Джейн Остин - Нортенгерское аббатство
– Сердце? Вот как! Какое вам дело до сердец? Среди мужчин нет ни одного, кто бы обладал сердцем!
– Если у нас нет сердец, у нас есть глаза. Они-то и заставляют нас страдать.
– Ах, глаза? Я вам сочувствую. Очень жаль, что они видят во мне что-то столь неприятное. Мне лучше сесть по-другому. Ну как, – (повернувшись к нему спиной), – это вас устроит? Надеюсь, ваши глаза теперь не страдают.
– Никогда не страдали так сильно. Краешек цветущей щеки все же виден – слишком много и в то же время слишком мало.
Кэтрин слышала все. Слушать это больше ей было невмоготу. Она не понимала, как Изабелла все это терпит. Почувствовав ревность за брата, она встала, сказав, что должна подойти к миссис Аллен, и предложила подруге прогуляться. Но Изабелла была к этому не склонна. Она безумно устала, ей осточертело без толку фланировать по Галерее, и она боится, уйдя отсюда, пропустить сестер, которых ждет с минуты на минуту. Так что обожаемая Кэтрин должна ее извинить и спокойно присесть с ней рядом. Но Кэтрин тоже могла быть упрямой. И когда вскоре к ним подошла миссис Аллен и спросила ее, не пора ли им отправляться домой, она покинула с ней Галерею, оставив Изабеллу в обществе капитана Тилни. Уходила она с большой тревогой. Капитан Тилни, казалось, был близок к тому, чтобы влюбиться в Изабеллу, а Изабелла бессознательно его поощряла. Разумеется, бессознательно, ибо ее привязанность к Джеймсу была столь же несомненной и признанной, как и их помолвка, Сомневаться в ее искренности и добрых намерениях едва ли было возможно. Тем не менее на протяжении всего их разговора она вела себя как-то странно. Кэтрин было бы приятно, если бы Изабелла больше говорила в присущей ей манере и меньше вспоминала о деньгах. И не радовалась бы так явно появлению впитана Тилни. Неужели она не замечает его восхищенных взглядов? Кэтрин очень хотелось, намекнув ей об этом, предостеречь ее и тем самым предотвратить огорчения, которые излишняя игривость подруги могла причинить Джеймсу и капитану.
Как ни льстило ей отношение Джона Торпа, оно не искупало ветрености его сестры. В одинаковой степени Кэтрин не верила и не желала, чтобы это отношение было серьезным. Она не могла забыть о его способности к преувеличениям. То, как он рассказал о сделанном им предложении и ее обнадеживающем ответе, доказывало, что его ошибки могли иногда быть вопиющими. Тщеславие ее, в сущности, ничего не выиграло, – главное, что она извлекла из последней беседы, было удивление. То, что ему на какое-то время вздумалось вообразить себя в нее влюбленным, удивляло ее живейшим образом. Изабелла говорила о знаках внимания с его стороны. Сама Кэтрин их совершенно не замечала. Но Изабелла высказала также много другого, что, как надеялась ее подруга, сорвалось с ее уст случайно и никогда не будет повторено. Этими выводами Кэтрин рада была сейчас ограничиться, чтобы отдохнуть душой и успокоить свою тревогу.
Глава XIX
Прошло несколько дней. Не позволяя себе в чем-то подозревать Изабеллу, Кэтрин все же не могла за ней не наблюдать. Результаты этого наблюдения были далеко не утешительны. Изабелла как будто переродилась. Правда, когда Кэтрин встречала ее в окружении ближайших друзей на Палтни-стрит или в Эдгарс-Билдингс изменение казалось настолько незначительным что, если бы этим все ограничивалось, о нем можно было бы и не думать. Время от времени на Изабеллу находило какое-то томное безразличие или пресловутая рассеянность, которая ей прежде была несвойственна. Не будь ничего худшего, это придало бы ей лишь новое очарование и сделало ее еще интереснее. Но когда Кэтрин видела ее среди публики принимающей ухаживания капитана Тилни с такой же готовностью, с какой они предлагались, и уделяющей ему почти столько же внимания и то же количество улыбок, какие доставались на долю Джеймса, то перемена становилась слишком явной, чтобы остаться незамеченной. Что ее подруга, изменив свое поведение, имела в виду, чего она добивалась, было для Кэтрин загадкой. Изабелла не могла не понимать, какую она причиняет ей боль. Но она проявляла какое-то нарочитое легкомыслие, которое у Кэтрин вызывало только осуждение. Зато Джеймс от него страдал. Кэтрин чувствовала, что он становится мрачным и беспокойным, И если женщина, одарившая ему свое сердце, была к его благополучию безразлична, для Кэтрин оно было дорого по-прежнему. Она сильно тревожилась о бедном капитане Тилни. Хотя он сам ей не нравился, его фамилия обеспечивала ему ее доброе отношение, и она с искренним сочувствием предвидела предстоявшее ему разочарование. Ибо его поведение было совершенно несовместимо с помолвкой Изабеллы. Несмотря на слова, подслушанные в Галерее, Кэтрин, по зрелому размышлению, не могла допустить, что он знает об этой помолвке. Он мог считать Джеймса своим соперником, но роль, в какой он выступал на самом деле, объяснялась заблуждением, в которое его ввела Изабелла. Она пыталась мягко напомнить Изабелле о ее обязанностях и дать ей почувствовать, какую боль она может причинить обоим молодым людям. Но неблагоприятные условия или недостаточная понятливость подруги все время препятствовали ее попыткам – когда же ей удавалось подруге на что-либо намекнуть, та ее не понимала. В этой тревожной обстановке предполагаемый отъезд семейства Тилни сделался для Кэтрин единственным утешением. Через несколько дней им предстояло уехать в Глостершир, и исчезновение капитана Тилни должно было вернуть покой всем сердцам, кроме его собственного. Однако капитан Тилни вовсе не собирался исчезать. Он не желал ехать вместе со всеми в Нортенгер – он оставался в Бате. Когда Кэтрин узнала об этом, она сразу приняла решение. Заговорив по этому поводу с Генри, она выразила сожаление, что его брат питает склонность к мисс Торп, и умоляла его предупредить капитана о ее помолвке.
