Ирина Даневская - Путь к власти
– Соммерсет, – прошептал Бэкингем. – Значит, это он…
Герцог был храбрым человеком, но ему стало страшно. Он боялся не за себя, а за брата, понимая, что бессилен. Потом перевел взгляд на бледную от ярости королеву, заметил кровоподтеки на ее плечах, оставленные им.
– Прошу прощения, Ваше Величество, – сказал Вилльерс, – я забылся.
И вышел.
– Значит, барон арестован, – усмехнулась Генриетта. – Это конец для Бэкингема. Все складывается великолепно. И главное, я здесь совершенно ни при чем.
Она легла в постель и уснула младенческим сном.
Глава 20. Насмешка судьбы
Утром Бэкингем поспешил к королю, но Соммерсет его опередил. Он поприветствовал герцога такой довольной ухмылкой, что тот едва сдержался, чтобы не броситься с кулаками на своего злейшего врага. Чарльз, напротив, прятал глаза.
– Продолжайте, граф, – обратился король к Карру.
Слушаюсь, Ваше Величество. Поскольку преступник своим побегом показал презрение к законам Англии и вел себя вызывающе на допросе…
– Вы проводили допрос без приказа Его Величества? – перебил Бэкингем.
– Барон сам поставил себя вне закона, он не имеет права на снисхождение. К тому же у меня есть доказательства ваших контактов с преступником. Вы будете это отрицать?
– Никоим образом. Совершив побег, барон Стоукский через некоторое время связался со мной.
– Так вы признаетесь?
– Я признаюсь в том, что убедил Джона вернуться в Англию, чтобы отдаться на милость короля и правосудия. Если это преступление, Ваше Величество, пусть Соммерсет и меня бросит в Тауэр.
Бэкингем с мстительной радостью наблюдал, как тот изменился в лице. Такого поворота событий Роберт Карр явно не ожидал.
– Джордж, успокойтесь, – вмешался король. – Никто вас ни в чем не обвиняет. А лорд Вилльерс предстанет перед судом, и если он невиновен, его оправдают.
– Я умоляю Ваше Величество принять барона. Поговорите с ним с глазу на глаз. Возможно, сказанное им прояснит ситуацию и избавит от ненужных хлопот господина Соммерсета.
Король не смог отказать другу, и Джон Вилльерс был доставлен в Уайт-Холл. Королева столкнулась с ним на лестнице, когда спускалась в дворцовый парк. Увидев ее, Джон замер в изумлении, так что сопровождавшие его гвардейцы вынуждены были заставить его продолжать путь. Генриетта тоже остановилась от неожиданности.
– Бедный лорд Вилльерс, – тихо проговорила леди Фоссэт, фрейлина Ее Величества.
– Кто? – переспросила королева.
– Джон Вилльерс, – повторила госпожа Фоссэт.
Генриетта прервала прогулку. Неожиданная встреча насколько поразила ее, что она почувствовала себя плохо. Все это следовало обдумать. Но размышления ни к чему не привели. Поэтому она пошла к королю, где обстановка была сродни гладиаторским боям на арене древнеримского цирка.
– Я настаиваю на том, что этот негодяй – убийца! – кричал Соммерсет. – Но добровольно он ни в чем не признается, поэтому следует применить к нему третью степень устрашения как к любому государственному преступнику.
– Да я тебя самого… – заорал Бэкингем, бросаясь на врага.
Королю с трудом удалось успокоить противников.
– Я бы тоже созналась под пытками, – растерянно произнесла Генриетта…
Заступничество королевы отвело угрозу пыток от Джона Вилльерса. Несколько успокоенный Бэкингем покинул покои короля вслед за Генриеттой.
– Не знаю, зачем вы это сделали, но если бы не ваше вмешательство… я благодарю вас, Ваше Величество, – произнес герцог, тяжело дыша. – Проклятый Соммерсет…
Королева внимательно посмотрела на него.
– Следуйте за мною, милорд, – сказала она, – нам нужно о многом поговорить.
– Я могу попытаться спасти барона от верной смерти, – сказала Генриетта Бэкингему, когда они уединились в ее кабинете, – если вы изложите мне все подробности дела.
– Зачем вам это нужно? – спросил герцог. – Вы прекрасно знаете, что эти обвинения бросают тень и на меня. Следовательно, моя опала – это вопрос времени, тем более что я не оставлю брата на произвол судьбы.
– Скажем так, на посту первого министра вы меня устраиваете больше, чем Соммерсет.
– Я уверен, что вместо того, чтобы спасти Джона, вы его погубите.
– Можете действовать один, но вы сами знаете, что проиграете.
Бэкингем долго молчал. Королева молча следила за ним.
