Весь Кен Фоллетт в одном томе - Кен Фоллетт
— Ну же, сильнее, — сказал Альфред.
Она стала тереть изо всех сил. Бесполезно, хотя Альфред задвигал бедрами, как будто испытывал удовольствие. Воодушевленная, Алина продолжала с новой силой. Неожиданно он издал крик и отпрянул. Она явно переусердствовала.
— Корова бестолковая! — выругался Альфред и наотмашь влепил ей пощечину, так что она повалилась на бок.
Алина лежала на кровати и выла от боли и ужаса.
— Неумеха чертова! — Он рассвирепел.
— Но я старалась!
— П… дохлая! — заорал Альфред и сплюнул. Он схватил ее под руки, поднял с постели и швырнул на пол, на солому.
— Ну, ведьма Эллен, это она накаркала. Она всегда меня ненавидела.
Алина встала на колени и смотрела на него. Больше бить ее он, похоже, не собирался. Злость сменилась горечью.
— Ты можешь оставаться здесь, — сказал Альфред. — Жена ты никудышная, так что в постель ко мне не лезь; будешь спать по-собачьи, на полу. — Он помедлил. — Да перестань же на меня пялиться! — Ярость охватила его. Он бросил взгляд на свечу и ударом опрокинул ее на пол.
Алина боялась пошевелиться в темноте. Она слышала только, как Альфред возился на перине, потом натянул на себя одеяло, взбил подушки. Она затаила дыхание. Он долго не мог угомониться, без конца ворочался, но так и не заговорил с ней. Через некоторое время он успокоился, дыхание стало ровным. Убедившись, что Альфред заснул, она проползла через всю комнату в дальний угол, стараясь не шуршать соломой, и там свернулась калачиком. Спать она не могла, ее душили слезы, она всхлипывала, хотя пыталась сдержаться, боясь разбудить мужа. Альфред, возможно, и проснулся, но виду не подавал. Алина долго лежала так, пока наконец в изнеможении не провалилась в небытие.
Глава 12
I
Всю зиму Алина очень страдала.
По ночам она почти не спала, а, завернувшись в накидку, лежала без сна у подножия мужниной кровати. Днем она чувствовала себя страшно разбитой, усталой. Ее часто подташнивало, поэтому ела она совсем мало, и, несмотря на это, ей казалось, что она прибавляет в весе.
Груди стали тяжелее, она раздалась в бедрах, талия почти исчезла.
И хотя заниматься по дому следовало ей, почти всю работу взяла на себя марта. Они теперь жили втроем, мрачной и угрюмой жизнью. Марта никогда не любила брата, Алина же его просто ненавидела; не удивительно, что Альфред старался как можно меньше времени проводить дома, пропадая целыми днями на стройке, а вечерами засиживался допоздна в трактире. Марта и Алина покупали продукты, хотя готовили без удовольствия, а ближе к вечеру садились за шитье. Алина очень ждала весны, когда станет теплее и можно будет тайком ходить по воскресеньям на свою любимую поляну. Там, вдали от всех, она сможет целыми часами лежать в траве, мечтая о Джеке.
А пока же ее единственным утешением был Ричард. У него теперь появился новый черный как смоль горячий жеребец, новый меч, оруженосец на лошадке, и он снова сражался за короля Стефана. Алина выполняла свою клятву и хоть в этом чувствовала себя счастливой. Война тянулась и в этом году: Мод удалось спастись во время осады замка в Оксфорде и снова улизнуть от Стефана; ее брат Роберт Глостер вновь взял Уорегам; в общем, сражения шли с переменным успехом.
В первую неделю нового года у Марты впервые пошла кровь. Алина поила ее горячим настоем из трав и меда, чтобы снять спазмы, и отвечала на ее бесконечные вопросы о женских делах. Как-то она пошла поискать свой сундучок, в котором хранила кусочки ткани на случай, когда с ней бывало подобное. Нигде не найдя его, она вспомнила, что оставила его в своем старом доме.
Но с тех пор прошло уже три месяца.
А менструации ни разу не было!
Со дня ее свадьбы.
С того дня, когда она была с Джеком.
Алина оставила Марту дома, а сама пошла через весь город в свой старый дом. Ричарда дома не оказалось, но у нее был запасной ключ. Она быстро нашла сундучок, но уходить не спешила, а села возле холодного очага, закутавшись в накидку, и окунулась в тяжелые раздумья. Она выходила замуж на Михайлов день. Сейчас позади было Рождество. Значит, прошло почти четыре месяца, сменились три полные луны. Она пропустила три менструации, а ее сундучок так и лежал нетронутым на верхней полке рядом с бруском, которым Ричард затачивал ножи. И вот она держала его на коленях, поглаживая грубое дерево. Пальцы ее почернели: сундучок покрылся толстым слоем пыли.
Самым страшным было то, что с Альфредом за это время у нее ничего не было.
После той ужасной первой ночи он пробовал еще три раза: на следующую ночь, еще через неделю и месяц спустя, когда вернулся домой совершенно пьяным, — но все было бесполезно. Сначала Алина, из чувства долга, старалась помочь ему, но каждая неудача все больше раздражала его, и ей стало страшно. Она старалась реже попадаться ему на глаза, надевала старую, поношенную одежду, раздевалась, укрывшись от его взгляда. И Альфред оставил ее в покое. Алина размышляла, стоит ли попробовать еще раз, вдруг у него получится, но тут же говорила себе,
