Жюльетта Бенцони - Сто лет жизни в замке
По одной очень простой причине: Франкфурт был крупным торговым центром. Но Мейер, к которому впоследствии присоединились два брата, принялся завоевывать жизнь. Здесь он и обрел фамилию.
Так как он остановился в том же доме, где раньше жили его родные, кто-то узнал его и окликнул: «Эй! Ротшильд». Действительно, чтобы различать друг друга, евреи употребляли клички, в основном означавшие местоположение на улице. А Мейер и его родственники жили в доме, на котором был красный щит (Ротшильд). И хотя позднее он заменил его на зеленую вывеску с надписью «Котелок», кличка все равно за ним осталась.
Мейер-Амшель стал менялой — это занятие было очень выгодным в ту эпоху в Германии, когда каждое княжество печатало свои монеты. Потом им заинтересовался сам сеньор, герцог Карл-Август, будущий покровитель Гете, увлекавшийся старинными монетами, и благодаря его поддержке Мейер открыл обменный дом, потом некое подобие банка и наконец настоящий банк.
Этому замечательному человеку пришла в голову прекрасная идея жениться на достойной Гутель Шнаппер, девушке 17 лет, жившей в лучшей части Жугенгессе Она родила ему пятерых сыновей. Пять стрел — эмблема Ротшильдов — покорит Европу. Соломон поедет в Вену, Натан — в Лондон, Карл — в Неаполь, Джеймс — в Париж, а Ансельм останется во Франкфурте, чтобы основать немецкую ветвь.
Пятеро мужчин будут на удивление солидарны и согласованны в своем продвижении по карьерной лестнице, так же, как и их дети. Они создадут необычайную силу Ротшильдов, всегда оставаясь преданными нации и неизменно поддерживая друг друга во всех жизненных невзгодах.
Наполеон и его армии, сами того не зная, станут коммивояжёрами вдовы мадам Клико и поспособствуют сказочному успеху Ротшильдов Разгадка тайны проста, пятеро братьев уже тогда имели самого быстрого курьера — телеграф. В Лондоне Натан раньше всех узнает о победе под Ватерлоо и в один момент дешево скупит едва ли не весь город и всю Англию! Когда же новость наконец прибыла в Альбион, он удачно разыграл счастливый билет. А в Париже Джеймс, осведомленный своим братом Соломоном, примыкает к Священному союзу и становится их банкиром. Возвращение Бурбонов сразу в несколько раз увеличивает его состояние. Конечно, были у них и неудачи, но мы не станем подробно останавливаться на всех перипетиях карьеры. Но вот один фантастический эпизод стал сюжетом этой книги.
Небольшая, но важная деталь становления могущества Ротшильдов. В 1815 году император Австрии сделал их баронами. Ни больше, ни меньше. И когда впоследствии их дочерям неоднократно предлагали короны герцогинь или принцесс, они никогда не соглашались сменить свою собственную на какую-то другую. И были правы, поскольку носили, по существу, королевскую диадему.
Во Франции барон Джеймс придал своему величию формы экстраординарного замка-дворца — Феррьеров!
Незабываемые Феррьеры!В 1829 году барон Джеймс купил домен Феррьеры в Брие у наследника Фуше герцога д'Ортанта. Революционер и министр полиции Наполеона Фуше умер за девять лет до того в Триесте, велев похоронить себя в маленькой часовне в Феррьерах рядом со своей первой женой Бонной-Жанной Квакод, которую не переставал любить всю жизнь.
Феррьеры был скромным замком на берегу пруда, но при первой мадам Фуше он казался земным раем. Барон Джеймс не нашел ничего подобного в купленном имении, но ему нравились окрестные леса и плодородная земля Врия, и он велел снести дом Бонны-Жанны, а на его месте под небом Иль-де-Франс стараниями одного англичанина вырос фантастический дворец в итальянском стиле. То был очень знаменитый человек — Пакстон, сын садовника герцога Девонширского, построивший Кристальный Дворец королевы Виктории, гениальный архитектор и пейзажист. В пять лет, с 1855 по 1859 годы, он возвел изумительное строение с колоннами и пилястрами, бюстами римских императоров, колокольнями и куполами. Это был шедевр архитектуры «второго ампира». А с другой стороны, в стиле было и некоторое смешение, но именно оно и создавало потрясающий эффект, который дополнил внутренней отделкой Эжен Лами, оформивший коллекцию предметов искусства, собранную бароном Джеймсом. Там был и великолепный портрет баронессы Бетины кисти Энгра. Баронесса была племянницей жены хозяина замка. Ротшильды не любили при браках покидать фамилию.
