Кристиан Жак - Госпожа Абу-Симбела
Урхи-Тешшуб приблизился к алтарю, охранники остались у входа в святилище. Путухепа сжала рукоятку кинжала и приготовилась ударить; она должна быть проворной, как дикая кошка, вложив всю свою энергию в этот удар.
Крик прорицателя пригвоздил ее к месту. Урхи-Тешшуб отступил.
— Господи, это ужасно!
— Что ты видишь в этих внутренностях?
— Нужно отложить ваши планы... Судьба не благоприятствует вам.
У Урхи-Тешшуба появилось желание перерезать горло жрецу, но его охранники могли распространить повсюду слухи о неблагоприятном предзнаменовании. Хетты не пренебрегали решениями прорицателей.
— Сколько времени я должен ждать?
— Пока предсказания не будут благоприятными, господин.
Взбешенный Урхи-Тешшуб покинул храм.
ГЛАВА 28
Двор полнился противоречивыми слухами по поводу отъезда царской четы на юг; одни утверждали, что этот отъезд очень важен, другие, что Фараон задержится «на неопределенное время» из-за неопределенной ситуации в провинциях. Некоторые даже думали, что царь, несмотря на присутствие «царских сыновей» в воинских отрядах, будет вынужден отправиться на войну.
Свет потоками проникал в кабинет Рамзеса, который предавался размышлениям перед статуей своего отца. На большом столе — депеши из Ханаана и Южной Сирии. Дозор, золотисто-желтый пес, спал в кресле хозяина.
Амени ворвался в кабинет.
— Послание от Аша!
— Ты установил его подлинность?
— Это его почерк и в нем условным знаком упомянуто мое имя.
— Кто доставил послание?
— Один из наших осведомителей, прибывший из Хеттской империи. Никто другой не держал послание в руках.
Рамзес прочитал текст, из которого узнал об опасностях, угрожающих разрушить Хеттскую империю. Он теперь понимал, почему Аша ускорил укрепление северо-восточной границы.
— Хетты не могут напасть на нас, Амени: мы с царицей можем уезжать.
Снабженный амулетом и магическим текстом Ка переписывал математическую задачу, состоявшую в том, чтобы вычислить идеальный угол уклона и втащить камни на вершину строящегося здания, окруженного земляными холмами. Его сестра Меритамон совершенствовалась в игре на арфе каждый день и радовала своего маленького брата Меренптаха, который начинал ходить под присмотром Красавицы Изэт и Бойца. Огромный нубийский лев, полуприкрыв глаза любил смотреть, как, неуклюже шатаясь, шагает маленький человечек.
Хищник поднял голову, когда на пороге сада показался Серраманна. Почувствовав мирные намерения сарда, он ограничился ворчанием и вновь принял позу сфинкса.
— Я желал бы переговорить с Ка, — сказал Серраманна Красавице Изэт.
— Он совершил... какую-нибудь ошибку?
— Нет, конечно, нет; но он мог бы помочь мне в моем расследовании.
— Как только он решит задачу, я отправлю его к вам.
Серраманна уже достиг некоторых успехов.
Он знал, что ливиец Офир убил несчастную Литу. Став глашатаем ереси Эхнатона, он сеял смуту и волнения в стране, смущая умы людей верой проклятого фараона, стремясь, по воле хеттов, ослабить власть Рамзеса. Речь шла уже не о предположениях, а об уверенности, полученной благодаря допросу бродячего торговца, попавшего в сети людей Серраманна, появившись в жилище Шенара, где Офир прятался долгое время. Конечно, этот человек не мог многого знать; так как работал от случая к случаю для сирийского торговца Райя, бежавшего после разоблачения в Хеттскую империю. Опасаясь физической расправы, допрошенный ничего не скрыл от Серраманна, приоткрыв завесу некоторых тайн.
Однако Офира так и не нашли, к тому же Серраманна был убежден в том, что Шенар жив. Из собственного опыта сард знал, что люди, подобные Шенару и Офиру, никогда не устанут вредить и что их воображение в этом смысле не знает границ.
Ка приблизился к гиганту и поднял на него глаза.
— Ты очень большой и сильный.
— Согласен ли ты ответить на мои вопросы?
— Ты знаешь математику?
— Я умею считать своих людей и оружие, которое им даю.
— Умеешь ли ты строить храм или пирамиду?
— Фараон доверил мне другую роль: заниматься преступниками.
— А я люблю писать и читать иероглифы.
— Я как раз хотел поговорить с тобой о кисточке, украденной у тебя.
— Это была моя любимая кисточка. Я очень о ней сожалею.
