Александр Звягинцев - На веки вечные. И воздастся вам…

В зале сначала установилась тишина, а потом стал нарастать шум. Задвигались, зашептались все присутствующие — и на скамье подсудимых, и в отсеке журналистов, и на гостевых балконах. Лоуренс немедленно зажег красную лампочку, означавшую «Полная тишина в зале».

— Из того, что вы сказали, генерал, я понял, что фельдмаршал Паулюс будет вызван как свидетель, чтобы защита подвергла его перекрестному допросу?

— Да, ваша честь.

— Сколько же времени потребуется для доставки сюда вашего свидетеля, генерал?

— Думаю, это можно сделать сегодня. И очень скоро, — подчеркнуто деловито ответил Зоря. — Свидетель уже здесь, во Дворце юстиции. Он сейчас в апартаментах советской делегации.

В это мгновение по холлам, залам, коридорам, столовым и барам разнеслись тройные сигналы для журналистов, возвещающие, что в зале суда назревает большая сенсация. Корреспонденты понеслись на свои места из баров, дожевывая на ходу сэндвичи, стирая с губ пивную пену.

Руденко спокойно смотрел, как бросились к своим подзащитным адвокаты, как подсудимые взволнованно зашептались между собой. Ну что, теперь никому спать не хочется? Да, сдается, и наши аффидевиты вам теперь придутся вполне по вкусу… Потому как лично Паулюс может сказать и такое, что туда не уместилось…

— Доктор Нельте, — обернулся к защитнику Лоуренс. — Ответ на ваше возражение вас удовлетворяет?

Нельте, тревожно переговаривавшийся с Кейтелем, пустился в путанные объяснения, из которых вдруг выяснилось, что защита вполне осознает трудности советского обвинения, когда речь идет о доставке свидетеля и вообще не очень заинтересована в формальностях и хочет лишь иметь материальные доказательства…

В ложе журналистов образовалось некоторое бурление. Одни еще слушали, другие уже бежали, расталкивая всех по пути, передавать сенсационное сообщение…

— Суд вызывает свидетеля Фридриха Паулюса, — объявил лорд Лоуренс. И тихим домашним голосом, но с изрядной долей сарказма добавил: — А сейчас, мне кажется, самое подходящее время для того, чтобы объявить перерыв…

В галдящем коридоре Ребров столкнулся со спешащей к телефонам Пегги. Она посмотрела на него презрительно, покачала головой, а потом еще погрозила кулаком.

— Как вы могли утаить от меня такое? Вы — чудовище! Это просто бесчеловечно!

— Пегги, я ничего не знал! — стал отпираться Ребров. Но получилось как-то неубедительно.

— Я вам не верю — отрезала Пегги. — И вы еще об этом пожалеете!

На сей раз зал, который в последние дни, случалось, и не был заполнен целиком, оказался набит задолго до окончания перерыва. Наконец, появились судьи. Лорд Лоуренс неторопливо накрыл наушниками свою сверкающую лысину. Зоря подошел к трибуне.

— Господин председатель, в соответствии с заявлением, сделанным советской делегацией, я прошу ввести в зал для допроса фельдмаршала бывшей германской армии Фридриха Паулюса. Допрос произведет Главный обвинитель от Союза Советских Социалистических Республик генерал Руденко.

Лоуренс кивнул судебному приставу:

— Прошу вас, введите свидетеля Фридриха Паулюса.

Обрамленная зеленым мрамором дубовая дверь в противоположном конце зала открылась и в ней показался Паулюс в ладно сидящем на нем синем штатском костюме. Заблистали вспышки фотоаппаратов, глухо затрещали кинокамеры. Все присутствующие с напряжением следили за тем, как Паулюс в сопровождении американского солдата подходит к свидетельской трибуне, как судебный пристав надевает ему на голову наушники. Внешне он выглядел абсолютно спокойным.

Зато на скамье подсудимых поднялось волнение и гам, как в очереди за продуктами. Что-то раздраженно кричал Гессу забывший про свое теплое американское одеяло Геринг. Кейтель и Йодль, словно окаменев, уставились на своего коллегу, который был теперь словно по другую линию фронта.

— Не скажите ли, как вас зовут? — вежливо осведомился Лоуренс.

— Меня зовут Фридрих Паулюс.

— Не повторите ли вы за мной слова присяги?

