Инквизитор. Книга 13. Божьим промыслом. Принцессы и замки - Борис Вячеславович Конофальский
«Хитрый поп».
Волков немного расстроился, не стал даже спрашивать, кто же тот человек, которому доверяет прелат. Впрочем, он знал, что церковь ему и вправду нужна. Он помнил, каким диким и пустынным был его край. Сколько бедолаг там проживало, кормясь с худой земли. И каким стал теперь его Эшбахт. А стал он многолюдным и богател на глазах. Теперь в его земле проживало две с половиной тысячи человек, а может, и все три. Сам он не знал. И о том, наверное, могли сказать лишь его приказчики. А те несчастные крестьяне, что жили в Эшбахте к его появлению, уже были богачами. Никто из них теперь не прозябал. Так как кто-то построил пивную с комнатами на своей земле, кто-то пивоварню, кто-то мясную лавку. Все они давно выкупились у барона из крепости, так как тому были очень сильно нужны деньги в последнее время. И теперь были небедными и уважаемыми в Эшбахте людьми. И люди те одевались в праздничное и по выходным хотели бы ходить в храм, притом чтобы не толпиться на улице, так как места на всех в маленькой церквушке не хватало. В общем, церковь новая и большая ему была нужна. Правда, он хотел бы, чтобы нового попа в ту церковь епископ без его согласия не назначал. Но этот вопрос не требовал решения сиюминутного. И поэтому он сказал епископу:
— Уж и не знаю, как вас благодарить, Ваше Преосвященство.
Отец Бартоломей машет рукой: не нужно благодарности. И спрашивает:
— А о чём вам горожане говорили сегодня?
Генерал снова принимается за рыбу.
— Хотят, чтобы я прекратил бесчинства на реке.
— А сами того сделать не хотели? — догадывается епископ.
— Конечно, никто из них не хочет связываться с Маленами. Ведь разбойник — это какой-то молодой рыцарь из этой фамилии. Говорят, что зовут его Ульберт.
— Ульберт… Да-да, — епископ сразу выдаёт полное имя отца разбойника, показывая свою осведомлённость и отличную память: — Это, кажется, младший сын Карла Ульберта фон Займлера.
— Да, его ещё прозывают Вепрем.
— Я знаю эту семью, они первая ветвь Маленов, у них хорошее поместье, но слишком много сыновей, — продолжает прелат. — И что же хотят горожане?
— Они раздражены, Фринланд и Брегген грозятся выгнать их купцов и забрать их лавки и склады, если нападения продолжатся.
— О, это будет очень неприятно. То приведёт к большим для горожан потерям.
— Ещё как приведёт! — соглашается генерал. — Мне пришлось много торговаться с горцами, идти на большие уступки, чтобы они допустили наших купцов на свои земли и чтобы на наши товары не возлагали непомерных пошлин.
— Значит, мальчишку надо вразумить, но так, чтобы не злить влиятельную семейку.
Волков тут смеётся, он вытирает руки о салфетку и берёт стакан с хорошим, но разбавленным вином.
— И как же так сделать? Мальчишке имения не полагается, он будет грабить, пока его кто-нибудь не угомонит. Или пока герцог не возьмёт его ко двору.
— Да, да… — соглашается епископ. — Этот вопрос добром решить сможет только Его Высочество.
И тут в голову генералу приходит одна интересная мысль. Эта мысль ему сразу понравилась. Он понимал, что вопрос с разбойником придётся решать всё равно ему, а вовсе не курфюрсту, этот Вепрь портил ему репутацию, но барон хотел выжать из горожан как можно больше всяческих уступок и поэтому говорит епископу:
— Думается мне, Ваше Преосвященство, что было бы неплохо послать к этому Ульберту какого-нибудь ловкого человека.
— Ловкого человека? — не совсем понимает святой отец.
— Да, и желательно монаха.
— Для чего же?
— Поговорить с этим Ульбертом.
— Думаете, он усовестит его? Умиротворит?
— Так пусть умный монах поедет и попробует. Вреда в том не будет, а если что и получится, то вам как миротворцу большой почёт причитается, — продолжал убежать генерал епископа.
Епископ был совсем не глуп, но тут он смотрел на Волкова внимательно и спрашивал:
— Не могу понять, зачем это вам.
А тот в ответ лишь усмехается и отвечает:
— Сделайте так, святой отец, сделайте, и вам в том польза будет, и мне тоже. Отправьте умного человека переговорить с разбойником. Говорят, прячется он в болотах, место то прозывается Альтерзумпф. То ли поместье, то ли замок заброшенный.
— Ну хорошо, — соглашается наконец святой отец, — есть у меня умный человек, отправлю его к разбойнику, но с каким наказом?
— Пусть скажет ему, что барон Рабенбург не хочет с ним воевать, только вот горожане сильно его к тому склоняют, и если кавалер Ульберт найдёт возможность со мною встретиться, то я гарантирую его неприкосновенность, а если он пообещает, что более на реке разбойничать не станет, так на том со всем и покончим.
— Хорошо, отправлю одного брата великомудрого, он всё, что надо, кавалеру Ульберту и передаст, — ещё раз после некоторых раздумий пообещал генералу Его Высокопреосвященство.
* * *
Они с епископом поговорили о разном, пока дожидались сладких пирогов и сушёных фруктов, а через час барон поехал к Кёршнеру. Там, усевшись в удобстве, поговорил с ним. И узнал от родственника, что у того и вправду есть во Фринланде лавки, которые скупают всю необработанную кожу. И что потеря этих поставок будет для него весьма болезненной.
— Двор Его Высочества заказал мне как раз сверх обычного сто шестьдесят хомутов и восемьдесят сбруй, это не считая ста сорока новых сёдел, что я ещё обязан поставить по прошлому контракту. А ещё пахота началась, купцы раскупают всё, что есть на складах, мужикам развозят, приезжие купцы из ваших Амбаров товар тоже хорошо берут, да и к лету нужно кож собрать, вдруг герцог новую войну затеет, а у меня про запас ничего нет. Склады почти пусты. Мне без кож из Фринланда никак не обойтись, кож и так мне мало, — объясняет ситуацию Кёршнер; и тут он машет рукой мажордому, стоявшему у дверей, дескать, давай. И тот сразу кланяется и уходит.
Волков же понимающе кивает и говорит:
— Если фогт Фринланда и вправду решит наказать наших купцов и закроет все ваши лавки, придётся просить нашего друга, чтобы взял на себя скупку кожи.
— Вы говорите про нашего друга Гевельдаса? — догадывается
