Франсин Риверс - Последний пожиратель греха

— Но я верю! Я верю! А я не спасена.

— Ты веришь, что Иисус жил на земле. Ты веришь, что Он был распят и пошел на небо. Слушай слово Господне. Иисус родился от женщины, стал сильным в духе, творил чудеса и никогда не грешил. Он ни разу не ослушался Бога, потому что был Богом Сыном во плоти. Он добровольно пошел на крест, чтобы умереть на нем, и взял на Себя все наши грехи.

— Ох! — вырвалось у меня невольно, в душе как будто начало разливаться тепло. — Я правильно поняла? — Вы имеете в виду, что Он точно как наш пожиратель грехов!

— Ваш кто?

— Пожиратель грехов. Он приходит, когда кто-нибудь умирает, ест хлеб, пьет вино и все грехи того человека на себя берет, чтобы тот мог покоиться в мире.

— И ты этому веришь?

— Все верят. Ну, почти все. Я теперь не знаю, во что верю. Я пошла к нему и попросила забрать мои грехи. Он попробовал.

— Ни один человек не может забрать твои грехи. Только Бог.

— Но бабушка говорила, что Бог даже смотреть не может на грех. Поэтому нам пожиратель грехов нужен.

— А как он им стал?

— Его выбрали будто бы.

— Как?

— Точно не знаю, сэр.

— Как его зовут?

— Я не знаю. Миссис Элда говорила, что с тех пор, как он пожирателем грехов стал, он должен был оставить свою семью и жить один, и никто не мог его имя вслух говорить. И смотреть на него нельзя, когда он приходит грехи съедать.

— И что с ним будет?

— Я думаю, как он умрет, то в ад пойдет со всеми грехами, что он на себя брал.

Человек Божий поднял голову и посмотрел на небеса.

— Один из врагов Иисуса по имени Каиафа — он был первосвященником — сказал: «Лучше пусть один умрет, чем народ погибнет».

— Так оно и есть, сэр. Разве это неправильно?

— Это неправильно, и тебе нужно помочь тому человеку.

— Да, сэр. Он добро мне делает, и о нас всех заботится.

— Но он обманут, и его жестоко используют. Если ты пришла за истиной, дитя, слушай и принимай. Только Иисус, Агнец Божий, может забрать грехи. Этого человека, которого ты называешь «пожиратель грехов», использует сатана, чтобы он служил препятствием для истины. Он просто козел отпущения. У него нет силы, и ничего он сделать не может.

От этих слов мне стало так горько, что я думала, умру. Как я скажу это пожирателю грехов, ведь это значит смертельно огорчить его?

Розовая полоска рассвета показалась на горизонте. Мне пора было идти домой: до того как папа с Ивоном проснутся, я должна быть дома. Я поднялась.

— Сэр, большое спасибо, что вы со мной поговорили.

— Дитя, я еще не закончил с тобой говорить.

— Ежели я сейчас не уйду, то увидят, что меня нет, и тогда плохо мне будет. Могу я еще прийти?

— Я буду здесь, пока Бог не скажет мне уходить. Но не жди долго. Нам не много времени осталось.

Я пошла к реке и оглянулась. — Сэр, я должна сказать вам. Тут есть люди, которые вашей смерти ищут.

— Господь моя сила и щит.

Я почувствовала себя глупо, вспомнив молнию. Бог уж точно сможет о нем позаботиться, если пожелает.

Человек Божий сидел на берегу и смотрел на меня, пока я переходила через реку. Я благополучно перебралась на другой берег, обернулась и помахала рукой. Когда он помахал мне в ответ, я почувствовала искорку надежды. Нырнув в лес, я помчалась домой.

12

Необычное возбуждение переполняло меня. Я все время только и думала о том, что мне сказал человек Божий. Не терпелось рассказать об этом миссис Элде, но мама решила целый день продержать меня дома. Когда я сказала, что чувствую себя вполне хорошо, она ответила, что я и правда выгляжу куда лучше. Она сразу же послала меня в курятник собрать яйца, затем нарвать гороха, а потом вылущить его на переднем крыльце. Я работала быстро — мне хотелось побыстрее уйти. Ох, как же мне не терпелось рассказать маме обо всем, что мне сказал человек Божий. Но я не осмеливалась даже обмолвиться об этом. Она скажет папе, и тогда я уж точно проведу остаток своих дней запертой в сарае, потому что пошла против повеления Кая.

Когда я вылущила весь горох, мама вручила мне метлу и послала подмести дом и крыльцо. Когда я это сделала, она позвала меня помочь ей со стиркой. Работала она так медленно и кропотливо, что я стала терять терпение.

— Ты так суетишься, как собака с блохами, — сказала мама. Она с силой терла папину рубашку на стиральной доске. Я изо всех сил старалась быть спокойной, но, кажется, не получалось.

