Золотой петух. Безумец - Раффи
В своих выступлениях в печати во время войны 1877–1878 годов и в последующие годы Раффи отстаивал дело единства армянской нации. Он высказывал убеждение, что освобождение Армении должно быть прежде всего делом рук самих армян, которые должны по примеру болгар восстать против турецкого владычества. Вместе с тем он считал, что такое восстание должно быть тщательно подготовлено. С фактами в руках разоблачал Раффи зверства угнетателей в армянских районах Турции. Он предсказывал трагические последствия, которые будет иметь для армянского народа позиция европейских великих держав.
В эти же годы Раффи создал свои романы «Джалаладдин», «Безумец», «Искры» — вдохновенные произведения, призывавшие народ к борьбе за свободу.
Темой первого романа была борьба горстки храбрецов крестьян против полчищ шейха Джалаладдина, устроившего резню армян в турецкой провинции Ахбак в 1877 году. Примечателен эпиграф к этому роману: «Да будут благословенны те писатели, которые вдохнут в нас новый дух, помогут нам вернуть наши прежние силы, познакомят нас с требованиями действительной жизни».
Непосредственно событиям войны 1877–1878 годов посвящен роман «Безумец» («Хент»). Книга открывается описанием одного из наиболее драматических эпизодов войны — осады Баязета турками и кочевыми племенами. Небольшой отряд русских солдат и добровольцев армян, засевших в крепости, самоотверженно обороняет ее от вражеских полчищ. Один из смельчаков армян по имени Вардан вызывается передать русскому командованию донесение о тяжелом положении крепости. Доставив донесение, он отправляется затем на поиски любимой девушки. Герой романа принадлежал к числу тех «безумцев», которые готовы в любую минуту пожертвовать собой ради торжества правды и справедливости. Прообразом Вардана было действительное лицо — доброволец Симон Тер-Погосян, крестьянин села Апаран. Из жизни были взяты и некоторые другие персонажи романа. Живым источником для Раффи были рассказы многочисленных армян — беженцев из Турции.
Начав с описания войны, Раффи затем переносит читателей на несколько лет назад, рисуя картину жизни армянской деревни в Турции накануне войны. Трагизм положения крестьянина заключается в его полной беззащитности перед насилием и произволом со стороны власть имущих. Нельзя позавидовать даже судьбе богатого крестьянина, деревенского старосты Хачо. Все его благополучие основано на возможности откупиться от феодалов и турецких властей. Его имущество, жизнь и свобода его домочадцев ежечасно находятся под угрозой. Он вынужден переодеть свою дочь Лалу в мужское платье и выдавать за юношу, чтобы ее не похитили. Однако тайну старика Хачо проведали как раз те, от кого более всего следовало ее скрывать — вождь одного из курдских племен Фаттах-бек и мультезим (т. е. откупщик, наделенный правом сбора налогов) Томас-эфенди. Образы обоих хищников, грабивших деревню, даны в романе с исключительной рельефностью. В то же время Раффи показывает, что оба они являются лишь орудиями разложившегося султанского режима. Фаттах-бек открыто разбойничает с разрешения и благословения турецкого губернатора. Томас-эфенди, мультезим, принадлежавший к реакционной части армянской буржуазии, под защитой турецких властей грабит собственный народ. Образ Томаса-эфенди, если отвлечься от его несколько неожиданного и весьма искусственного «обращения» в конце романа, является одной из больших творческих удач писателя.
И вот здесь, в этой стонущей под тройным игом деревне, появляются уже известный нам «безумец» Вардан, Леон Дудукчян (Салман) из Константинополя и Мелик-Мансур из Ирана — три представителя интеллигенции, призванной возглавить дело освобождения народа. Мелик-Мансур — практический деятель. Он руководит тайным обществом, готовящим восстание. Под видом купца он объезжает армянские села, снабжая крестьян оружием. Иное дело Салман. Он находится под влиянием революционных, патриотических идей, которые почерпнул из книг, но он крайне мало знаком с жизнью народа. Именно его и сталкивает Раффи с неграмотным, забитым крестьянством. Пытаясь пропагандировать революционные идеи в деревне, Салман встречает полное непонимание и враждебное отношение со стороны крестьян. Лишь отдельные крестьяне, как, например, старший сын Хачо, Айрапет, способны понять Салмана и готовы взяться за оружие.
Раффи показывает, что требуется еще длительная и кропотливая работа, чтобы вывести крестьянскую массу из состояния пассивности. Эти свои мысли Раффи вкладывает в уста Хачо, который говорит в беседе с Салманом: «Народ наш слишком принижен, он не может сразу отделаться от своих рабских привычек и понять, что ему надо защищаться с оружием в руках».
В ходе войны турки превращают в пепелище и родное село Хачо. Далеко не всем его жителям удается спастись бегством. Раффи изображает тяжелую участь беженцев, оказавшихся в русской Армении без крова и без куска хлеба, на попечении равнодушного к страданиям народа духовенства. Гибнет среди многих сотен других беженок и дочь Хачо — Лала. Вардан, ее возлюбленный, не успевает спасти девушку. Он находит только ее могилу. Впавшему в отчаяние юноше снится сказочный сон, рисующий будущую счастливую и свободную Армению. Но и тут, как и в «Золотом петухе», Раффи противопоставляет мрачной действительности лишь утопию, светлую, прекрасную, но все же наивную и оторванную от жизни.
Раффи волнует не только судьба армянского народа, но также и судьбы других угнетенных национальностей султанской Турции. В романе «Безумец» он рисует трагическую участь курдов. Используя их нищету, невежество и религиозный фанатизм, султанское правительство превращает курдов в орудие порабощения других народов. Изображая грабительские набеги курдов на армянские села, Раффи в то же время дает понять читателям, что сами курды являются не виновниками, а жертвой гнусной политики феодалов. Беспощадно бичуя жестокие нравы вождей курдских племен — шейхов (Фаттах-бек), Раффи с величайшей симпатией относится к свободолюбивому курдскому народу. Одним из наиболее удачных образов в романе является образ курдки Джаво, самоотверженно помогающей армянским крестьянам. Путь к освобождению от национального угнетения Раффи видит в дружбе армянского и курдского
