Анри Труайя - Петр Первый
Как только занялся рассвет, шведы пошли в атаку. Перед ними открылась маленькая равнина, болото, окопы и редуты. Всей русской армией командовал Шереметев, правым крылом – генерал Ренне, левым – Меншиков, артиллерией – Брюс, царь лично участвовал в сражении, возглавив второй батальон Новгородского полка. Но на самом деле он одновременно был везде, с безумными глазами, пеной на губах носясь по полю сражений на своей арабской кобыле Финетте, выкрикивая приказы, подбадривая солдат, бранясь. Неужели этот человек еще совсем недавно прятался от опасности? Сегодня он не только пренебрегал ею, он искал ее, чтобы показать пример. Одна пуля прострелила ему шляпу, другая чуть не попала в грудь, чудесным образом остановленная золотым нательным крестом, украшенным драгоценными камнями – дар монахов царю Федору; третья попала в его седло. В лагере противника, страдая от полученной раны, Карл XII приказал носить себя на носилках по полю битвы. Пушечное ядро разрушило его хрупкие носилки, и ему сделали новые из скрещенных пик. Затем он поднялся на лошадь. Семьдесят две пушки обстреливали вражескую линию пехоты. За неимением снарядов шведская артиллерия больше не отвечала. Начался рукопашный бой с применением холодного оружия. Сломленные числом и натиском противника, «каролины» в беспорядке начали отступать. Напрасно Левенгаупт кричал им: «Смотрите! Именем Господа! Смотрите! Вот король!» Вокруг него вчерашние герои были всего лишь страшными окровавленными тенями, которые побросали свое оружие и удирали в сторону Днепра. Через два часа Карл XII, подхваченный всеобщим движением, тоже покинул театр военных действий. Лошадь под ним была убита, ему привели другую. С наступлением ночи остатки шведской армии, около тринадцати тысяч человек, собрались на берегу реки, которую невозможно было преодолеть вплавь. Карл XII передал командование Левенгаупту и переправился через Днепр в повозке, привязанной к двум лодкам. За ним последовали Мазепа и еще около сотни его людей. Остальные стали пленниками, после того как Левенгаупт подписал капитуляцию. Некоторые от безысходности бросились в Днепр или срывали повязки с ран, предпочитая смерть плену. Акт о капитуляции включал условие, что казаки Мазепы, воевавшие в рядах шведов, будут выданы царю как мятежники.
Между тем Карл XII бежал в Турцию. Надеялся ли он продолжить борьбу в союзничестве креста с полумесяцем?
За собой он оставлял хаос: среди пленников оказались один маршал, десять генерал-майоров, пятьдесят девять штабных офицеров, тысяча сто других офицерских чинов, премьер-министр Пиеер, сенаторы, секретари, весь королевский дом, лакеи, писатель, повар, врач, аптекарь, приживалы…
Вечером в день сражения Петр дал торжественный обед по случаю победы и пригласил пленных шведских генералов. Повернувшись к ним, он провозгласил тост за здоровье своих учителей в военном искусстве. Затем, обращаясь к шведскому маршалу Реншельду, он преподнес ему его шпагу в знак уважения, с разрешением, как говорилось в «Журнале», ее носить.
Награды были большими: Шереметев получил земли, Меншиков был удостоен звания фельдмаршала, Ренне стал главным генералом, Головкин был назначен канцлером, Шафиров – вице-канцлером. Солдаты были награждены медалями. Офицеры, которых он наградил, умоляли его принять чин генерал-лейтенанта сухопутных и вице-адмирала морских войск. Не он ли больше всех остальных проявил свои знания и мужество в Полтавской битве? «Его Величество согласился, – писал редактор „Журнала“, – за чем последовали поздравления генералов, министров, офицеров и солдат».
После этого лагерь был снят, потому что, как можно прочесть все в том же «Журнале», «было невозможно дольше оставаться около Полтавы отчасти из-за дурного запаха, который источали мертвые тела, отчасти из-за продолжительного расположения здесь двух больших армий».
Между тем Карл XII писал своей сестре из Турции с легкомыслием, граничащим с сумасшествием: «Все прошло хорошо! Только под конец случайно произошла неприязнь: армия потерпела поражение, которое, я надеюсь, скоро будет искуплено. За несколько дней до сражения я был ранен в ногу, и это мне мешало некоторое время держаться в седле; я надеюсь вскоре поправиться…»
Победоносные русские войска приближались к Москве с колонной пленников. Еще в самом начале Петр приказал двум шведским батальонам, кавалерийскому и пехотному, провести перед ним маневры, чтобы вблизи рассмотреть, как они действовали во время сражения. Пленники повиновались, Петр аплодировал. Он все время продолжал учиться.
