Марк Орлов - Сказания и легенды средневековой Европы
Народная фантазия с большею охотою приписывала колдунам всевозможные подвиги совершенно беспричинной злобы, исходя, очевидно, из той мысли, что дьявол, которому колдуны служат, является артистом в полном смысле слова, придерживающимся принципа — искусство для искусства. Так, у того же Бодена сообщается такой рассказ. Один колдун связал букет из цветов, околдовал его и бросил где-то на дороге. По этой дороге проходил человек с собакою. Собака бежала впереди, перескочила через этот букет и тут же пала мертвою. После нее перешагнул через букет ее хозяин, и хотя главная сила порчи уже была снята с заколдованного букета собакою, все же и хозяин ее чувствительно пострадал: им овладел припадок страшного бешенства, от которого он едва не задохся. Опытные люди, исследовав это происшествие, живо догадались, что тут все дело в букете. Стали искать, кто его подбросил, и виновника нашли и изобличили. Притянутый к допросу, он откровенно изъяснил, что букет был околдован им в расчете на то, что его кто-нибудь поднимет. А тот, кто его поднял бы, должен был умереть как громом пораженный. Само собою разумеется, что этого букетного мастера немедленно сожгли.
Колдунам обоего пола приписывалось семь злодейских деяний:
1) они влагают в сердца людей смрадные вожделения;
2) внушают злобу и ненависть;
3) делают наузы;
4) напускают болезни;
5) морят людей и скот;
6) отнимают разум;
7) делают всякие низости своим недругам.
Такова классификация колдовства, твердо установленная старыми демонологами.
Опишем прежде всего арсенал колдунов, т. е. разные снасти и снадобья, которые ими употреблялись при отправлении профессии или изготовлялись на потребу клиентов. Первейшею статьею по этой части считалась мертвая рука. Вот как она добывалась и изготовлялась. Надо было сторожить, когда человека повесят, и тайно отрезать у повешенного кисть руки. Отрезанная кисть прежде всего плотно обертывалась в саван и крепко откручивалась, чтобы отжать из нее кровь. После того заготовлялась смесь из мелко истолченных порошков соли, селитры, перца и разных других зелий. Руку погружали в эту смесь и оставляли в ней на две недели. Потом ее вешали на солнечном припеке, чтобы она совсем высохла; в зимнее время сушили ее в печи, но только печь приходилось для этого топись папоротником и вербеною. Эта рука служила подсвечником для колдовской свечи; самая же свеча отливалась из сала, вытопленного из тела удавленника, к которому примешивали воску и какой-то лапландской травы, которая во французских книгах называется Sesame. Но Sesame значит кунжут (Sesamum orientate); а это растение южное и в Лапландии не растет. Итак, эту свечу вставляли в мертвую руку. Волшебная сила этого снаряда была неимоверная. Куда бы ни вошел человек, вооруженный такою свечою в таком подсвечнике, все люди, которые в том месте находятся, мгновенно впадают в полное оцепенение, не могут двинуть пальцем, раскрыть рта, остаются как мертвые. Что можно было совершать с таким светочем, о том можно составить понятие по нижеследующему повествованию. Двое колдунов зашли в кабачок и попросили позволения провести ночь у камина. Их пустили. Когда все легли спать, служанка, все время подозревавшая в гостях что-то недоброе, подсмотрела в замочную скважинку, что они делают. И она увидела, что они сидят над каким-то мешком и что-то из него достают. То, что они оттуда извлекли, оказалось мертвою рукою. Злодеи, как видно было служанке, чем-то натирали эту руку, какою-то мазью, потом начали зажигать, и служанка видела, как на руке один за другим загорелись четыре пальца, словно свечки. Но пятый палец они никак не могли зажечь. Смышленая служанка сейчас же поняла и объяснила себе, отчего пятый палец не загорается. В кабачке в ту ночь было кроме колдунов пять человек. Из них четверо уже спали, и потому четыре пальца загорелись, пятая же, та самая служанка, еще не спала, а потому пятый палец и не загорался. Самое зажигание этих свечей должно было причинить погружение всех уже уснувших в непробудный сон. В этом служанка немедленно и убедилась; она бросилась к хозяину и хотела его разбудить, но его было невозможно растолкать никакими силами; он спал как мертвый. Между тем колдуны, видя, что четверо людей спят, решили пойти обобрать их, а свою адскую свечу оставили в той же комнате, где раньше были. Как только служанка увидела, что они вышли, она тотчас вбежала в комнату и потушила чертову свечку, и в ту же минуту от поднятого ею крика люди повскакали на ноги, а злодеи бросились бежать.
