Неожиданная Россия. XX век (СИ) - Волынец Алексей Николаевич

22 июля 1915 года начальник штаба верховного главнокомандующего генерал Николай Янушкевич обратился с письмом к министру Кривошеину, главноуправляющему землеустройством и земледелием: «Безусловно, вопрос о земле острый. Сказочные герои и альтруисты – 1 %, остальные – люди XX века. Таков дух народа, а потому и армии… Драться за Россию – очень идейное и громкое слово, но это теория… Если обещать земли немецких колонистов георгиевским кавалерам и раненым, тогда всё пойдет иначе. С этим надо спешить. Ещё есть время, помогите. Сейчас тяжкая картина. Рядом с чудо-богатырями и героями все заметнее выделяются негодяи, добровольно сдающиеся немцам. Я счастлив, что их расстреливают, но жаль, что можно было бы из них легко сделать зверей, которые бы зубами грызли горло немцам, чтобы отнять землю… Ведь можно сделать, спечь, заказать, купить (как хотите) героев. Отчего же не сделать это. Потом будет поздно».

Уже 24 июля предложение Янушкевича обсуждалось на самом высшем уровне в Совете министров. Циничные и трезвые чиновники империи отклонили пафос генерала. Управляющий Министерством внутренних дел князь Щербатов так подытожил общее мнение о письме Янушкевича: «Не письмо – ведро валерианы. Героев так не получим. Обещания не подбодрят. Практически немыслимо наделить землёй всю армию. Всех не купишь: горожане, рабочие и т. д. – что давать им?»

Однако, с освободившимися в ходе массовых депортаций немцев землями надо было что-то делать. Да и сам явно неудачный ход войны заставлял власти цепляться за любую возможность заинтересовать солдат в продолжении борьбы. Поэтому 13 декабря 1915 года появилось новое положение Совета министров Российской империи, согласно которому земли немцев-колонистов должен был в принудительном порядке скупить Крестьянский банк, чтобы по окончании войны наделить ими за плату некоторые категории фронтовиков.

На деле это «патриотическое» мероприятие оказалось банальной коррупционной сделкой в масштабах всей страны. Так называемый «Крестьянский поземельный банк», которому поручили скупать оставленные депортированными немцами земли, был государственным банком, подчинявшимся Министерству финансов. Земли принудительно выкупались у немецких колонистов по бросовым ценам, при этом не за живые деньги, а за казённые обязательства, выплаты по которым должны были вестись в течение следующих 25 лет (то есть закончиться в 1941 году).

Хотя предполагалось, что «немецкие земли» будут переданы будущим героям войны, в реальности продажа новым собственникам началась сразу же. И, естественно, покупателями распродаваемых по дешёвке земельных угодий оказались совсем не солдаты и унтер-офицеры из окопов Мировой войны. Владельцами отнятых у немецких колонистов земель стали местные помещики, зажиточные крестьяне, члены Государственной думы, правительственные чиновники. Так, под Симферополем в немецких колониях лучшие земли с виноградниками принудительно выкупались за 10 % от реальной цены, а новыми собственниками этой лакомой недвижимости стали генерал Ренненкампф (кстати, сам «эстляндский» немец), граф Татищев, князь Апраксин, министр Кривошеин и другие весьма далёкие от окопов, но ушлые и денежные личности. Отнятые у немецких крестьян земли так и не стали инструментом вдохновления солдатской массы на продолжение войны.

«Особый Комитет по борьбе с немецким засильем»

Война же продолжалась, и конца ей не было видно. Новая война требовала невиданного ранее напряжения науки и промышленности, требовала новых технологий. Но накануне 1914 года именно в выскокотехнологичных для того времени отраслях промышленности России особенно заметно присутствовал германский капитал и заимствованные из Германии технологии.

1 марта 1916 года на заседании Совета министров Российской империи рассмотрели вопрос о создании специального правительственного органа по борьбе с «засильем немчества», которое, как отметили министры, проникло не только в аграрную, но и в другие «сферы русской жизни». Показательно, что в тот день вопрос о борьбе с «засильем немчества» вносил сам председатель Совета министров Борис Штюрмер, обрусевший немец.

Даже на третий год войны царская бюрократия работала неспешно – для принятия решения о создании специального антинемецкого органа ей потребовалось три месяца. Только 1 июня 1916 года император Николай II утвердил составленное немцем Штюрмером положение об Особом Комитете по борьбе с немецким засильем. Пункт первый данного положения гласил: «Для объединения, согласования и руководящего направления деятельности правительственных и общественных учреждении и должностных лиц по осуществлению как действующих, так и могущих последовать узаконений и распоряжений Правительства, ограничивающих права неприятельских подданных и выходцев, а также для соображения и обсуждения предположений о мероприятиях по освобождению страны от немецкого влияния во всех областях народной жизни Государства Российского, учреждается Особый Комитет».

Первым делом Особый Комитет занялся судьбой двух акционерных обществ, фактически, контролировавших большую часть электротехнических производств в России. Показательно, что эти общества помимо русского имели и официальное наименование на немецком языке – «Russische Elektrotechnische Werke Siemens&Halske» и «Allgemeine Elektricitäts-Gesellschaft», «Русское элетротехническое предприятие Сименс и Гальске» и «Всеобщая компания электричества».

Как отметил Комитет по борьбе с немецким засильем данные общества «почти полностью принадлежат в более или менее скрытой форме немецким капиталам и состоят в непосредственной зависимости от германского электрического треста». Однако эти патриотические поползновения вдруг встретили возражения с самой неожиданной стороны. Свою обеспокоенность выразили военные.

16 июня 1916 года военный министр Российской империи Дмитрий Шуваев от имени Особого совещания по обороне информировал Особый комитет по борьбе с немецким засильем, что все заводы упомянутых обществ заняты почти исключительно выполнением казенных заказов, связанных с обороной.

Морской министр Иван Григорович тут же сообщил, что, по его мнению, «борьба с германизмом должна быть не только решительной, но и осмотрительной». Начальник Главного артиллерийского управления генерал Алексей Маниковский высказал опасение, что ликвидация этих обществ и переход их предприятий в другие руки могут привести к «крайне нежелательным» для нужд обороны перерывам в их работе.

Решением судьбы электротехнических фирм Особый комитет по борьбе с немецким засильем занимался всю осень 1916 года. Несмотря на заступничество военных, Особый комитет объявил, что «перечисленные общества, хотя и действуют по русскому уставу, но руководятся и направляются из Берлина». Их деятельность была признана вредной и представляющей опасность для государственных и экономических интересов России, так как они «являются источником средств для врага» (общества, действительно, все три года войны продолжали перевод денег за границу).

Однако Особый комитет признал нецелесообразным полный выкуп электротехнических обществ в казну – такой выкуп, по мнению Особого комитета, хотя и «обеспечил бы устранение германского влияния», но мог бы «лишить предприятия их жизнеспособности по причине слабого развития русской электротехники». В итоге приняли решение, увеличить уставные капиталы обществ, а государству было предложено выкупить 35 % акций. Фактически вся эта «патриотическая» операция была проведена в частных интересах группы русских и бельгийских акционеров.

Итоги «борьбы с немецким засильем»

За неполный год своей деятельности Особый комитет по борьбе с германским засильем обнаружил или заподозрил участие германского или австрийского капитала в 611 акционерных обществах, зарегистрированных в Российской империи. Но решение о ликвидации было принято только в отношении 96, из которых две трети, т. е. 62 акционерных общества, сумели тем или иным способом избежать ликвидации, 19 перешли к новым владельцам в полном составе, 6 были распроданы по частям и ещё 6 реквизированы или конфискованы.