Иосиф Кантор - Ной. Всемирный потоп
«Не о чем беспокоиться мне, когда Господь мой со мной», – сказал про себя он и поспешил к Ковчегу, не желая задерживать ни себя, ни остальных. Если шли куда-то вместе, то никто: ни сыновья, ни невестки, ни Эмзара – не обгоняли Ноя, демонстрируя тем самым свое уважение к нему и подчеркивая его первенство. Сам Ной никогда не требовал и не ожидал от домочадцев такого, то был их почин.
Работа нынче спорилась на удивление легко. Она вообще с каждым днем становилась легче. Силам положено убывать, если работать изо дня в день от рассвета до заката, и даже сверх того и работать усердно, не покладая рук своих. Но сил у всех строителей Ковчега прибавлялось с каждым днем. Вдобавок навыки, оттачиваясь, достигали совершенства, и работники, работая бок о бок, приноровлялись друг к другу. Достаточно было одному поднять руку, и другой уже спешил к нему с доской. Если кто поворачивал голову, оглядываясь на остальных, то тут же получал требуемую помощь. Если в самом начале строительства Ковчега на лугу было шумно от голосов, то теперь слова почти не произносились, шумели только инструменты – стучали топоры, визжали пилы, да шелестели рубанки. Иафет, которому надоело то и дело точить инструмент (по традиции заточкой ведают младшие), придумал невиданное. Проделал в центре круглого и плоского точильного камня отверстие, просунул туда гладко оструганную круглую палку, установил палку концами на две рогатины, соединенные перекладинами, а внизу установил еще одну такую же палку с деревянным колесом на ней и поперечной досочкой посередине. От колеса к утолщению на верхней палке шел туго натянутый кожаный ремешок. Сим, увидев такое диво, спрашивал о назначении его, но Иафет только качал головой, давая понять, что откроет все в положенное время. Вечером, закончив работу, он разложил справа от дива топоры, ножи и рубанки со стамесками, пододвинул чурбан, уселся на него, взял в руки топор, поставил правую ногу на дощечку и начал качать ее. Колесо завертелось, вращение передалось наверх… Вот Иафет поднес к быстро-быстро крутящемуся камню лезвие топора, раздался тонкий пронзительный визг и брызнули вперед искры. Одно плавное движение, поворот лезвия, еще одно движение и топор был наточен. Иафет закатал рукав на левой руке и, взяв топор за обух, а не за топорище, сбрил им, словно бритвой несколько волосков с руки, показав тем самым остроту заточки. Переложив топор влево, он перешел к следующему и очень скоро наточил все инструменты. Вручную за это время два-три топора бы успел наточить. Сим тут же потребовал:
– Научи и меня, Иафет, как пользоваться этой штукой!
– Что-то раньше ты не интересовался заточкой, – заметил Иафет, но пообещал, что завтра Сим будет точить затупившийся инструмент под его присмотром.
Ной дивился великому уму младшего сына и думал про себя: «Вот было бы в Хаме наполовину от Сима и наполовину от Иафета». Но что толку так думать, когда в Хаме было наполовину от отца и наполовину от матери.
Незадолго до полудня (Шева уже ушла домой, чтобы помочь Эмзаре принести обед) со стороны большой дороги послышался шум.
– Музыка? – удивился Иафет, обладавший тонким слухом. – Кому это понадобилось в полдень играть на свирели? Или сегодня торжество?
– Никакого торжества сегодня нет, – ответил Хам, по-собачьи поводя носом. – Но пахнет жареным мясом.
Остроглазый Сим выбрал дерево повыше и покрепче, отер ладони об рубаху и проворно, словно кошка, залез на него.
– Вижу толпу, – начал рассказывать он, – много всадников, огромную повозку. Не иначе как…
– Правитель Явал? – не поверил Ной.
– Он самый, – подтвердил Сим и, понизив голос, добавил. – Провалиться бы ему трижды!
– Достаточно и одного раза, – отозвалась рассудительная Сана.
«Этот приезд неспроста, – подумал Ной. – С какой стати? Какая нужда Явалу приезжать сюда? Неужели хочет посмотреть на ковчег?»
Удивляясь, возобновили работу. Прошло немного времени (Эмзара и Шева еще не принесли обед), как прибежал запыхавшийся стражник Хегам.
– Оденьтесь в нарядное и готовьтесь встретить правителя нашего… Ик! Да живет и правит он вечно!.. Ик!
Сана подала Хегаму воды. Он выпил, перестал икать, поблагодарил и убежал обратно. Хегам так торопился, что не только не стал глазеть на Ковчег, но и не стал клянчить подарка за «хорошую» весть, что было совершенно не в его обычае.