Мама отложила доску и выпрямилась, убирая с потного лба прядки темных волос. — Ну-ка, погоди немного. — Она отошла чуть в сторону и говорила, почти не глядя на меня. — Ты раньше болтала, как сорока. А сейчас с утра до вечера едва слово скажешь.

Странно, что она вообще говорила со мной, ведь она так долго молчала. Она только говорила мне, что надо сделать, но не пыталась даже на секундочку заглянуть в мою душу.

— Гервазе сказала мне, что ты с миссис Элдой видишься. — Она посмотрела куда-то вдаль.

Смутясь, я посмотрела на маму: интересно, о чем она думает? Почему она сейчас заговорила со мной, она же много месяцев молчала. Почему задает вопросы? Жаль, что она не смотрит на меня, прямо мне в глаза. Так я могла бы понять, что она чувствует или что хочет мне сказать.

Она вздохнула. — Наверно, ты по бабушке скучаешь.

Я скучала, конечно, но как бы я хотела сказать маме, что куда больше я скучала по ней. У меня на глазах выступили слезы. Я скучала по маме задолго до того рокового дня, когда исчезла ее последняя капля любви ко мне.

Мама посмотрела на меня. Наши глаза встретились, но она тут же перевела взгляд на мои пустые руки. — Не забудь воротничок отстирать.

Я окунула в воду папину рубашку, стала изо всех сил тереть ее по металлической доске, надеясь, что это поможет затереть боль в моем сердце. Должно быть, я действительно очень плохая, если мама так морщится, глядя на меня. Она отошла немного в сторону и встала в тени, отвернувшись от меня. Подняла руку, стала вытирать щеку. Я поняла, что она опять плачет. Тихо плачет об Элен, о бабушке, о других, кого она любила и потеряла.

На следующий день к нашему дому пришел Фэйган. Когда он поднимался на наш холм, Ивон вышел ему навстречу. Они о чем-то коротко поговорили. Потом Фэйган пошел обратно, а Ивон вернулся к своей работе. Я в это время помогала маме чистить яблоки и нарезать их на четыре дольки. Надо было наполнить ими огромную деревянную лохань, в которой мама обычно отбеливала белье.

Ивон зашел в дом пообедать. Он ни словом не обмолвился о том, для чего приходил Фэйган. Тогда я спросила его напрямую. Но он в ответ только пожал плечами.

— Не знаю, не сказал он. — Ивон отломил кусок хлеба и обмакнул его в миску с тушеным мясом. — Вроде он на охоту идти хотел, но у меня времени сегодня нет. — Он съел ломоть хлеба. — Сказал, вроде миссис Элда про тебя спрашивала.

— А что она про нее спрашивала? — настороженно сказал папа.

— Сказала, что Кади уж несколько дней не видела, может, случилось что?

Я посмотрела на маму. — Мама, можно мне пойти к ней? Ну, пожалуйста.

— Спроси папу, — ответила она безжизненно; перед ней стояла тарелка с едой, но она к ней почти не притрагивалась.

— Папа…

Он посмотрел на меня долгим тяжелым взглядом — не знаю, что он надеялся во мне увидеть.

— Можешь идти к миссис Элде, но никуда больше. И чтоб была дома до того, как солнце сядет. Слышишь меня?

— Да, сэр. — Я убрала посуду и шмыгнула в двери, как мышка, которой надо не попасться на глаза кошке. Всю дорогу до дома миссис Элды я бежала. Застала ее, как обычно, на переднем крыльце в качалке.

Увидев меня, она вынула изо рта трубку. — А я уж думала, ты там заблудилась на Горе Покойника.

— Болела. — Я старалась отдышаться и прийти в чувство. — Но я с ним видалась, — сказала я.

— Он забрал твои грехи?

Я замотала головой. Я по-прежнему задыхалась, говорить было трудно, поэтому я стала жестикулировать.

— А на долину-то зачем показываешь?

— Я его видала.

— Там внизу-то? Кай говорит, вроде бы он стал со своей горы вниз спускаться, и за то он поплатится. Садись, дитя. Не знаю, что ты это мне сказать пытаешься. Пойди-ка на ручей и попей водички. А то все равно ничего понять нельзя.

Я встала на колени у ручья и ополоснула водой разгоряченное лицо, потом попила воды, зачерпывая ладонью.

Я бежала так быстро, что теперь боялась потерять все, что съела накануне. Немного подождав, пока восстановится дыхание и успокоится желудок, я поспешила обратно. — Пожиратель грехов обещание с меня взял, что я сделаю все, чего б он ни попросил. Даже если он мои грехи не сможет забрать от меня.

— И что ж, он это не сделал?

— Да пробовал он, миссис Элда. Очень он старался. Он и вино выпил, что вы мне дали, и хлеб съел, сказал все, что надобно было сказать. А мне еще хуже стало.