Затем в колдовских делах немалую роль играют волшебные перстни и кольца, с помощью которых также можно было совершать настоящие чудеса. О способе их изготовления мы не нашли подробностей. Их заколдовывали, т. е. сообщали им волшебные свойства, посредством нашептываний, произнесения над ними, с разными обрядностями, заговорных слов. Иной раз в них с этою целью заделывали какие-нибудь зелья, вставляли магические камни и т. д. На всем Востоке пользуется величайшею славою так называемый Соломонов перстень. Обычно в народном представлении таинственная сила Соломонова перстня зиждется на том, что на нем выгравирована какая-то особенная надпись. Впрочем, все восточные талисманы такого устройства, т. е. содержат в себе какие-нибудь изречения, в магометанских странах большею частью заимствованные из Корана. Таким образом, эти талисманы по-настоящему нельзя рассматривать как предметы злобного колдовства, т. е. основанного на сношении с нечистою силою. Что касается, в частности, до Соломонова кольца, то оно, по народному сказанию, распространенному на Востоке, хранится в гробнице Соломона и сторожится какими-то фантастическими драконами. Вдобавок, где находится гробница Соломона, это тоже никому не известно; но зато счастливец, которому удалось бы овладеть этим перстнем, сделался бы не более не менее как обладателем и повелителем всего мира и мириадов бесплотных сил, населяющих вселенную. За неимением такого мощного талисмана восточные люди охотно довольствуются всевозможными волшебными кольцами, которые во множестве изготовляются разными волшебниками и кудесниками тех мест.
В старое время в Западной Европе славились также путевые кольца, которые обладали силою вроде той, какая в наших сказках приписывается ковру-самолету. Такие кольца прославлялись особенно во французских народных сказаниях. Французы были убеждены, что обладатель такого кольца мог без всякого утомления в один день совершить путь от Парижа до Орлеана и вернуться обратно в Париж.
Но знаменитейшими среди колец и перстней были, без сомнения, кольца-невидимки, вполне соответствующие нашим шапкам-невидимкам. В книгах древних алхимиков и вообще специалистов по всем отраслям таинственного способ приготовления таких колец описывается весьма подробно, хотя до умопомрачения неясно. Прежде всего к операции изготовления такого кольца можно было приступать, с некоторою надеждою на успех, не иначе как весною, в среду, день, посвященный Меркурию. Притом надо было уловить момент, когда эта планета находится в благоприятном соединении с Луною, Юпитером, Венерою и Солнцем. Надо было запастить ртутью, и притом не первою попавшеюся, а непременно чистейшею и фиксированною. Уже одно это последнее слово (fixe у французских авторов) повергает в совершенное недоумение, ибо аллах ведает, что под ним надо подразумевать. Суть же в том, что ртуть была посвящена богу Меркурию; а так как изготовление кольца шло под покровительством его планеты, то можно понять, что в число материалов для его изготовления обязательно должен был входить и посвященный ему металл. Напомним при этом, что у алхимиков, да и до сих пор у аптекарей и врачей, ртуть называлась и называется Меркурием. Самое кольцо формовалось из этой фиксированной ртути. Величина ему придавалась такая, чтобы оно свободно надевалось на средний палец. В изготовленный перстень надлежало сделать вставку, а на эту вставку необходимо было добыть особый камешек, который находят в гнезде удода. На перстне гравировалась особая надпись. Изготовленный перстень клали на пластинку из фиксированной ртути и окуривали «ртутным (меркуриевым) благовонием»; что это было за благовоние, мы сообщить совершенно не в состоянии. Но этим дело не кончалось. После окуривания кольцо завертывалось в кусок тафты, долженствовавший иметь цвет, «благоприятный для планеты» (какой планеты? Надо полагать, Меркурия). В таком виде перстень клали в гнездо удода, из которого взяли камень для вставки, и там оставляли на девять дней. Теперь кольцо было готово, но его не следовало носить на пальце, а надо было хранить в ящичке, сделанном все из той же фиксированной ртути. Надевали же это кольцо тогда, когда представится в этом непосредственная надобность. Пользование же им было очень просто. Чтобы сделаться невидимым, стоило только повернуть вставку кнаружи, т. е. так, как обыкновенно носятся кольца; а если вслед за тем желательно было сделаться видимым, надо было повернуть кольцо вставкою внутрь ладони и сжать руку в кулак.