— Ты, наверное, уже много думал об этом случае, и я уверен, что у тебя есть подозрения, которые помогут найти мне виновного.
— Да, я подумал, и все же ни в чем не уверен. Обвинить кого-нибудь в воровстве — это слишком серьезно, чтобы легко об этом говорить.
Взрослость мальчика поразила сарда; если бы и правда существовала какая-нибудь улика, Ка не пропустил бы ее.
— Не заметил ли ты чего-нибудь подозрительного в последнее время? — настаивал сард.
— Несколько недель назад у меня появился новый друг.
— Кто же?
— Меба. Неожиданно он заинтересовался моей работой и также неожиданно исчез.
Широкая улыбка осветила грубое лицо сарда.
— Спасибо, юный господин.
В Пи-Рамзесе, как и в других городах Египта, Праздник цветов был днем народного веселья. Старшая над всеми жрицами, Нефертари не забывала, что, начиная со времен первой династии, управление государством зиждется на календаре праздников, отмечающих сочетание неба и земли. В ритуалах, которые исполняла царская чета, весь народ принимал участие в жизни богов.
На алтарях храмов так же, как и перед каждым домом, стояли большие букеты цветов: здесь — из пальмовых веток и бутонов роз; там — из лотосов, васильков, мандрагоры.
Танцуя с круглыми тамбуринами, держа в руках ветви акации, неся гирлянды васильков и маков, прислужницы богини Хатор проходили по главным улицам столицы и ступали по тысячам лепестков.
Сестра Рамзеса Долент старалась все время быть рядом с царицей, чья красота ослепляла тех, кто имел счастье увидеть ее. Нефертари вспомнила о своем девичьем желании жить затворницей в храме, вдали от мира; могла ли она тогда вообразить, что станет Великой Супругой Фараона?
Приветствуемая радостными песнями процессия направилась к храму Амона.
— Дата вашего отъезда уже известна, Ваше Величество? — спросила Долент.
— Наш корабль отплывает завтра, — ответила Нефертари.
— Двор обеспокоен; уверяют, что ваше отсутствие продлится много месяцев.
— Возможно.
— Вы и правда отправляетесь в Нубию?
— Таково решение Фараона.
— Египет так нуждается в вас!
— Нубия составляет часть нашей страны.
— Край очень опасный...
— Речь и не идет о приятном путешествии.
— Какое же дело могло позвать вас в такую даль от столицы?
Нефертари мечтательно улыбнулась.
— Любовь, Долент, только любовь.
— Я не понимаю, Ваше Величество.
— Я размышляла вслух, — сказала царица, глядя вдаль.
— Я так хотела бы вам помочь... Какое поручение могла бы я выполнить во время вашего отсутствия?
— Помогите Изэт, если она этого захочет; единственное, о чем я сожалею — так это о том, что не могу сама заниматься воспитанием Ка и Меритамон.
— Пусть боги защитят вас, как они защищают их.
Как только закончится праздник, Долент представит Офиру сведения, которые она раздобыла. Покидая столицу так надолго, Рамзес и Нефертари совершали ошибку, их враги сумеют воспользоваться этим.
Сопровождаемый носителем сандалий, Меба предполагал совершить долгую прогулку в лодке по озеру удовольствий Пи-Рамзеса. Он испытывал необходимость провести время в раздумьях, разглядывая спокойные воды.
Меба попал в ужасный круговорот событий, перевернувших его жизнь вверх дном. Он стремился к спокойному существованию, занимая высокий пост, имея большие привилегии и купаясь в удовольствиях. Но стал хеттским шпионом и работал на разрушение Египта... Нет, он этого не хотел.
И Меба боялся. Боялся Офира, его ледяного взгляда, едва сдерживаемой ярости. Нет, он не мог больше вырваться из западни. Его будущее зависело от падения Рамзеса.
Носитель сандалий окликнул лодочника, который спал на берегу. Серраманна появился перед ним.
— Могу я вам помочь, господин Меба?
Дипломат подскочил.
— Нет, я не думаю...
— А я думаю! Я насладился бы прогулкой на прекрасный остров. Позвольте мне быть вашим гребцом?
Физическая сила сарда пугала Меба.
— Как хотите.
Под ударами весел Серраманна лодка быстро удалялась от берега.
— Какое восхитительное место! Увы, я и вы слишком перегружены работой, для того, чтобы любоваться природой.
— С какой целью вы преследуете меня?
— Успокойтесь, у меня нет желания допрашивать вас.
— Допрашивать меня!
— Просто мне нужно знать ваше мнение по одному деликатному вопросу.
— Я не уверен, что смогу вам помочь.
— Вы слышали о странной краже? Кто-то украл одну из кисточек Ка.
