Есаул Мартынов - Вячеслав Васильевич Нескоромных
− Да, брат, Иван Николаевич. Вести прямо скажем тревожные, но ожидаемые. А ты выходит два месяца как вышел из порта в Перу. Как его там?
− Кальяо. С противником нашим удалось пообщаться. Подумал нужно поближе с ними сойтись, что-то узнать, как-то отвлечь, постараться усыпить их тревогу. Побывал на флагманских фрегатах обеих адмиралов. Испил, так сказать, английского виски из солода да французского коньяка.
− Да ты отчаянный. А как если бы задержали тебя – взяли под арест?
− Пока причин задерживать меня не было, да и уверены они полностью были в том, что никуда мы не денемся. Потому приняли нас с лейтенантом князем Максутовым без сомнений, угощали, и несколько высокомерно отзываясь о нашем флоте, армии, балагурили, раскуривая сигары. Мы отмалчивались, а если говорили, то больше жаловались на нехватку вооружений, боезапаса, тянули время. Я жаловался на усталость, болезни экипажа, несколько приукрасив сложившуюся ситуацию. Так, что несколько усыпили их бдительность. Так вот в разговорах я уловил, ‒ благо знаю английский, что ждут депешу важную о начале войны со дня на день.
− А как удалось уйти незамеченными? Неужто подобру-поздорову отпустили фрегат?
− По-доброму было исключено. Поставил Прайс напротив нас в трех, не более, кабельтовых быстроходный пароход «Вираго». Было видно, поддымливает пароход – значит, на парах стоит, готовый сорваться, как сторожевой пес с цепи. Стоило нам поднять паруса, – он тут же перекрыл бы нам выход в море. Оставалось бы только стрелять. Но это нонсенс – открывать стрельбу в чужом нейтральном порту без объявления войны да супротив двухсот орудий флотилии. Так, что пришлось дипломатией и хитростью действовать. Благо офицеры у меня и матросики замечательные. Все же хороша русская косточка, – крепкая подобралась у меня команда. Скажу честно – не нарадуюсь, Василий Степанович, на русского матросика.
− Согласен, Иван Николаевич! Вся надежда на них. Что мы-то с тобой сможем одни? Да только то, что наши солдатики и матросики сумеют преодолеть. А суть русская в том, что чем тяжелее доля, тем слаженнее и отважнее люди наши становятся.
− Обманули мы все же наших врагов. Помог туман, − видимость была не более кабельтова. А чтобы внимание не привлекать, – под вечер спустили мы семь шлюпок и баркас с матросами, тихонько подняли якоря и на буксире на веслах тихонько ушли из пределов рейда Кальяо. Моряки мои – ребята стожильные, ‒ тянули фрегат при встречной волне и боковом ветре буксиром с таким напряжением, что думаю мало, кому удалось бы это. Но сладилось – удалась нам затея, как обмануть неприятеля. А как ушли, паруса быстренько подняли, шлюпки собрали с матросиками и на всех парусах в открытый океан. Не успели англичане даже дымы пустить на «Вираго», мы уж скрылись. Думаю, шумно у них было, когда пытались уяснить, куда это делся русский фрегат. Адмирал Прайс опытный флотоводец, − думаю, был сильно огорчен. При встрече он все пытался мне объяснить, что русских флот устарел, недостаточно силен, паровых машин совсем мало у нас, и от того не может британцам диктовать свои условия. Высокомерный такой господин, но флотоводец заслуженный – много чего прошел, участвовал в сражениях − противник достойный без спора.
− Что же, рад, коли все так сложилось. Теперь Иван Николаевич я думаю нужно нам укреплять оборону нашего порта и большая удача, что ты пришел со своей командой. Думаю так: ставь свой фрегат за косой Кошка, что запирает вход в ближнюю гавань. Бортом ориентируйся в сторону бухты, чтобы вести огонь, а вот пушки со второго борта, я думаю, следует снять и установить на берегу, − вот, как раз, – напротив, на низком берегу между Сигнальной и Никольской сопками и на этой ближней к причалу косе. Между сопками место ключевое, самое тяжелое для обороны, – удобное для высадки десанта со шлюпок. Коса тоже важна, ‒ на нее в случае прорыва также удобно высадить десант.
Завойко встал во весь рост и указал на седловину между двумя заросшими лесом сопками. За седловиной была видна, курчавая волной, поверхность бухты, как улица в окошко из дома.
‒ Вот это то слабое место нашей обороны. Здесь нужно поставить батарею, но сил недостает. Вот тебе и задание: снимай пушки с «Авроры» и стать на этом пляже, да командира потолковее, посмелее назначь.
‒ Есть у меня такой. Толковый офицер, хоть и молод совсем, но серьезный и смелый, ‒ лейтенант князь Максутов, ‒ откликнулся Изыльметьев.
‒ Не брат ли его здесь служит на корвете?
‒ Да, это его брат. Рассказывал Александр: трое князей Максутовых на флоте служат Отечеству.
Встретить русский фрегат вышел весь народ, живущий на берегах бухты. Были здесь солдаты гарнизона, промысловики и охотники, женщины, ‒ жены да взрослые дочери суровых мужчин, оказавшиеся на краю света среди вулканов, привыкая к шквалам, ветрам со снегом или дождем и землетрясениям, как явлениям обыденным. Среди молодых людей у пристани выделялась девушка, одетая в темный сарафан, с рассыпанными по спине пепельными волосами. Стройная, ладная, и, казалось, необыкновенно легкая и быстрая, юная красавица с любопытством рассматривала фрегат и прибывших матросов. Когда стали на шлюпках подвозить больных и совсем слабых, обессиленных цингой, тут же взялась помогать: смело тягала исхудавших матросиков из шлюпки, вела, поддерживая к подводам, укладывала в повозку, бережно подкладывая под голову свернутую шинель, заботливо укрывала парусиной. Хлопотала и что-то постоянно приговаривала каждому, – такое от сердца, из самой глубины, как брату, самому близкому другу. Солдатики, слабенькие, изможденные, смущаясь своей немощи, улыбались ей, и была во взглядах братская благодарность и восхищение.
Среди встречающих слышалось:
‒ Смотри-ка, сердешные, более трех месяцев без остановки шли по океану: надорвались видать молодцы-удальцы. Говорят, многие померли в пути. Вот такая она доля моряцкая да подневольная служивая!
‒ Так недаром: увязался за ними англицкий флот, вот и бёгли, что есть сил. Вот так!
На причал вместе с капитаном Иваном Изыльметьевым прибыли и офицеры с фрегата. На глазах удивленных петропавловцев разыгралась трогательная встреча молоденьких еще братьев князей Максутовых. Старший брат – Александр прибыл только что на «Авроре», а младший служил на корвете «Оливуца», прибывший в конце мая для поддержки гарнизона.
Братья вместе учились в морском кадетском корпусе, а закончив учение, отправился на флот вслед за старшим Павлом.
‒ Совсем ты братишка отощал, в чем душа держится, ‒ сокрушался после объятий Дмитрий, разглядывая старшего брата.
‒ Знаешь, Дима, шли без передыху, не заходили вовсе в
