Александр Лепехин - Почти не придуманные истории

– Хорошо, бегите к матери.

– Бать можно мы с вами?

Дружинка просяще посмотрел на отца:

– Ты давай расти и сил набирайся. Войны и на твой век хватит. А сейчас живо к матери.

Поняв что другого решения не будет, ребята потянулись к крепости.

Там их уже ждала обеспокоенная мать:

– Ну как там они?

– Нормально. Все живы, только устали.

– Давайте на стену бегите. Вас уже спрашивали.

Ребята быстро побежали на свое боевое место. Где их отругали, что они так надолго ушли и приказали быстро включаться в работу. Нужно было из казенного погреба натаскать ядер и зелья, то есть пороха, для пушек. Ядра подносили к стене и в ведрах на веревках поднимали на стену. Зелье было в маленьких бочонках сантиметров 60 высотой и в диаметре сантиметров 40.

Где-то к часу ночи все приготовления были закончены. И пушкари зарядив пушки напряженно выверяли прицел, прятали горевшие фитили, чтобы их не видели осаждающие, и ждали сигнала. Вдруг внизу послышались крики, стоны и лязг оружия. С башни ударила пушка. И тут заговорили все орудия крепости, обращенные в сторону Шиворони. Вдруг появились вспышки, а через некоторое время и звуки выстрелов у самого басурманского лагеря. Пушки перенесли огонь на дальний конец лагеря, чтобы не задеть своих. В лагере была паника и смятение. Люди бегали по лагерю, их было хорошо видно в свете костров и горящих шатров. Со стены было видно как в лагере вспыхивали выстрелы и сверкали сабли. Некоторые оказывали сопротивление вступая в бой пешими, в основном это были янычары, а многие, кто был без лошади, бросились бежать. Всадники пытались контратаковать, но сила и внезапность удара делали свое дело и враг отступал. Через часа полтора бой утих. Стрельцы и казаки заняли оборону и ждали рассвета. Раненых и убитых отнесли в тыл, пополнили запас пороха и пуль. Через час начало рассветать. Казаки уже проверили другой берег Шиворони и выяснили, что басурмане не стали дожидаться рассвета и ушли в Дикое поле. На их поиски отправился небольшой отряд охотников, ну раньше так добровольцев называли, из казаков и других служилых людей.

Когда окончательно стало ясно, что басурмане ушли, воевода дал команду открыть ворота и женщины побежали искать своих мужей, сыновей, братьев, а потом уже подсчитывать убытки в хозяйстве. Затинщики сдали свои тяжелые пищали и боеприпасы в казенный погреб, туда же принесли пушечное зелье. Со стен спустили колья и каменья и сложили в местах их хранения. Из крепостных ворот не спеша потянулись люди со своим скарбом. Клети пустели. В крепости стало тихо.

Дружинка с Никитой побежали на места боев. Картина была печальная. На берегах Шивороны, с обоих сторон и в воде, лежали трупы убитых людей и лошадей. Кто-то пошутил, что теперь в реке много раков будет, но никто не среагировал на эту дурацкую шутку и шутник смущенно замолк. По местам боев уже бродили люди подбирали раненых и разыскивали своих погибших родственников. Иногда это было сделать очень сложно. Приходилось разбирать целые груды тел и складывать их рядами. Острожек, в котором вчера героически оборонялись казаки и стрельцы, казался пустынными и разрушенными развалинами и было непонятно, как тут можно было столько продержаться защитникам. Все-таки крепость сильна не стенами, а защитниками. Там тоже работали люди и разбирали развалины, ища среди них раненых и погибших и по возможности восстанавливая Острожек. Слобода вновь прибранных казаков, что за Шиворонью рекой, где сейчас клуб и церковь Михаила Архангела, была практически уничтожена полностью. Деревянную церковь басурмане сожгли в первую очередь. И казаки в слободе большей частью погибли. Огороды вытоптаны, дома что сгорели, а некоторые басурмане разобрали на дрова и на обустройство лагеря и переправы. И среди этого разорения бродили немногие куры. Люди копошились на пепелищах и развалинах и пытались восстановить, что было возможно, и собрать уцелевшие вещи.

Оставшихся в живых казаков, приписали к Дергилевой и Луговой сотням, вместо погибших в этом бою казаков. В основном, место погибшего отца занимал его сын, но если не было сына то брали Новика, так называли вновь прибранных казаков.