– У меня действительно нет выбора, – наконец произнес он. – Если вы спасете его, миледи, у вас не будет более верного подданного, чем я, но если…
– У вас есть большой недостаток, милорд, – усмехнулась Генриетта. – Вы угрожаете, не имея возможности осуществить угрозы. По-вашему, это разумно?
– Простите меня, моя королева. Я не понимаю, что говорю.
– Это я не понимаю, что делаю. Но оставим споры. Время не ждет.
Генриетта действовала наугад. Она не имела представления, как можно вырвать из когтей смерти Джона Вилльерса, и не могла себе объяснить, зачем ей это нужно. Но королева не могла отречься от человека, который спас ей жизнь. Именно чувство благодарности и руководило ею сейчас.
Бэкингем рассказал Генриетте историю злоключений брата, впрочем, тщательно избегая упоминаний о себе. Королева заметила это, но благоразумно промолчала.
– Где сейчас эта девушка, которая свидетельствовала против барона? – спросила она, когда герцог окончил рассказ.
– До недавнего времени она жила в поместье своего отца, сэра Эдварда Кока, но вчера сэр Эдвард нанес мне визит и сообщил о пропаже дочери. И, подумать только, он посмел обвинить меня в ее исчезновении!
– А сам сэр бывший главный королевский судья случайно не замешан в этой истории с письмом? Должно же быть объяснение, как эта бумага попала в руки к Соммерсету? – спросила Генриетта.
– Он клянется, что сама Френсис отдала письмо Соммерсету, желая отомстить Джону за его ветреность.
– Так… а с самой девицей Вы говорили?
– Только в присутствии ее матери, леди Хаттон. Но безуспешно. Я даже предложил ее отцу тридцать тысяч золотом… но… увы…
– Я думаю… в любом случае, беглянку необходимо найти и поговорить с ней без присутствия родителей. Вы сможете достать ее портрет?
– У Джона была миниатюра…
– Так… Вы сможете увидеться с братом?
– Король разрешил мне свидание, но в присутствии Соммерсета.
– Это лучше, чем ничего. Впрочем, вы ведь знаете испанский, а лорд Карр разве так же хорошо образован?
Бэкингем удивленно посмотрел на Генриетту, потом весело расхохотался.
– Вы удивляете меня, моя королева. Продолжайте в том же духе, и я начну верить, что вы действительно сумеете спасти Джона.
– Стараюсь, милорд, – в тон ему ответила Генриетта. – Впрочем, вам стоило начать верить еще до того, как вы раскрыли мне подробности дела. Но, утешьтесь, еще не поздно исправиться… Кстати, неплохо было бы устроить, чтобы все допросы графа велись в вашем присутствии или в присутствии лица, которому можно доверять.
– Сэр Англси, комендант Тауэра, обязан мне своей должностью, – посерьезнел Бэкингем, – как, впрочем, и королевский прокурор, сэр Роберт Гит, которого я назначил на место Кока, и верховный судья, лорд Крю. Но, боюсь, Карр помнит об этом и настоит, чтобы мой брат был судим палатой пэров.
– Даже если король воспротивится такому произволу?
– Слово короля – закон, – улыбнулся герцог.
Генриетта дернула за шнур звонка, проведенного в спальню баронессы Сент-Люс. Спустившись, девушка увидела странную картину – королева и герцог мирно и сосредоточенно беседовали. Увидев баронессу, Бэкингем улыбнулся ей:
– Элен, вы очаровательны.
– Благодарю вас, милорд. Ваше Величество хотели меня видеть?
– Элен, попроси Мари-Мадлен сейчас же явиться ко мне.
Вилльерс удивленно посмотрел на королеву, но ничего не сказал.
Вскоре пришла мадемуазель де Витри.
– Мадлен, мне нужно, чтобы король обязал сэра Англси присутствовать на всех допросах Джона Вилльерса. Он должен предстать перед судом, возглавляемым лордом Крю, а не перед палатой пэров, как желает лорд Соммерсет.
– Я сделаю все, что смогу, но Его Величеству может показаться странным мое вмешательство.
– Не волнуйся, король сам заведет разговор на эту тему, ему нужно будет выговориться.
Отпустив де Витри, королева повернулась к Бэкингему.
– Вы имеете большое влияние на королевскую фаворитку, Ваше Величество, – удивился герцог. – И я вижу, что был неправ, обвиняя вас в неискренности.
– Оставим это, – отмахнулась королева. – Лучше назовите мне главные улики в этом деле.
– Это письмо… Стиль Джона никогда не был совершенным, а здесь он особенно неудачен.
Бэкингем процитировал письмо, текст которого он помнил наизусть.
– Да, люди попадали на эшафот и с менее тяжкими уликами, – задумчиво проговорила Генриетта. – Ваш брат должен уверенно отрицать, что он написал его.
– Это бесполезно. Его почерк, герб – все указывает на отправителя.
