Христоверы - Александр Владимирович Чиненков
– Ну спасибочки, ежели ты того хочешь, – простонал то ли от боли, то ли от досады Куприянов. – А вот почему ты меня живым оставил, ежели убить мыслил?
– Родственную душу в тебе разглядел, вот почему, – ухмыльнулся Силантий.
– То есть? Как это? – не поверил своим ушам Куприянов.
– Со скопцами меня сведёшь, вот как, – предложил Силантий.
– Ты эдак шуткуешь?
– И в мыслях не держу. Разве заметно, что я шуткую?
Куприянов закашлялся. От жесточайшего приступа у него выворачивало внутренности. Жена с беспомощным видом хлопотала рядом, пытаясь напоить мужа лечебной настойкой.
Силантий, отойдя в сторону, угрюмо наблюдал за Куприяновыми. Кое-как откашлявшись и отдышавшись, Куприянов посмотрел на гостя.
– Скопцы – это не хлысты, – сказал он хриплым голосом. – Хлысты проповедуют одно, а делают другое. Они поганцы и извращенцы. Один только свальный грех говорит много о чём.
– Да? А чем же скопцы лучше хлыстов? – заинтересовался Силантий. – Как я слышал, они раньше на одном корабле плавали.
– Да, было дело, – прошептал Куприянов. – Но об этом тебе лучше меня старец Прокопий Силыч расскажет, если согласится встретиться с тобой.
– Вот даже как? – неподдельно удивился Силантий. – У вас что, порядок такой? Чтобы поговорить со старцем, я должен получить у него на то дозволение?
– Да, эдак у нас заведено, – подтвердил Куприянов. – Я сказал уже, что хлысты и скопцы вроде как христоверы и многое у них одинаковое, и обряды и радения, но… Они разные.
Кое-как закончив фразу, Куприянов снова закашлялся и был вынужден прервать разговор.
– Хорошо, со старцем Прокопием Силычем я позже встречусь и поговорю, – сказал Силантий. – Но сначала весь быт корабля вашего ты мне обскажешь.
– Обскажу, если того желаешь, – пообещал, тяжело дыша, Куприянов. – Но… Раз знакомиться тебе приспичило, то назовись и рыло своё покажи.
– Ты ведь сынок Звонарёвых? – поинтересовалась приходящая в себя Степанида. – Только который из них?
– Не тот, на кого вы думаете, – усмехнулся Силантий. – Я не первый, не второй, не третий и не четвёртый.
– Силантий? Ты? – прохрипел удивлённо Куприянов.
– Я, не сомневайтесь, – подтвердил Силантий. – Так вас ещё лицо моё интересует? Что ж, глядите, только на ногах не стойте.
Окинув лица Куприяновых взглядом, он снял с головы башлык, и… Увидев его лицо, Степанида схватилась руками за грудь, закатила глаза и упала на пол.
– Силы небесные, что это? – закричал в ужасе Макар, закрывая глаза и натягивая на голову одеяло.
21
«Божьи люди» один за другим входили в дом купца Лопырёва. На «большой собор» они съехались по приглашению старца Андрона со всех уголков Самарской губернии. На «собор» приглашались наиболее уважаемые члены других общин христоверов.
Переступая порог, в прихожей приглашённые снимали верхнюю одежду, оставаясь в белых радельных рубахах. Приветствуя друг друга, хлысты трижды кланялись земными поклонами, затем проходили в так называемую сионскую горницу и рассаживались по заранее приготовленным скамейкам и табуретам.
По распоряжению Андрона Савва Ржанухин разлучил Евдокию с сестрой и усадил её на самое почётное место в горнице. Оказавшись одна перед десятками глаз, девушка почувствовала себя неуютно и раскраснелась. Ей хотелось немедленно встать и уйти, забиться в дальний угол и оттуда наблюдать за всем, что будет происходить во время «собора». «Поступить так, как я хочу, себе же на погибель, – подумала она, опуская глаза в пол. – Ежели вдруг я выкинула бы такое, то…»
«Собор» начался торжественно. Все хлысты встали на ноги и стали креститься обеими руками и кланяться друг другу. Затем они снова уселись на свои места, и в горнице зависла полная тишина, которая длилась минут пять. Всё это время хлысты сидели, склонив головы и не шевелясь.
Пауза длилась до тех пор, пока в горнице не появился старец Андрон. Облачённый в белую до пят рубаху, с изображающим пальмовую ветвь белым платком в руке, с торжественным видом, старец вбежал в горницу и встал рядом с Евдокией.
Андрон помахал над головой платком, и все хлысты, как по команде, хором затянули «гимн» «Царю Небесный», канон пятидесятницы.
«Что делать? Что делать? – лихорадочно думала Евдокия, сидя рядом со старцем на табурете. – Все поют, а я… У меня будто все слова выветрились из головы? Столько людей поют и смотрят на меня, а я…»
Допев «Царю Небесный», хлысты тут же перешли на другую голоссалию и затянули «Дай к нам, Господи, дай к нам Иисуса Христа».
«Ой, и этих слов я не помню, – запаниковала и заёрзала на табурете Евдокия. – Как же быть? Как же быть мне, несчастной? Ведь старец опосля душу вынет из меня».
Старец сидел с ней рядом и тихо подпевал «хору» адептов. Он не поворачивал головы к Евдокии и словно не замечал её молчания. А когда голоссалии закончились, он встал:
– Братцы и сестрицы! Возвещаю вам радость великую, хочу огласить вам веселие!
Выслушав его, хлысты вскочили со своих мест. Послышались вздохи, всхлипы и рыдания.
Евдокия тоже поднялась на ноги. Она стояла сама не своя от терзающего её волнения. То, что она видела и слышала, происходило с ней впервые. Но она не чувствовала того восторга, который всякий раз находил на неё при прежних радениях.
Старец взмахнул над головой платком, и хлысты, убрав в стороны скамейки и табуретки, образовали посреди горницы большой круг. Андрон взял Евдокию за руку и вывел её в центр.
Оказавшись в окружении сектантов, Евдокия сначала испугалась. А когда увидела в их руках хлысты, то и вовсе содрогнулась от ужаса. «Это всё мне? – мелькнула в голове шокирующая мысль. – Это они меня сейчас сечь плетьми собираются?»
Круг пришёл в движение. В руках у сектантов замелькали хлысты, но ни один из них не коснулся Евдокии. Сектанты подстёгивали друг друга. Задние подстёгивали скачущих впереди, и радение превратилось во всеобщую порку. При этом входящие в раж сектанты не то пели, не то причитали, покачиваясь в такт. На их рубахах стали появляться кровавые полосы, но хлысты не обращали на них внимания.
Андрон, находясь в кругу вместе с Евдокией, тоже не стоял на месте. С молодцеватым задором он выплясывал вровень со всеми. И голоссалии он распевал всё громче и громче, а хлысты всё увеличивали темп.
– Братья и сёстры! – закричал вдруг Андрон, остановившись. – Все вы люди Нового Израиля, знаете и помните вещие слова Исайи: помилует Господь Иакова, и снова возлюбит Израиля, и поселит на земле их!
Сектанты перестали хлыстать друг друга, но не остановились. Они продолжали кружиться, одновременно слушая проповедь.
– И воистину возлюбил нас Господь! – продолжил вещать Андрон. – Потому, что поганые тела ваши