Помещения дворца на плане образовывали квадрат вокруг просторного центрального холла. Барон Гай оставил о своем замке, увы, потерянном, полные ностальгии воспоминания:
«Большой зал был сердцем дворца. Он поднимался на два этажа. На первом уровне располагались приемные, салон, столовая и зал для игр, тогда как второй этаж занимали комнаты. Комнаты образовывали коридор ровно на половине высоты зала. Четыре двери (по одной в каждой стене) вели на балюстраду… Из комнат можно было не спускаясь увидеть, что происходит внизу, в холле Сверху на холл открывался поистине магический вид. Таинственный свет, падавший из окон разного уровня, создавал неповторимую игру красок убранства. Обтянутые зеленым велюром стены на разных уровнях украшали старинные ковры… Центр занимали круглое канапе и мраморная колонна, украшенная часами XVIII века, представлявшими Атланта с планетой на плечах. Германское оружие, итальянские скульптуры, фландрские ковры, мебель Наполеона III, французская бронза, диваны и кресла викторианской эпохи, всевозможные вазы и безделушки — стили смешивались, образуя естественную гармонию.»
Разумеется, на великолепную галерею вела прекрасная лестница, покрытая превосходными коврами… И, разумеется, в таком доме человек никогда не чувствовал себя затерянным во враждебном мире. Устройство зала давало ему максимум комфорта, уюта и интима. Это можно было, бы назвать «стилем Ротшильда», поскольку всеми, перечисленными качествами обладало каждое их жилище.
На этаже приемов барон Джеймс отвел небольшое место ангелу, празднующему Субботу, — дети прозвали его «синагогой». Что же касается спален дворца, то они обладали неслыханными в ту эпоху люксом и комфортом. Каждая имела отдельный вход, собственный туалет и немыслимых размеров ванную с отделанным красным деревом бенуаром. Были в замке и комната букетов, комната птиц, фазанов и т. д. И они почти никогда не пустовали. В них любили собираться и гости и, когда это было возможно, персонал замка.
Легко себе представить, что рафинированная семья барона Джеймса жила там круглый год. Но ничего подобного! Феррьеры служили им только три месяца в году. А еще хозяева использовали этот необычный замок в исключительных случаях. Одним из таких исключительных случаев и был достопамятный прием, о котором хотелось бы рассказать. 27 декабря 1862 года Наполеон III в сопровождении герцога Меттерниха, австрийского посла, лорда Ковлея, английского посланника и герцога Московского, посетил Феррьеры. Барон Джеймс встретил их на вокзале. Император был одет в оригинальный костюм, «формой напоминающий национальный бретонский наряд с цветовой фантазией в темных тонах». Вероятно, эта странная экипировка была приготовлением к охоте, последовавшей после завтрака. И какого завтрака! Журналист, писавший репортаж с него, заканчивает в экстазе: «Роскошь блюд и не меньшая роскошь сервиса. Все только в севрском фарфоре и уникальном серебре…»
Одно слово о кухне. О, об этом стоит сказать! Чтобы обитателям не докучали кухонные запахи, она была убрана из замка под землю! Прекрасно оборудованная, она удобно сообщалась со столовой. «То был настоящий подземный командный пост, — поведал нам все тот же барон Гай, — настоящий маленький поезд специальных подносов доставлял блюда наверх. Специальные маленькие горелки зажигались под каждым блюдом, чтобы сохранить оптимальную температуру…»
Закончив завтрак, Наполеон III приветствовал дам, ожидавших его на парадной лестнице, а затем осмотрел замок, парк и конюшни. Далее последовала грандиозная охота, было затравлено множество зайцев, подстрелено множество фазанов и один случайно подвернувшийся бекас. Вернувшись в замок, гости перекусили и перешли в зал слушать хор Оперы, исполнявший «Крик фазана» под руководством самого маэстро Россини Перед возвращением на поезд суверен оказал честь этой могущественной семье и собственноручно посадил кедр, который прижился так удачно, что теперь стал выше всех деревьев парка. В шесть часов император собрался покинуть замок и «обнаружил, что во всю длину его пути от калитки парка до самого перрона по обеим сторонам дороги выстроились люди из замка с цветами в руках а через каждые пятнадцать шагов установлены зажженные фонари…»
Визит императора знаменовал собою конец разногласия между Наполеоном III и Ротшильда ми, теперь они официально становятся банкирами Священного союза. Однако император не прерывал отношения и с братьями Перейра, противниками «семьи». Но императрица Евгения, со своей стороны, сохраняла верность дружеским чувствам к барону Джеймсу еще со времен своего девичества, когда она испытывала значительные трудности. Именно благодаря его поддержке она попала на бал в Тюильри, где так очаровала Наполеона III, что он решился просить ее руки. Барон вел себя безупречно, как и всегда. Императрица не забывала этого никогда…
