Юрий Никитин - Князь Владимир
Владимир не слышал: в ушах снова звучал сладостный голос маленькой принцессы, падали ее музыкальные слова. Они проникали в кровь, в сердце. Там становилось больно и горячо.
– А как эта, – выдавил он с трудом, заставляя голос выкарабкаться из хрипоты, – ну та… которую арапы в носилках перли?
Войдан покосился удивленно. Перемену в голосе новгородского князя заметил. Пожал плечами:
– Принцесса Анна? Ей везет. Стала еще краше. Во всей империи нет такой красавицы. Тут я согласен с певцами, что славу ее красоте поют… Но не то главное!
– А… что?
– Посмотрит на кого – ты видел ее глаза? – насквозь зрит. Читает в его душе, как в открытой книге. Конечно, их при дворце дни и ночи натаскивают, лучшие учителя и мудрецы своей мудрости обучают, но почему же и у самого мудрого воспитателя порой дурни выходят? Ее старшим братьям, Василию и Константину, хоть кол на голове теши, хоть орехи раскалывай – все одно норовят ускользнуть от учебы. Кстати, Цимихсий, что с твоим отцом воевал, помер недавно… В той самой постели, в которой он зарезал предыдущего императора Никифора. Говорят, его отравили. Теперь в Царьграде сразу два базилевса, но за них пока что правит евнух Василий… А вот она как солнышко после дождя…
Владимир ощутил, что становится трудно дышать. Кровь прилила к лицу, уши защипало, будто на них капали расплавленным воском. Он рванул ворот, раскрывая грудь встречному ветру, прохрипел:
– Ладно… Ты пошел ко мне лишь потому, что узнал меня?
Войдан оскалил зубы:
– Меня охотно взяли бы в обеих столицах мира. Как в Риме, так и в Константинополе. Там меня знают, там служат мои боевые други. Не в самых низах!.. Что мне этот медвежий край? Но ты глянулся мне еще там, в Константинополе. Я тебя приметил. Из таких выковываются вожаки боевых дружин, что трясут мир… если не гибнут раньше. Ты уже князь, но ведь это не конец?
Владимир мотнул головой:
– Еще не конец… Но он близок. Рука Ярополка с ножом уже подле моего горла!
Гамаил ехал, покачиваясь в повозке, погруженный в думы. Хазарин на облучке тянул бесконечную песню, солнце жгло и через войлочный полог повозки, а дорога тянулась бесконечная, как мудрость Создателя.
Гамаил задернул полог, пусть будет еще жарче, но удушливая пыль перестанет забивать легкие. Сзади слышался топот копыт, повозку сопровождал десяток всадников. Сперва орали удалые песни, устраивали даже гонки, метали стрелы в пробегающих зайцев, теперь притомились, и Гамаил мог сосредоточиться на своих невеселых мыслях. Завтра к утру пересекут владения Новгорода. Предстоит тяжелый разговор с молодым князем этого северного объединения…
Трудность была в том, что отцом нынешнего новгородского князя является неистовый воитель Святослав. Тот самый, что двумя страшными ударами сокрушил Хазарский каганат. Причем второй нанес руками союзных ему печенегов. Бог наказал князя, вскоре он погиб в засаде, которую устроили сами печенеги. Славяне склонны винить и в этом хазар, их старых заклятых врагов, которым совсем недавно еще платили дань. Так что разговор о мире и дружбе начинать будет непросто…
А вторая трудность в том, что у князя сейчас гостят еще два крупных посольства. Одно из Константинополя, другое из Рима. Заклятые враги, что вцепились друг другу в горло за обладание Русью, они тут же повернутся и совместно накинутся на него, посланника веры, из которой они оба вышли.
Он ощутил тянущую пустоту внутри. Ну почему, почему в давние времена стряслась нелепая ошибка, которая так трагически меняет лицо мира даже сейчас? Ведь нет на свете иудея, который не согласился бы со всеми речами Иисуса и первыми тремя Евангелиями его учеников! Так почему же получилось так, что Христос был распят? Почему народ кричал: «Распни его, распни!»?
Мало кто знает, что Христос выступал против образа жизни фарисеев, то есть раввинов, но не против их учения: «На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи. И так все, что они велят вам, соблюдайте и делайте. По делам же их не поступайте: ибо они говорят, но не делают». Да и в Талмуде часто говорится то об одном, то о другом раввине-фарисее: nach doresch weeino nach mekajjem, то есть «он хорошо учит, но не хорошо делает».