— Да, конечно.

Паулюс с поражающим всех спокойствием положил руку на Библию и, подняв два пальца правой руки, твердо произнес торжественное обещание — говорить правду и только правду…

Что-то громкое, но не очень понятное прорычал Геринг.

— Прошу вас, генерал, — почтительно кивнул Лоуренс в сторону Руденко, который давно уже занял место на трибуне и хладнокровно наблюдал за всем происходящим.

«Мне трудно забыть смятение, которое охватило после допроса Паулюса защиту. Обычно защитники торопились к перекрестному допросу, если он давал какие-то контршансы. Но в этот раз и адвокатов и скамью подсудимых охватила своеобразная прострация».

Глава V

Он говорит правду

— Вас зовут Фридрих Паулюс?

— Да.

— Какого вы года рождения?

— 1890.

— Вы родились в деревне Брейтенау района Кассель в Германии.

— Так точно.

— Вы по национальности немец?

— Так точно.

Паулюс сидел перед микрофоном в вольной позе. Сухие фразы, которые он произносил, звучали отточено, твердо. Хотя он говорил по-немецки, и слова его в зале хорошо слышны, многие из подсудимых для чего-то надели наушники.

— Вы генерал-фельдмаршал бывшей германской армии?

— Так точно.

— Ваша последняя должность — командующий 6-й армией под Сталинградом?

— Так точно.

— Скажите, господин свидетель, что вам известно о подготовке гитлеровским правительством и немецким верховным главным командованием вооруженного нападения на Советский Союз?

— По моим личным сведениям, я могу сообщить по этому поводу следующее…

3 сентября 1940 года во время моей работы в главном штабе командования сухопутных сил я нашел еще неготовый оперативный план, который касался нападения на Советский Союз… Нужно было произвести анализ возможностей наступления на Советский Союз… Цели операции — во-первых, уничтожение находящихся в Западной России русских войск и пресечение возможности отступления войсковых частей в глубь России… Конечной целью являлось достижение линии Волга-Архангельск… Я также хочу сказать, что все приготовления для совершения этого нападения на СССР, которое имело место 22 июня 1941 года, велись уже осенью 1940 года…

— Фельдмаршал, где молодые немцы, которых тебе доверила Германия? — вдруг выкрикнул один из защитников.

Лицо Паулюса осталось спокойным. Руденко обернулся к лорду Лоуренсу:

— Ваша честь, я протестую против таких провокационных вопросов. К тому же адвокат позволяет себе вмешиваться в процесс допроса свидетеля! Это недопустимое нарушение регламента.

— Поддерживаю, — говорит Лоуренс. — Господа адвокаты, держите себя в рамках закона.

Паулюс спокойно продолжил:

— Нападение на Советский Союз состоялось после длительных приготовлений и по строго обдуманному плану. При этом не существовало опасений, что противник внезапно попытается перейти границу.

— Как вы определяете цели нападения Германии на Советский Союз?

— Конечная цель нападения, заключавшаяся в наступлении до Волги, превышала силы и способности германской армии. И эта цель характеризует не знавшую пределов захватническую политику Гитлера и нацистского государства…

Геринг что-то яростно зашептал Гессу.

— Со стратегической точки зрения достижение этой цели означало бы уничтожение вооруженных сил СССР. Захват этой линии означал бы захват и покорение главных областей России, в том числе Москвы, политических и экономических центров Советской России… Указанные цели означали завоевание с целью колонизации русских территорий. Они должны были дать возможность завершить войну на Западе, чтобы окончательно установить господство Германии в Европе.

— Кто из подсудимых являлся активным участником развязывания агрессивной войны против Советского Союза?

Паулюс холодно и отрешенно оглядел скамью подсудимых.

— Из числа подсудимых, насколько я их здесь вижу, я хочу назвать следующих важнейших советников Гитлера: Кейтеля, Йодля, Геринга — в качестве главнокомандующего военно-воздушными силами Германии и уполномоченного по вопросам вооружения…

— Заканчивая допрос, я резюмирую. Правильно ли я заключил из ваших показаний, что еще задолго до 22 июня 1941 года гитлеровское правительство и верховное главнокомандование планировали агрессивную войну против Советского Союза с целью колонизации его территорий?

— Для меня в этом не существует никаких сомнений…

— У меня все вопросы, господин председатель, — деловито закончил Руденко.