– Брат о ней знает, – было ответом Генри.
– Знает? Зачем же он здесь остается? Генри ничего не ответил и заговорил о постороннем. Кэтрин, однако, продолжала настаивать:
– Почему вы не уговариваете его уехать? Чем дольше он здесь задержится, тем ему потом будет хуже. Ради Бога, посоветуйте ему для его же пользы, – для пользы всех, – уехать из Бата как можно скорее. В другом месте он сможет легко забыться. А здесь ему не на что надеяться – если он останется, он будет несчастен.
Генри улыбнулся.
– Я знаю, что брат этого ни за что не сделает.
– Но вы его постараетесь уговорить?
– Уговоры не помогут. Простите меня, я же не могу пытаться этого сделать. Я сам сказал ему, что мисс Торп помолвлена. Он знаком со всеми обстоятельствами и должен за себя отвечать.
– Нет, он их вовсе не знает! – воскликнула Кэтрин. – Он не знает, какую боль причиняет моему брату. Нет, нет, Джеймс ничего такого не говорил. Но я уверена, что ему очень тяжело.
– А вы уверены, что в этом виноват мой брат?
– Да, конечно.
– Вы считаете, что боль причиняют ухаживания Фредерика или готовность, с которой их принимает мисс Торп?
– Но ведь это одно и то же?
– Мне думается, мистер Морланд подтвердил бы, что это не так. Ни один мужчина не станет обижаться, если кто-то восхищается любимой им женщиной. Страдания может причинить только она сама.
Кэтрин покраснела за подругу.
– Изабелла, – сказала она, – поступает, конечно, дурно. Но я уверена, она не желает огорчить Джеймса. Она слишком к нему привязана. Она влюблена в него с первого дня знакомства. Пока от нашего отца не пришло согласие на их брак, она чуть не заболела. Вы понимаете, как он ей дорог?
– Да, понимаю. Она влюблена в Джеймса и флиртует с Фредериком.
– Нет, не флиртует! Женщина, влюбленная в одного, не может флиртовать с кем-то другим.
– Ей при этом не удается настолько влюбиться или так флиртовать, как она могла бы, будь она занята кем-то одним. Обоим джентльменам приходится несколько поступиться в своих правах.
После некоторой паузы Кэтрин начала снова:
– Значит, вы не верите, что Изабелла привязана к Джеймсу так сильно?
– Об этом я судить не могу.
– Но что имеет в виду ваш брат? Если он знает о помолвке, что означает его поведение?
– Вы требуете от меня слишком многого.
– Правда? Я ведь спрашиваю лишь то, что мне необходимо узнать.
– Но не спрашиваете ли вы больше, чем можете узнать от меня?
– По-моему, нет. Сердце вашего брата вам известно.
– О сердце моего брата, как вы выражаетесь, я в данном случае могу только гадать.
– И что же?
– А если дело доходит до гадания, пусть каждый им занимается сам по себе. Пользоваться догадками из вторых рук – нестоящее дело. Вы располагаете всеми сведениями. Брат мой жизнерадостный, а временами, возможно, легкомысленный молодой человек. Он знаком с вашей подругой одну неделю, и почти с самого начала ему известно о ее помолвке.
– Что ж, – сказала Кэтрин, немного подумав, – вы, наверно, могли бы по всему этому судить о его намерениях. Я же сознаюсь, что такое мне не под силу. Но разве это не беспокоит вашего отца? Неужели он не хочет, чтобы капитан Тилни уехал? Я уверена, если бы с ним поговорил ваш отец, он бы здесь не остался.
