Борис Комар - Векша
Вести обеспокоили гостя.
- И надо ж было так промедлить! - белух корил он себя. - Недаром говорят: хочешь овцу стричь, опереди волка. Так и вышло. Все забрали тиуны загребущие. Сколько времени пришлось потратить, пока меха раздобыл. А теперь еще, может, и в поход запоздаем.
Этой весной Куделя с опозданием тронулся из дома - болезнь сына задержала. Княжьи и боярские люди уже успели собрать со смердов дань, да и другие гости побывали у Ловцов. А после них, известно, что наменяешь. Вот Куделя и задержался на своем промысле.
"Неужели мне не посчастливится увидеть ту Греччину?" - закручинился и Векша.
Старался, греб, чуть не выталкивал челн из воды, словно этим мог предотвратить неудачу. Мешковатый Путята еле успевал махать за ним веслом, даже вспотел, бедняга. Зато Куделю, видно, пробирала утренняя прохлада. Он зябко подергивал плечами, кутался в теплый кабот.
После завтрака гость, склонившись на связки мехов, подремал чуток, потом разрешил подремать Векше и Путяте.
Плыли весь день и еще одну ночь. Векша, хоть уже и притомился порядком, все время подсоблял сильному днепровскому течению нести челн, упрямо загребал веслом. Не внимал даже тому, что Путята враждебно косился на него, а то и толкал тихонько локтем в бок: мол, уймись, сам отдохни и мне передохнуть дай.
- Можно не гнать, успеем, - повеселел гость, узнав на рассвете под Вышгородом [старый русский городок под Киевом], что караван черниговцев с Десны прошел только вчера.
Вскоре совсем развиднелось. Векша греб молча, не сводя глаз с окутанного дымкой утреннего окоема, где полноводный Днепр соединялся с беспредельностью неба. Днепр вольно и просторно катил свои волны до самого Русского моря [древнее название Черного моря]. А там, за тем морем, - сказочная Греччина.
- Гляди, - показал гость Векше на высокие холмы. - Справа, вон там, возле дубравы, наш Киев. Свернем в Почай-ре-ку - и уже дома. - Хижин сколько!.. - подивился юноша. - И все на виду.
- Земле Русской нет причин от мира прятаться, - с гордостью молвил гость.- Ее врата всегда отворены настежь для тех, кто без меча к ней идет... Даже далекие варяги [норманны; так в старину русичи называли скандинавские народы] заходят в Киев, странствуя в Греччину. А кое-кто из них уже и осел у нас, служит князю в дружине.
- Рыбальством, наверное, люди живут? - спросил Векша, глядя на длинную вереницу челнов и развешанные на берегу сети.
Куделя усмехнулся:
- Одной рыбой жив не будешь, молодче... Кто рыбальством, кто ратайством, а больше ремеслом да торгом. Этого вот, - поднял сумку, в которой зазвенели изделия киевских умельцев, - в воде не поймаешь, на ниве не засеешь и на охоте не добудешь. Да разве только это!.. А узорочье [золотые и серебряные изделия, украшения] всякое хитромудрое, чужинское, а паволока [дорогая ткань], а пряности - они не грибы, в бору не растут. Нужно их издалека привозить.
Свернули в тихую, но полноводную реку, которая текла под самым городом и вливалась в Днепр.
Из-за пущи, темневшей далеко-далеко по ту сторону реки, несмело выглянуло невыспавшееся солнце. Позолотив высокие деревянные башни на горе, седоватый дым, вившийся над жилищами, стройные мачты на ладьях у берегов, оно умылось прохладной утренней росой, утерло свое румяное лицо пушистым облачком, зависшим на краю неба, взбодрилось и полетело торопливо на невидимых крыльях все выше и выше.
И враз ожили киевские причалы. На берегу зашевелился люд, расцвели на ладьях выбеленные дождями и солнцем крапивные паруса, загромыхали весла, зазвучали гулкие оклики-приказы кормчих.
Увидев в толпе бледного худого юношу, махавшего им руками, гость велел гребцам причаливать к нему.
Лишь только уткнулись в берег, юноша схватил челн за длинную цепь и вытащил на песок.
- Ну, как ты, сыночек? - спросил гость, выходя из челна.- Не болел больше?
- Нет, - улыбнулся юноша.
- Все живы-здоровы?
- Живы, - ответил, с любопытством разглядывая Векшу.- Вас все дожидаемся. - Наши когда отбывают? - Через два дня.
- Ладно. Берите поклажу!
Векша взвалил на плечи чуть ли не все меха, какие были в челне, и двинулся вслед за хозяином и его сыном. Путяте досталось всего несколько связок и сумка.
Всюду на берегу на длинных жердях, на кустах и просто на траве сушились сети, вентери, бредни и иная рыбацкая снасть. Возле них группами и в одиночку сидели, греясь на солнышке, усталые, вымокшие рыбаки.
Вблизи отарой ютились приземистые закопченные хатенки. В крохотных двориках ухали по железу молоты, глухо, будто гигантские бубны, гудели бочки, вился кверху черный смоляной дым, пахло гарью.
Тут, видно, жили ремесленные люди. Здесь полые воды еще не спали. Некоторые хатенки стояли в воде, и хозяева плескались там, перетряхивая свои намокшие пожитки. "Бедствуют и тут люди", - подумал Векша. Однако чем выше поднимались они по широкому проулку, тем зажиточнее становились дома. А жилище гостя и совсем уже было не сравнить с теми, что внизу. Большой двор, огороженный высоким частоколом. В одном конце двора стоял ладный дом с несколькими резными окнами и широкой дверью. За домом - небольшой сад. В другом конце - клети, погреба.
Семья высыпала навстречу Куделе и ввела его в дом. Векша с Путятой сложили свою поклажу у клети.
- Не сродни ли тебе медведь случаем? - насмешливо спросил Путята, смерив Векшу взглядом с ног до головы. При госте они за всю дорогу до Киева не перекинулись ни единым словом. Векша глянул на него исподлобья.
- У нас нет обычая родниться со зверями, - ответил хмуро.- Если же у вас такое водится, то ты из хорьков, пожалуй.- И отвернулся.
- Я пошутил, не сердись, прости на том, - осекся Путята.- В Киеве впервые?
- Ну да.
- Я тебя по городу повожу. Перед походом у нас торг всегда великий. Народа набивается отовсюду!..- И стал рассказывать о всяких чудесах, происходящих на торжище.
Из гостева дома долго никто не показывался, будто там все заснули. Но вот наконец из двери, вытирая рушником масленые губы, степенно вышел уже в одной сорочке и полотняных ногавицах хозяин и пригласил Векшу и Путяту в дом.
Векша поклонился с порога Куделиной родне, которая как раз выходила из-за большого, накрытого белой скатертью и густо уставленного мисками стола, и остановился в изумлении.
В жилище было светло, как на дворе. Все окна из прозрачной слюды, не то, что у него дома - одно-единственное, и то затянутое пузырем. Широкие скамьи, накрытые коврами, судники с разукрашенной посудой. Стены, потолок и большая под потолок печь побелены белой глиной, разрисованы цветами и птицами. А на тыльной глухой стене висят меч, лук, тул [сагайдак, сумка для стрел (колчан)] со стрелами, шлем, кольчуга. В красном углу на полке стоял деревянный Велес [бог торговли и скотоводства у славян-язычников], поблескивая голубыми глазами-бусинами.
- Проходите, садитесь, угощайтесь, - пропела пожилая полная гостьева жена, подвигая к краю стола миски с недоеденными яствами.
Первым сел Путята, а за ним медленно опустился на скамью Векша.
Глава третья
НА ТОРЖИЩЕ
Когда работники потрапезничали, гость сказал, зевая:
- Теперь надо поспать. Веди, Путята, Векшу в клеть, покажи, где ваше ложе. - А сам укладывался уже на широкой лавке. Векша не привык спать днем, и сейчас ему не хотелось ложиться, тем более что Путята обещал поводить его по Киеву.
- Мы не хотим спать, - сказал Векша за себя и за Путяту.- Пойдем город посмотрим.
- Ну, идите, - махнул рукой Куделя.
Векша мало что успел увидеть по пути от пристани к подворью гостя, так как приходилось смотреть больше под ноги, чтобы не споткнуться о камень, которых немало было на дороге. Теперь, когда Путята вел его узкими извилистыми улочками к торжищу, он мог получше разглядеть все вокруг.
Спускались они с высокого холма. Отсюда, как на ладони, видны были Подол, широченный Днепр, Почай-река, запруженная большими и маленькими челнами с ветрилами и без ветрил. Слева, у причалов, разместилось и само торжище, казавшееся сверху разворошенным муравейником.
Еще издали были слышны людской гомон, скрип колес, ржание лошадей, мычание скота. А когда очутились на самом торжище, у Векши от всего этого шума с непривычки закружилась голова.
- Что это? - остановился Векша перед огороженным двориком возле пристани, в котором толпился народ.
- Капище [храм язычников-славян] Велеса, - пояснил Путята.- Гости возлагают богу жертвы, чтобы повезло в торге и в пути.
Векше захотелось пробраться сквозь толпу во дворик, поглядеть на таинство.
Под деревянным навесом от дождя и ненастья стоял вкопанный в землю такой же, как у Кудели, только значительно больших размеров бог Велес. Рядом с ним лежал круглый помост-жертвенник. Вокруг жертвенника неторопливо похаживал с непокрытой головой седой бородатый волхв [служитель языческого храма у восточных славян], удивительно похожий на самого бога, и все время, воздымая руки вверх, вполголоса произносил молитву-мольбу.
