Олег Северюхин - Как изгибали сталь
Ваш покорный слуга тоже приложил руку к созданию курсантской песни, чтобы ее можно было петь и в строю, и танцевать под нее вальс. Как получилось, не взыщите:
Юнкерский вальс
Облетели последние листьяИ опять начался новый год,Аксельбантов блестящие кистиИ в манеже учебный галоп.
Припев:
Юнкера – мы надежда России,Эй, труба, нам «Славянку» сыграй,Мы пощады в боях не просили,С нами Бог, но и сам не плошай!
Всем профессия наша известна —Защищать нужно Родину-мать,Хоть она не всегда и любезна,Мы не можем ее выбирать.
Мы по жизни душевные люди,Нашим дамам приносим цветы,Нам минуты даны для прелюдий,И любовь моя встречная – ты.
Скоро выпуск и мы – офицеры,Бросит мелочь мальчишеский строй,И забот у нас будет без меры,И по золоту звездочек рой
В училище по субботам и воскресеньям устраивались вечера танцев, на которые мы имели право приглашать своих знакомых девушек. Самые завидные женихи во всей Алма-Ате. В целом отношение к женскому полу в училище было уважительное. Хамов у нас не уважали.
В каждом дивизионе (название осталось от кавалерийских времен), то есть на курсе, был свой вокально-инструментальный ансамбль. В каждой ленинской комнате стояло пианино, были музыкальные инструменты. В свободное время наши музыканты репетировали предстоящие выступления или просто пели для своих товарищей.
Молодость – она и есть молодость. Мы гуляли с девушками, ходили на танцы. Приобретали опыт в общении с противоположным полом. Кто-то по молодости женился, разводился, влюблялся, расставался, набирая себе котомку жизненного опыта.
Основой основ военного образования была марксистско-ленинская подготовка. История КПСС – два года. Затем марксистско-ленинская философия и научный коммунизм. Наличие дисциплинарного взыскания автоматически снижало оценку по политическим наукам на один балл за несознательность. Будь ты хоть Ньютоном или Эйнштейном, Королевым или Гагариным, если тройка по марксизму-ленинизму, то закон всемирного тяготения и теорию относительности не утвердят, признают их политически вредными и в космический полет не пустят.
В пограничных войсках вообще политическая подготовка всегда была на высоте, а в пограничном училище в особенности. Будущий офицер должен быть так теоретически подкован, чтобы ни один самый каверзный вопрос военнослужащего или представителя чуждой нам идеологии не остался без аргументированного и ясного ответа на основе марксистско-ленинской теории.
Чем отличается мат от диамата (диалектического материализма)? Мат знают все, но делают вид, что никто не знает. Диамат не знает никто, но делают вид, что знают все.
Основной принцип марксизма-ленинизма: «Учение Маркса всесильно потому, что оно верно» (от изменения места постановки запятой и слов «правильно» и «верно» смысл не меняется). Шаг вправо или влево – оппортунизм или контрреволюция. Прыжок на месте – провокация. И все силы государства бросаются на уничтожение несогласного.
Сколько нами было законспектировано ленинских работ за четыре года! Конспектировали механически, не вдаваясь в суть написанного.
Все ленинские работы надо читать с картавинкой. У меня у самого есть картавинка и однажды на семинаре по истории КПСС меня попросили зачитать отрывок из ленинской работы. Я зачитал, по-ленински с картавинкой, ребята засмеялись, а преподавательница почему-то густо покраснела. Больше отрывки из ленинских работ мне зачитывать не приходилось.
В 1969 году молодым курсантом пограничного училища на занятиях по истории КПСС я выразил сомнение в возможности построения коммунизма в стране к 1980 году. Что тут началось! Комсомольские собрания по критике ревизионизма, собеседования, математические доказательства возможности создания материально-технической базы коммунизма.
Пожилой преподаватель научного коммунизма отозвал на перерыве в сторону и сказал:
– Молодой человек, мне понятно ваше стремление к реализму, но вас сломят. Если вы не признаете свою вину или ошибку, то вас отчислят из училища и с данной вам характеристикой вам будут закрыты дороги всюду, кроме рабочего класса и вне оборонных предприятий. Раньше за такие мысли сразу отправляли на лесоповал. А с вами возятся, потому что опровергнуть ваше сомнение невозможно. Признайте свою ошибку и увидите, как все повернется к лучшему.
