часть ладей сгоревшими в Русском море? Неужто греки разучились метать свой огонь? Или князь придумал, как сделать ладьи, чтоб не горели?
Игорь не мог не слышать такие разговоры, но упорно молчал. Только самые доверенные знали, что пойдет не один, позовет многих и многих, послушав советы опытных воевод и собственной жены.
В небе появилась первая вечерняя звезда, она то скрывалась за легким облачком, то снова подмигивала, как бы обещая не только тихую ночь, но и везение в жизни. Игорь почему-то вспомнил, что, когда уходил на Царьград в прошлый раз, небо почти все время было хмурым. Во дворе послышался конский топот, всадник явно торопился. Это могло означать что угодно. Князь ждал возвращения Любомира, который отправился к печенегам на переговоры. Игорь вскочил: он ли или кто с бедой?
Перед крыльцом гриди уже приняли взмыленного коня Любомира, а он сам резво, несмотря на многочасовую скачку, взбегал по ступеням. Понимая, что князь ждет результата, кивнул, давая понять — все в порядке. Игорь облегченно вздохнул или показалось? Любомир чуть улыбнулся, конечно, вздохнул. Уговор с печенегами перед самым походом на Царьград для него важен, ох как важен! Иметь позади степняков, вполне способных ударить в спину, очень опасно. Но одно дело — обещать не мешать, совсем другое — пойти вместе. Потому Любомир начал рассказ именно с этого:
— Пойдут с нами.
Игорь на мгновение закусил губу, уж очень хорошо получалось.
— Не обманут?
Любомир чуть усмехнулся:
— Ромеи им, видно, не платят, потому печенеги готовы и сами напомнить о себе.
Князь вспомнил, что Любомир устал, потому вдруг велел:
— Иди помойся, отдохни, потом расскажешь подробно.
Тот кивнул, но не удержался, добавил:
— Только идти надо быстрее, чтоб не передумали или цареградцы не перекупили. Те могут….
Это Игорь хорошо понимал и сам, он готов был большую часть будущей добычи пообещать своим союзникам, только чтоб помогли одержать верх над заносчивой Византией.
Глава 30
Долгих два года князь Игорь собирал новую скуфь, договаривался с варяжской дружиной, с печенегами, с хазарами, со своими давними друзьями уграми. И наступило время, когда киевский князь двинул в сторону своих противников новую рать, теперь это были не только дружины князя, но и новгородские словене, тиверцы, кривичи, варяги, берегом шла нанятая печенежская конница. Верные договору угры не так давно ходили на Царьград и основательно потрепали греков, тем с трудом удалось замирить противника большими дарами. Князь Игорь хорошо знал, что в случае необходимости угры снова нападут на окраины Византии.
Вновь, как в 941 году, Византия была предупреждена своими форпостами о подходе русских, но теперь это звучало гораздо более грозно: мол, русские идут без числа, их корабли покрыли все море, а берегом движется нанятая конница печенегов. Четко определился расклад сил на международной арене вокруг Руси. Когда князь Олег ходил на Царьград, за ним стояли только силы собственно Руси, и решающим фактором была именно неожиданность появления под стенами города невесть откуда взявшейся огромной военной силы, о существовании которой никто не подозревал. Совсем другое дело во времена князя Игоря, силу Руси уже не раз испытали на себе многие ее противники, и неожиданностью подход русского войска быть никак не мог. Этого не учел в 941 году князь Игорь, понадеявшись только на свое войско. К 944 году он стал значительно умнее, запомнил печальный опыт предыдущей военной кампании и создал против Византии мощную коалицию. Византия могла опираться только на Болгарию, значительно потерявшую к тому времени свою мощь с помощью самой же Византии. С Хазарией у Константинополя благодаря непримиримости Романа Лакапина к иудеям отношения испортились, и хазары по просьбе Руси достаточно легко согласились держать в новом противостоянии нейтралитет. Венгры вполне успешно воевали с Константинополем. Даже степняков-печенегов князь Игорь смог привлечь на свою сторону. Можно только догадываться, каких усилий и, главное, средств ему такой союз стоил, но он давал возможность не просто использовать быструю конницу печенегов, но и не иметь врагов в своем тылу, которых Византия могла бы натравить на русов. Константинополь сделает это, но значительно позже, уже воюя с сыном князя Игоря Святославом.
То ли собранная рать была впечатляющей, то ли сама Византия не имела достаточно сил для разгрома русских, а скорее всего, и то, и другое, но греки быстро запросили мира. Войско князя Игоря остановилось, не дойдя до границ Византии. Его уже на Дунае встретили послы императора Романа Лакапина. Одновременно такие послы появились и в стане печенегов. Русскому золоту, уплаченному за наем печенежской конницы, греки противопоставили свое золото. Началась борьба за печенегов. Но главным для Византии было замирение русов, практичные греки решили, что лучше заплатить дань, чем подвергать страну новому разорению.
Князь Игорь, по обычаю, собрал совет дружины, перед русскими встал вопрос, что делать дальше — продолжать ли поход или принять предложение греков. В принятии решения сыграли роль воспоминания о провале предыдущего похода и понимание, что идти придется по территории недружественной Болгарии, что печенеги хотя и идут вместе, но могут в любой момент повернуть свои мечи против русских. Вопрос был решен философски: зачем рисковать жизнями за золото, которое можно получить сразу, тем более никто не знает, что там у греков за пазухой, кроме греческого огня.