Как объяснить тем, кто не хочет слушать, что одни фарисеи одобряли учение Христа, впускали в свои синагоги, приглашали к себе и предупреждали об опасности, а другие выступали враждебно и даже соединялись против него со своими врагами, иродианами?
Почему случилось так, что Христ был осужден в резком противоречии с правилами судопроизводства? К тому же раввинский уголовный кодекс вовсе не знает казни распятием на кресте!
О, человеческое тщеславие, ослепление! Сколько горя ты принесло, сколько еще принесешь… Все раввины принадлежали к партии фарисеев, и они, естественно, желали уверить себя и других, и сейчас желают, что их власть неизменна, непоколебима, что их всегда было большинство, что они руководили в синедрионе всегда. Но слабость, простительная человеку невежественному, непростительна в тех, от чьего мнения что-то зависит. Что вы наделали, раввины? Теперь весь христианский мир ненавидит фарисеев! Само это имя стало бранным.
Но вовсе не фарисеи тогда правили страной, а саддукеи! Во времена Христа еврейские праздники определялись не по фарисейским, а по саддукейским вычислениям. Даже пасхальный агнец приносился не во время, определенное фарисеями, а согласно мнению саддукеев.
Та священнически-аристократически-саддукейская партия распоряжалась в храме и в синедрионе. Распоряжалась жестоко, немилосердно. Все помнят, как саддукей первосвященник Анна, который имел четыре магазина, где продавались голуби для жертвоприношения, поднял цену обязательного жертвенного голубя до золотого динария. Только фарисей Симеон, поклявшись в святом храме уничтожить зло, добился в синедрионе, чтобы число обязательных голубиных жертв было уменьшено настолько, что голубь стал стоить всего четверть серебряного динария. А какие уловки саддукеи придумывали, чтобы не отдавать на храм десятину от своих полей?
Эти кровопийцы держались, пока держались их покровители – римляне. Как только захватчики были изгнаны, ярость восставшего народа обратилась против них. Весь род Анны, как и вся партия саддукеев, присудившая к смерти Христа, была истреблена, а торговые лавки, которые в храмах опрокидывал Христ, были разрушены и сровнены с землей.
Да, это именно саддукеи велели под покровом ночи схватить Христа, торопливо произнесли над ним приговор, вопреки всем фарисейским предписаниям… Суд над преступником, которому может быть вынесен смертный приговор, должен производиться только днем, ни в коем случае ночью! Христ же был судим и осужден ночью. Никакой приговор не может быть произнесен в тот же день, в какой суд начался. А только на следующий день! Таким образом, смертный приговор должен был последовать только после двух заседаний, произведенных последовательно в два дня. Христ же был осужден в одном коротком заседании!
Что еще? Христ был осужден за мнимое богохульство, но по фарисейским законам только тогда можно было приговорить к смерти, если богохульник при этом клялся, произносил неизреченное божественное имя, чего Христ не делал.
Даже когда вели осужденного на казнь, то судебный исполнитель, с платком в руке, оставался у дверей судилища. На расстоянии от него другой сидел на коне, чтобы осужденного можно было скорее привезти обратно с места казни, если кому-либо из судей вздумается что-либо сказать в пользу осужденного. В этом случае суд должен был начаться сначала.
Перед осужденным должен был идти человек, который громко кричит: «Такой-то будет казнен за такое-то преступление! Кто может сказать в его пользу, иди и сообщай суду!» Даже если сам осужденный говорил, что он хочет что-то сказать суду в свое оправдание, то его немедленно возвращали в суд, чтобы выслушать. Пять раз он мог так проделать!
Проделал ли это суд? Даже перед самой казнью не дали напиток забвения, который снимает у осужденного как боль, так и сам страх смерти!
Проклятые саддукеи, что, воспользовавшись властью, казнили Христа, навлекли на себя проклятие всех будущих христиан, но и вызвали ненависть всех иудеев. Вместо того чтобы отстаивать национальное дело или хотя бы межнациональное, как делал Христ, они жадно заботились лишь о своей десятине. Униженно старались удержать благосклонность Птолемеев, потом – Селевкидов и, наконец, римлян. Через шестьдесят шесть лет после распятия Христа вспыхнуло страшное восстание против римлян. Те были разбиты, и тогда-то фарисеи образовали в своих недрах отряд зелотов, истребили всех членов семейств Анны и Киафы, которые вынесли смертный приговор Христу.
По словам Иосифа Флавия, зелоты ходили из дома в дом, отыскивали саддукеев и сразу убивали, а тела бросали обнаженными собакам, не предавая земле, что, по понятиям иудеев, составляет величайший позор, ибо тело даже казненного преступника должно быть предано земле в день казни.
