Скифы. Исход - Александр Дмитриевич Майборода
Когда тишина стала казаться тягостной, кашлянул Мойска. Старшины обратили на него внимание.
Мойска был рассудителен. Он говорил:
– Принять решение покинуть свою землю, где наши предки жили тысячи лет, нелегко. Вопрос стоит о жизни и смерти нашего народа. Путь на поиски нового отечества опасен. Ведь одно дело переселиться одному человеку, а другое – целому племени. По пути наш народ столкнется с враждебными племенами, и он может погибнуть. Никто не хочет оставлять свои дома, нивы, могилы предков. Но оставшись – народ умрет с голода. Таким образом, перед нами стоит тяжкий выбор. Что делать? Народ дал нам право решить его судьбу, это многие мужчины, женщины и дети, поэтому мы должны хорошо подумать.
Мойска замолчал, и снова повисла тишина. Ее прервал кто-то из старшин, который громко спросил:
– А что говорят боги? Какова их воля? Что обещают они нам – жизнь или смерть?
– Мудрый вопрос, – одобрительно проговорил Мойска. – Надо провести волхвование и посоветоваться с богами. Пусть боги скажут свою волю.
Старшины молчали, и Мойска спросил:
– Что думаете об этом?
– Пусть будет волхвование! Пусть боги скажут, как нам поступить! – послышались выкрики.
– Хорошо, ваше требование исполнится, – сказал Мойска. – Волхвование состоится сегодня, когда сойдутся свет и тьма, где сходится небо и земля, под священным деревом, где сходятся дороги ко всем мирам. Будем спрашивать Перуна.
Вопрос казался всем решенным, но неожиданно послышался уверенный женский голос.
– Перуна надо спросить. Нет сомнения в этом. Мы спросим его. Однако речь идет не о войне и мире, торговле или других важных делах, речь идет о жизни народа. А плодородие в воле матери всех богов – великой богини Макоши. Поэтому надо спрашивать ее!
Присутствующие закрутили головами, но искать не пришлось – на середину зала вышла Вольга.
Она была в темном платье. Ее лицо казалось измученным.
Поклонившись залу, она тихим голосом начала говорить.
– Люди, я устала. Я устала потому, что всю ночь молилась великой богине Макоши, прародительнице всего живого. Я спрашивала ее, что делать нашему народу, чтобы сохраниться и размножиться…
Старшины напрягли внимание. Но, задав интригу, Вольга замолчала.
– И что она ответила? – послышался вопрос волхва Мойска, не вытерпевшего длинной паузы.
– …Великая богиня сказала следующее. – Голос Вольги окреп, и она продолжила уже сильно и торжественно, – она сказала, что, оставшись в этих местах, наш народ захиреет и пропадет; найдя же новое отечество, обретет новую жизнь и великую славу.
На лицах старшин появилось изумление.
Мойска задал вопрос:
– Значит, богиня Макошь говорит, что нам надо идти на поиски нового отечества?
– Да, именно так, – уверенно проговорила Вольга.
Мойска покачал головой.
– Не знаю, не знаю.
Конец совету подвел Словен.
– А чего тут гадать? – сказал он. – Теперь мы знаем волю богини Макоши. А вечером узнаем и волю Перуна. Если он скажет то же, что и Макошь, то с завтрашнего же дня мы начнем готовиться к исходу.
Словен немного поторопился со своим выводом, но уже ни у кого не было сомнения в том, что скажет Перун. В конце концов, Перун – муж богини Макоши. Оно конечно: муж – голова, да жена – шея, так что куда она повернет, так и выйдет.
Глава 3
После победы в поединке князь Словен щедро наградил Данава – оставил ему в подарок доспехи и оружие. И даже дал коня.
Обычно молодые дружинники живут на княжеском дворе в отведенных им помещениях, но Данаву была выделена отдельная комната. Все это свидетельствовало о том, что князь завел себе любимца.
Сильные люди всегда привлекают людей. К тому же по характеру Данав был незлобив и добродушен. Однако подружиться Данаву с другими дружинниками пока не удавалось. Завидовали ли они расположению к нему князя, то ли была другая причина, но Данав хотя и был уважаемым для них человеком, но чужим. Так что любовь князя к герою сыграла с ним злую шутку.
Данав, выросший в простоте деревенских отношений, тяготился одиночеством. К тому же, привыкший к постоянной работе, бывший пастух мучился от безделья. А князь не давал ему поручений.
Впрочем, вскоре Данав сам нашел себе занятие. Он некоторое время наблюдал за молодыми воинами, с которыми старые дружинники проводили занятия по владению оружием.
Всех мальчишек обучают умению владеть оружием: мечом, копьем, луком. Но одно – незатейливые приемы сельчан, и совсем другое – подготовка профессионального воина.
К своему удивлению, Данав узнал, что сила не гарантирует победу в единоборстве. Ловкость, хитрость имела не меньшее значение.
Собственно, в этом он уже убедился, победив Бурю на поединке. Разумеется, Данаву захотелось научиться новым приемам, но, видя прохладное отношение к себе старых дружинников, он не стал просить их, чтобы они взяли его в обучение, а, наблюдая издали, стал повторять приемы, которые разучивали молодые дружинники.
Это закончилось тем, что однажды Словен, проверяя занятия с молодежью, заметил попытки Данава научиться новым приемам.
Словен посмотрел, улыбнулся, затем нахмурил брови.
– Воевода, – обратился он к Грозыне, – ты видишь?
– Что? – спросил Грозыня.
– Что Данав пытается сам изучать приемы.
– Вижу, – сказал Грозыня.
– Но почему его никто не учит из старых дружинников? – строго спросил Словен.
Грозыня ответ знал, но не решился сказать правду. Он пожал плечами и уклончиво проговорил:
– Так некому его учить.
Словен догадался:
– А почему некому учить? Ты не крути, а говори правду.
– Так принято, что молодых воинов учат их отцы, братья, друзья, – сказал Грозыня. – А с Данавом никто из стариков пока не подружился. Поэтому никто его пока учить не хочет.
Грозыня не стал напоминать князю, что в дружину обычно принимали по рекомендации старых дружинников, а потому почти все в дружине были свои – родственники, друзья. Дружина, сплоченная круговой порукой, была крепка, как монолит, и постороннему войти в этот круг было непросто.
Словен начал сердиться:
– Плохо! Скверно! Я Данава сам взял в дружину, а потому он мой первый друг. Или что – остальные считают зазорным для себя дружить с другом князя?
Грозыня покраснел.
– Я скажу им.
– Скажи им! Скажи им, что каждый воин в моей дружине – мой друг. В бою жизнь любого из дружинников зависит от его товарищей, – сказал Словен. – Как они могут рассчитывать на Данава, если он ими не обучен воинскому мастерству? И как я могу рассчитывать на него?
– Мой промах, – виновато проговорил Грозыня, – мы исправим все, Данав будет обучен.
– Хорошо, – сказал Словен. – У нас кто лучший воин?
– До сих пор