Он был прав. Я и сам чувствовал, что надо мной сгущаются тучи. Приехать домой отчисленным из военного училища за политические убеждения, значит, бросить тень позора на головы моих родителей. А если бы это случилось пораньше, то меня бы попросту осудили минимум на десять лет без права переписки и шлепнули бы при первой возможности. Партия, репрессиями достигающая преданности себе, боится, как бы кто-то не стал сомневаться в правильности ее политической линии.
Выбора у меня не было. На следующем комсомольском собрании я покаялся в ошибочности своих суждений по причине ошибок в математических расчетах. Аплодисменты, овации, радостные лица преподавателей общественных наук. Да, была дискуссия по насущному вопросу, да, были оппоненты, но сила партийной логики способна бороться с любыми оппонентами.
Мне всегда было интересно, как репрессированные, искалеченные физически и морально люди, плакали от радости, когда им возвращали партийный билет и грозили пальцем на случай возможного повторения ошибок-преступлений. Примерно так же плачут придворные, которых отдалили от престола и снова приблизили к нему. Зато насколько принципиальными становятся бывшие партийные заключенные или отлученные от престола. Та собака, которую хозяин бьет каждый день, а потом кормит и ласкает, страшнее и злобнее всякого волка. И самые знаменитые праведники вырастают из великих грешников.
Вскоре я начал вести «Клуб кинопутешественников» (стал таким небольшим провинциальным Сенкевичем) и вышел в разряд активистов общественной жизни училища. За год до окончания училища вызвал меня к себе тот же преподаватель научного коммунизма.
– Давно наблюдаю за вами, молодой человек, и хочу, чтобы у вас жизнь и карьера служебная сложилась удачно. Если вы на комсомольском собрании ничего не сказали о том, кто посоветовал вам сменить свое мнение, то думаю, что с вами можно разговаривать откровенно. Давайте поговорим о вашем членстве в партии, и не пытайтесь делать возражения о том, что вы еще идейно не доросли. Речь идет не об идеях, а о вас лично. Идеи могут прийти, а могут и не прийти. Говорю вам прямо, что служебного роста без членства в партии быть не может. Останетесь на всю жизнь капитаном, заместителем начальника пограничной заставы.
«Там, где Китай граничит с Казахстаном,15 лет служил он капитаном».(Из поэмы «15-летний капитан»)
О дальнейшей учебе не коммунист может и не мечтать. Я подготовил вам рекомендацию на прием кандидатом в члены КПСС. Сегодня же обратитесь к такому-то преподавателю, он о вас уже знает, а затем пишите заявление в комсомольскую организацию и учите Устав партии. Всего вам хорошего.
Где Вы сейчас, добрый, умный человек? Уверен, что не в старой форме с мятыми погонами и с красным флагом в колоннах демонстрантов, а среди людей, пытающихся найти выход из исторического тупика.
Буквально недавно, собирая информацию для книги о нашем выпуске, я узнал, что этот офицер недавно умер, будучи доктором политических наук и автором книги о нашем училище.
Прием в партию прошел организованно. Политически мы были подкованы. Устав партии знали как Устав внутренней службы. Знали, что партия есть ум, честь и совесть нашей эпохи. Комсомольцами были активными. Попробуйте не быть активными в армейских условиях. Приняли меня кандидатом в члены КПСС перед самым окончанием училища, вручили кандидатскую карточку и комсомольский билет с надписью на память – снят с учета в связи с вступлением в КПСС.
В училище уделялось много внимания связям с местным населением. Связи мы устанавливали и сами в период увольнений в город или массовых выездов на концерты заезжих эстрадных звезд.
Мы недолюбливали мероприятия, которые проводились в период увольнения в город. Увольнение и так короткое, а тут еще надо идти в музей или на выставку. Если бы мы имели свободный выход в город, то такая экскурсия имела бы несомненную пользу.
Однажды мы, группа уволенных в городской отпуск, стояли у музея, расположенного в церкви в парке имени героев-панфиловцев, и ждали экскурсовода. Увольнительные были у курсового офицера. Везде толпы прогуливающейся молодежи. На танцплощадке начинались танцы, а мы стояли и ждали. Неожиданно, старинная пушка, стоявшая лет сто пятьдесят у входа в музей, выстрелила в сторону танцевальной площадки, выбросив сноп огня и гору окурков, собиравшихся в ней десятилетиями. Народ на танцплощадке разбежался в разные стороны. В парке воцарилась тишина. Прибежала милиция, а мы в это время уже начинали осмотр музейной экспозиции.
