Княгиня Ольга - Елизавета Алексеевна Дворецкая
Вероятно, образ Кия-перевозчика изначально определил «добрачную профессию» Ольги: как Кий был первым киевским князем и основателем самого города, так она была первой христианкой в его роду и «начальницей веры» на Руси. Поэтому вполне естественно, что у них нашлось нечто общее: начальная точка, с которой они начали свое восхождение.
Но и сам по себе брод, перевоз, переправа через реку в славянской мифологии – весьма значимые явления. У славян есть близкие к этому сюжету фольклорные мотивы, основанные на образах «добрый молодец – красна девица – переправа через реку». Например, в песне «Когда было молодцу пора-время великая» из Сборника Кирши Данилова (XVIII в.) молодец подъезжает к реке Смородине и просит ее показать броды и мосточки. Река отвечает ему «человеческим голосом, да и душой красной девицей», что обычно берет с «кониного брода» по коню, а с калинова мосточка – по удалому молодцу», но его она и так пропустит. Переехав через речку, молодец начинает над ней насмехаться, дескать, «она хуже, быстра река, тое лужи дожжевыя». Тогда река Смородина заманивает его и, разлившись, топит в глубоком омуте, приговаривая, что погубила его похвальба. Мотив этот, видимо, общеславянский: в южнорусском фольклоре есть сюжет о встрече молодца с «бродницей» или «вилой-водарицей», которая охраняет реку либо переправу и в уплату требует от проезжающих части тела. Причем погубить может даже того, кто после встречи с ней якобы благополучно уехал домой – он умирает уже там.
В сказках о Царь-девице царевич, отправившись на охоту, выходит на берег моря и видит подплывающую на кораблях Царь-девицу; правда, она, в отличие от нашей перевозчицы, уже его любит и весь дальнейший сюжет ведет к их браку.
Все эти истории, конечно, возникли не случайно. В представлениях славян брод – это локус, связанный с представлением о переходе души в мир иной. Самый древний «перевозчик» – это хозяин мира мертвых, перевозящий умерших на тот свет. В славянском фольклоре, в заговорах, сохранился жутковатый образ – «стар матер человек», который везет мертвое тело по речке Смородинке. В глубокой древности образ воды был тесно связан с образом смерти; это засвидетельствовано сближением корня nav- («корабль», отсюда – навигация) со словами, обозначающими загробный мир – «навь». Отсюда обычай погребения в лодке, известный у многих народов. Но мы приведем только один пример: в том древнерусской камерном могильнике Пскова Х века, о котором мы уже неоднократно рассказывали, имеется погребение мальчика в лодке, использованной в качестве гроба.
Отсюда вытекает следующий важный символ бродапереправы – перемена общественного и семейного статуса человека, то есть вступление в брак. В древности переход в другой, более высший, полноправный статус мыслился как смерть в старом качестве и возрождение в новом; переход совершается через воду, и отсюда тесная связь архаичной свадебной обрядности с водой. Для заключения брака требовалось переехать через реку, объехать вокруг озера, обойти вокруг колодца… Таким образом, сюжет «переправа» для носителя архаичного мышления означал и смерть, и рождение, и свадьбу, и любовное влечение. Поэтому разнообразные связанные в переправой сюжеты очень часты в свадебных песнях. Самая известная, мне кажется, в современности песня с этим мотивом «По Дону гуляет казак молодой», которая кончается гибелью невесты, упавшей в моста по дороге в церковь.
Уже сам этот мотив «переправа – свадьба» отчетливо выражен в сюжете о встрече на перевозе двух будущих супругов – Игоря и Ольги. Увидев Ольгу в лодке, Игорь воспылал к ней страстью. Но это же страсть, будучи дурно направлена, грозила ему гибелью, как гибли юноши, повстречавшие на броде «бродницу» или «вилу-водарицу». «Пока ты юн, блюди себя, чтобы не победило тебя неразумие, чтобы не пострадать тебе самому. Откажись от всякого беззакония и неправды – если ты сам будешь побежден разными постыдными делами, то как сможешь другим запрещать неправду и как сможешь праведно управлять державой своей?» – говорит ему Ольга, и это дает понять, что Игорь сейчас рискует своим будущим благополучием как правитель.
«В свадебных песнях русских и белорусов мотив перехода имеет семантику благополучного брачного перехода: жених переводит невесту по кладкежердочке на свою сторону. Изредка исполняемая песня с мотивом «падения» жениха носит испытательный, или инициальный, смысл: жениха «спасают» невеста, сваха, брат»[38], – пишет Бернштам Т.А. в книге «Герой и его женщины: образы предков в мифологии восточных славян». Как видим, проповедь Ольги спасла Игоря от падения, а сам он внял поучению и отказался от греховных посягательств, что можно счесть за успешное прохождение будущим женихом испытания.
Итак, сюжет о встрече девушки и молодца на переправе, где один должен помочь другому пересечь водную преграду – либо между ними возникает спор – имеет очень толстую мифологическую «подкладку», основанную на архетипе «переправа души на тот свет – переход в брачный статус». В этом смысле созданный в XVI веке «любовный роман» продолжал древнейшие мотивы, очень хорошо узнаваемые для любого носителя славянской мифологической культуры.
Но есть и другой, не менее важный аспект. Ведь речь идет не просто о девушке и даже не просто княгине, но