Отправив Шереметева в Ливонию, чтобы блокировать Ригу, а Меншикова в Польшу, чтобы прогнать Станислава и вернуть трон Августу II, царь сам отправился в дорогу. Он рассчитывал сделать остановку в Киеве, где его ждала женщина, которая в течение семи лет делила с ним тревоги, его усталость и радости. Он встретил ее в июле 1702 года, спустя немного времени после осады Мариенбурга войсками Шереметева. Командующий шведским войском, решивший погибнуть вместе с гарнизоном и крепостью, разрешил покинуть крепость некоторым гражданским людям, в числе которых был лютеранский пастор Глюк, с женой, детьми и служанкой. Задержанный патрулем, пастор предложил свои услуги в качестве переводчика. Приняв его предложение, пастора отправили в Москву вместе с семьей. А что делать со служанкой? Ей было семнадцать лет, она была белокурой, симпатичной, хотя уже и дородной девушкой. Шереметев оценил ее с первого взгляда и решил оставить в лагере для развлечения своих офицеров. В тот же вечер она уже сидела за столом в новом обществе. Гобои возвестили о начале танцев. Кавалеров было предостаточно. Вдруг мощный взрыв заглушил музыку. От Мариенбурга остались лишь пылающие руины. Когда схлынули первые эмоции, молодая служанка поняла, что для нее начинается новая жизнь и теперь ей придется рассчитывать только на свое обаяние, чтобы обеспечить себе будущее.
Дочь скромного крестьянина Скавронского из Ливонской Швеции, она рано осталась сиротой, и ее взял к себе пастор Глюк. Тогда ее звали Марией или Мартой, доподлинно неизвестно. Какова была ее роль в доме? Она была одновременно и служанкой, и гувернанткой, и приемной дочерью. У нее были некоторые понятия о катехизисе, но она не умела ни читать, ни писать. И лишь спустя много лет научилась подписываться своим именем. Она говорила по-русски с сильным немецким акцентом. Зато ей не было равных в приготовлении блюд, в уходе за детьми, она была прекрасной швеей, умела стирать и гладить. К ее добродетелям хорошей хозяйки добавлялся огненный темперамент. Из опасения, что она развратит всех его пансионеров (некоторые из них уже были уличены в подобных попытках), пастор поспешил обручить ее и, возможно даже, успел бы выдать замуж за шведского трубача по фамилии Крузе, но тот исчез после взятия города.
Попав в штаб русской армии, Марта вначале стала любовницей унтер-офицера, который ее бил, затем самого генерала Шереметева, который был уже стар и вскоре уступил ее генералу Меншикову, большому любителю пышных женщин. Рядом с ним она была одновременно и любовницей и служанкой. Ему нравилось и то, как она гладила его рубашки, и то, как занималась с ним любовью. В один из вечеров в лагерь своего фаворита приехал Петр и увидел молодую женщину среди прислуживающих за столом. Он тихо спросил о ней у Меншикова и, повернувшись к Марте, заговорил с ней. «Он нашел ее остроумной, – писал Виллебуа, помощник в лагере Петра, – и закончил свой шутливый с ней разговор тем, что попросил принести ему в комнату свечу, когда он пойдет спать. Это завуалированный приказ, хотя и произносился шутя. Меншикову оставалось только подчиниться. И красавица, с согласия своего господина, провела ночь в комнате царя».
Однако Меншиков не отказался от Марты, уступив ее Его Величеству. Монарх и его фаворит любили делить женщин и затем сравнивать свои ощущения. В их бродячем гинекее фигурируют многие постоянные личности, среди которых Варвара и Дарья Арсеньевы, одна некрасивая и умная, а вторая – легкомысленная красавица. Царя притягивала некрасивая Варвара, и во время одного из застольев он сказал ей: «Ты, конечно же, никогда не знала, что такое любовь. А мне нравятся всякие необычные вещи, я не хочу, чтобы ты умерла, так и не будучи любимой». И тут же расстегнул пуговицы и исполнил сказанное. Впрочем, Марта также не отличалась классической красотой. Коренастая, с пышным бюстом, полными бедрами, короткой шеей и круглым лицом, большими глазами и курносым носом, она пудрила лицо белилами и накладывала румяна. Эта маленькая женщина покорила Петра своей крепостью, здоровьем и спокойным веселым нравом. Создавалось впечатление, что она была создана для того, чтобы быть маркитанткой или женой младшего офицера, путешествовать с повозкой, спать в палатке и питаться чем бог пошлет на привалах. «Именно то, что мне нужно», – думал царь.