Ной переглянулся с сыновьями и сказал:
– Продолжим работу, пока нам никто не мешает. Переодеваться в праздничные одежды никто не стал.
Принесенный обед – куриное мясо, разваренное с пшеницей, – съели быстро и хотели вернуться к своим делам, но тут прискакал на коне староста Сех в сопровождении двух всадников из свиты Я вала. Судя по трезубцам, которые они держали, всадники были сотниками, а не простыми воинами. И без того спесивый Сех от такого почетного сопровождения раздулся настолько, что, казалось, вот-вот готовился лопнуть.
– Эй, вы! – заорал Сех, не слезая с коня, что было намеренным оскорблением Ною – вот, даже спешиваться ради тебя не стану. – Вас что, не предупредили о прибытии правителя нашего Явала, да живет и правит он вечно?!
– Предупредили, – коротко и негромко ответил Ной, не приветствуя грубияна и его «свиту».
– Тогда почему вы не одеты подобающим образом?! – Сех поднял коня на дыбы, показывая, насколько он разгневан. – И где ковры, на которых будут стоять высокие гости?!
– Нагота наша прикрыта и одеяния наши опрятны – чего же боле? – вопросом на вопрос ответил Ной.
Правителю нельзя было задавать вопросов, и все слуги его распространяли этот обычай на себя. Сех покраснел, но спесивость его уменьшилась и величие потускнело.
– А что до ковров – то нет у меня лишних, – твердо сказал Ной. – Если есть у тебя, то распорядись – пусть принесут.
Правая рука Сеха с зажатой в ней плетью дрогнула. Сим, заметив это движение, как бы невзначай положил правую руку на топорище. В детстве Сим, подобно многим мальчишкам, развлекался метанием ножей и настолько увлекся этой забавой, что научился метать и топоры. Да как научился! Клал на колоду для рубки дров плод смоквы, отступал на сорок шагов и бросал топор так, что тот не просто попадал в плод, а делил его на две равные половины. Если бы Сех дерзнул замахнуться на Ноя плетью, то не успел бы осуществить свое подлое намерение. До Сеха от Сима было много ближе, чем сорок шагов, да и голова у старосты была много больше смоквы – не промахнуться.
Сех проявил грубость и получил по заслугам. Его и его спутников оставили без приветствия, ему задали вопрос, ему отдали приказание. «Распорядись – пусть принесут», – сказал Ной, будто бы он был сам правитель.
Сех не рискнул поднять плеть. Взгляды у Ноя и его сыновей были суровыми и недружелюбными, в них не было ни капли испуга. Свяжешься с такими – сам пожалеешь. К тому же непонятно, что на уме у правителя. Известно только, что правитель не расположен к Ною, но вдруг он переменился к нему?
«Дождемся сперва урожая», – подумал Сех и молча развернул коня. Перед тем как хлестнуть его плетью, он смачно сплюнул наземь, выказывая свое презрение к Ною и его семейству. Ной покачал головой и сказал:
– Хам и Иафет пусть соберут все инструменты и унесут. В присутствии правителя лучше не иметь под рукой ничего острого, чтобы не обвинили в покушении на его жизнь. Женщины пусть идут в дом.
Затем Ной сел на скамью под навесом, туда, где сидел он, когда обедал, и жестом пригласил Сима сесть рядом.
– Сим, никогда не спеши хвататься за топор в присутствии кого-то из облеченных властью, – сказал Ной сыну. – Уже за одно это тебя могут убить!
– Но он же хотел ударить тебя, отец! – воскликнул сын.
– Но ведь не ударил, – мягко возразил Ной. – А ты уже схватился за топор. Воины, заметив это, тут же перехватили свои трезубцы поудобнее, готовясь метнуть их в тебя. Ну и даже если бы ударил, то что тогда? Это бы осталось на его совести.
– У змеи нет крыльев, – проворчал Сим, – а у таких, как Сех, нет совести. Их совесть в подлости, их достоинство в унижении других, их…
– Скоро их всех не будет, – напомнил Ной и продолжил. – Давай помолчим, пока тихо и нет никого.
Сим понял, что отцу надо собраться с мыслями, и умолк.
Первые всадники из свиты Явала влетели на луг галопом. Осадили коней, подняв их на дыбы, выстроились полукругом перед Ковчегом и замерли. Всадники с любопытством рассматривали Ковчег, пусть и недостроенный, но все равно величественный. Время от времени кто-то из них на мгновение переводил взгляд на Ноя и его сыновей, вышедших навстречу незваным гостям и стоявших между всадниками и Ковчегом.
Кожаные шлемы и кожаные доспехи всадников были обильно присыпаны пылью. «Выехали на рассвете и скакали быстро, – подумал Ной. – Что за нужда у правителя до нас? Лучше бы он про нас и не вспоминал бы».
