На пороге великой смуты - Александр Владимирович Чиненков
Мужики затихли и смотрели по сторонам. Архип почувствовал, что они ждут, когда ответит за всех именно он.
– За два дня управимся, – сказал тогда Архип, пересиливая себя. – А там уж легче будет.
Амина поприсутствовала ещё какое-то время, после чего уехала. А мужики опять дружно навалились на работу.
Архип вкалывал наравне со всеми. Он старался отвлечься от мыслей об Ании, которые, как и прежде, не давали ему покоя. Архип работал так старательно и усердно, что не заметил, как стемнело, а усталость валила с ног. Эту ночь он решил провести с мужиками в лесу и решительно воткнул в ствол поваленного дерева топор.
Поздно ночью, на ворохе веток в шалаше, бодрствуя в холодной темноте среди храпа спящих, Архип пережил приступ безысходной тоски. Хотелось выть, кусать полушубок, умереть. Ания! Ания! Что ты делаешь сейчас? Он понял, что не может жить без неё ни единой минуты. Он тоскует по ее лукавым глазам, по её ласковым словам, что она страшна ему своей красотой и недоступностью.
Вскоре физическая усталость одолела его. Отдав дань сомнениям любви и ревности, он заснул. А утром уже некогда было думать о личной жизни…
Через два дня, как и обещал Архип, с вырубкой леса было покончено. Уставшие мужики провели ночь в семьях, а с наступлением утра дружно вышли на работу в умёте.
По подсчётам Амины, заготовленных стволов должно было вполне хватить на обнос умёта высоким крепким частоколом. Ильфат привёз из города много оружия, большой запас пороха, а ещё больше топоров, молотков, пил и гвоздей.
Амина, к удивлению всех, «назначила» себя главным кашеваром. Её присутствие вдохновляло мужиков: у неё был неиссякаемый запас энергии и весёлости; ее любили, уважали и охотно слушали. Амина не стеснялась ударить или выставить на безобидное посмешище любого мужика и была внимательна и участлива.
В эти дни Архип очень подружился с ней. Он восхищался её весёлым спокойствием и завидной самостоятельностью. Амина освежающе влияла на Архипа. С нею все нерешённые вопросы казались проще, и она хорошо понимала его.
– Лечись, лечись, Архипушка, – сказала она однажды, глядя, с каким запалом он работает.
– А что? – откликнулся Архип, не совсем понимая, о чём она говорит.
– Дела больше – любви меньше, – как-то загадочно сказала Амина. – Всецело подчиняться любви, так лучше на свете не жить!
Он много думал о её словах. Конечно, она не знала и, видимо, не понимала такой любви, как у него к Ании. Хотя кто знает? Они с Аниёй очень любят друг друга. Но Амина, как думал Архип, не испытывала любви мучительной, томящей, разрушающей душу. Такую любовь она отождествляла с болезнью…
Он чувствовал себя день ото дня лучше. Частокол вокруг посёлка рос не по дням, а по часам. Мужиков охватил азарт строительства. К середине второй недели с начала работ по укреплению посёлка, азарт достиг высочайшей точки напряжения.
– Догоняй, Чубатый! – крикнул Архип крепкому мужику, трудившемуся рядом, и почувствовал себя таким же озорным мальчишкой, готовым пуститься наперегонки. – Только вот не догнать тебе!
Мужики трудились весь день небывалыми темпами. Весь в поту, несмотря на жестокий мороз, Архип не выпускал из рук пилы и то и дело весёлыми окриками подбадривал поселян.
Архип окончательно освободился от ощущения запутанности. Он ничего не забыл. Ания присутствовала и тут, и он любил её, но силы его окрепли, и голова была ясна. Подчиняя свои мысли ритму работы, он отрывисто говорил себе: «Ничего, всё сладится! Мы вместе, а это главное! Тяжело? Не помру! А я казак и казаком завсегда и буду!..»
Амина постучала скалкой по дну тазика – сигнал к окончанию работы и к ужину.
– Чубатый, кончай! – крикнул Архип соседу, продолжая лихо махать топором.
– А ты что же? – ответил тот, тоже продолжая заострять топором брёвна.
Они бы так и не остановились, но Амина опять вышла на крыльцо и застучала половником.
Мужики заторопились ужинать, потому что были очень голодны и надо было заполнить время до тех пор, пока женщины истопят баню. Конечно же, мыться на полный желудок тяжеловато, но изголодавшиеся работяги мирились с таким «неудобством».
Ближе к концу ужина Амина подошла к Архипу и тихо сказала ему на ухо:
– Как поешь, зайди ко мне. Сказать кое-что тебе надо.
– А где Ания? – насторожился Архип, ища девушку взглядом.
– Я уложила её спать, – ответила Амина. – Девушка выбилась из сил за последние дни и не следует мешать её отдыху.
Выбравшись из-за стола, Архип вышел на крыльцо. Да, он выздоровел. Он может быть счастлив внутренним жаром своей жизни, в нём силы хватит и для любви, и для преодоления, и для борьбы с врагом, если тот заявится.
Он поднял лицо и увидел красоту леса, снега, молодого месяца, запутавшегося в ветвях, синих теней на снегу…
Счастье! Как ты всегда неожиданно! Как ты всегда ново и необычно!
* * *
Этим днём, после полудня Амина разбирала свой гардероб. В дверь постучали.
– Войдите, – нараспев крикнула она и быстро приняла позу величественную и очаровательную. Она думала, что это Архип. Но вошла Ания.
– Ты что, замёрзла на улице? – небрежно бросила Амина. – А твой казак частокол ставит. Ты не заметила?
Ания стояла у двери, перебирая замёрзшими ножками.
– Нет… я к вам… Можно? – с усилием пробормотала она.
– Отчего же нельзя? – весело откликнулась Амина и погладила соболиную шубу. – Садись. Поскучаем вместе.
Девушка скинула свой скромный полушубок. Она надела сегодня не самое лучшее из одежды, которую ей дала Амина. Полушерстяное простое платьице, в котором она себя чувствовала свободно и тепло. Она чувствовала себя нарядной, когда шла на улицу. Но сейчас это чувство исчезло. Амина была в шикарном платье, и на ногах у неё были туфли, каких никогда не носила Ания. Девушка растерялась и почувствовала себя жалкой и уродливой.
– Скоро нечего будет носить, – болтала Амина, продолжая поглаживать великолепную шубу. – Вот и мех на шубейке выгорел, а другие даже одевать неохота. Вот тебе бы примерить их? Ты бы с ума свела всех оренбургских щеголей своей красотой!
Ание была приятна похвала, но снисходительно-весёлое обращение Амины оскорбило её. И она вспомнила, что пришла для другого, важного разговора. К тому же она не могла поддерживать болтовню о нарядах, хотя в другое время любила поболтать о платьях и туфлях, – сейчас эти интересы были слишком далеки от неё; со дня приезда сюда у неё не было ни одной достойной обновки, кроме тех, что ей выделила Амина.
– Вы выслушаете меня? – спросила она робко. – Мне