Ребята побежали посмотреть свой огород. На огороде лежала убитая лошадь, несколько воронок от разорвавшихся ядер, какие-то окровавленные тряпки и практически все было вытоптано. Помидоры и капуста погибли полностью, кое-где сохранилась морковь, лук и свекла. Ребята тут же стали подправлять грядки и сажать в землю растения, собирать что ещё можно было употребить в пищу, убирать с огорода посторонние предметы. Из земли торчала обломанная круглая палка, ребята попытались ее вытащить, но она не поддавалась. Они начали её раскачивать из стороны в сторону и, в конце концов, вытащили из земли, палка оказалась обломком копья. Дружинка радостно схватил его:

– Теперь у меня свое копье будет.

Но осмотрев его повнимательней, он погрустнел. На копье был знак одного из погибших казаков:

– Семье вернем. Сын теперь с отцовским оружием воевать будет. Не дай бог мне так же оружие получить.

Никита в земле нашел небольшой кусок искореженного металла, это был осколок ядра. Он положил его в карман на память. Тут к нему подбежал Дружинка и показал обломок сабли:

– Смотри чего нашёл. Кузнеца дядьку Прохора попрошу дырки пробьёт, а ручку я сам сделаю, славный нож будет. В хозяйстве очень нужная вещь.

В слободе уже сняли и куда-то убрали цепи, которые перегораживали улицы, сняли так же рогатки и другие заграждения против кавалерии, что были вдоль берега речки Дедиловки. Народ копошился у своих домов приводя все в порядок и расставляя все по своим местам. Дома ребята не увидели отца:

– А батя где? – спросил Дружинка дрогнувшим голосом.

– Да жив, он, жив. Не переживай. Поехал покосы да поле посмотреть, что там и как, – бойко ответила мать, – а вас где носит? Дома дел невпроворот, а их след простыл.

– Так мы ж на огороде были, вот видишь, принесли кое-чего, что б не пропало. Да так прибрались там маленько. Там только лошадь убитая лежит, её мы не смогли убрать.

– Ой, про огород я совсем забыла. Молодцы, спасибо. А туда мы вечером сходим и все уберем.

Вечером Неждан, несколько казаков и женщин пошли посмотреть какие разрушения в слободе вновь приборных казаков и определить какую помощь им можно оказать. На телегу положили несколько мешков зерна, инструмент, кое-какие жерди и кое-что из домашнего скарба: горшки, полотенца и т. д. Вернулись поздно вечером, уставшие и недовольные. Негромко обсуждая что еще необходимо сделать. Неждан вёл за руку перепуганного чумазого мальчонку лет 5.

Наутро собрались почти все казаки слободы и с инструментом, стройматериалом и несколькими возами соломы поехали восстанавливать дома в слободе вновь прибранных казаков. Прежде всего, восстанавливались дома погибших казаков, а затем помогали всем остальным. Быстро восстанавливался мост через речку Дедиловку. Через несколько дней последствий набега было почти незаметно. Только на кладбищах прибавилось много новых могил, да многие женщины, став вдовами, надели черные платки.

Неждан привёл мальчонку домой и сказал:

– Он теперь будет жить с нами. Его все погибли. Проходи Егорка.

Потихоньку жизнь входила в обычное русло.

Никита уже совсем втянулся в трудовой ритм семьи своих далеких предков. Он чувствовал, как его мышцы наливаются силой, как он ловко управляется с лошадьми и научился делать многие сельхозработы о которых раньше даже представления не имел. Его уважали и в семье и среди подростков. Он им без устали рассказывал, как будет потом в далеком будущем. Он чувствовал как ему не хватает знаний, хотя бы по школьной программе. В нем раскрылся талант рассказчика. Ребята, да и взрослые слушали самозабвенно с неподдельным интересом. Но чаще всего по окончании его рассказов говорили:

– Во врет. Зато как красиво. Трактора пашут, сеют, убирают. Дрова заготавливать не надо. До Тулы за 30 минут доехать можно будет. Одно жалко, что лошадей почти не будет, а как же ночное, да и вообще.

Засыпал он обычно мгновенно, только голова касалась подушки. Но тут перед сном он задумался. Вспомнил дом, друзей, мать. Посетовал на себя, что не помогал ей совсем, что теперь все будет по-другому. Потом ему в голову пришла пугающая мысль. «Да ведь она там, наверное, уже голову потеряла, все овраги и кусты обегала, всю милицию на ноги подняла. Все глаза выплакала. Меня все ищет. А я тут прохлаждаюсь, совсем совесть потерял. Нужно думать как обратно домой попасть». Он заснул с этой тревожной мыслью.

Проснувшись рано утром, Никита привычно вскочил. Но не понял. Он был у себя дома, нет не в том далеком доме четыреста лет назад, а в своем настоящем. Который в сегодняшнем XXI веке. Мать он нашел на дворе. Она несла два ведра воды напоить коров. Перед тем как их отвести на луг. Не слова не говоря Никита забрал у нее оба ведра и понес их к коровам: