Всеволод Липатов - Ночной директор. I том. История, рассказанная в тиши музея
Разглядывая, сквозь стекло витрины карты, человек вдруг подумал, что Сибирь большая, а вот дорог в ней мало. И чем дальше на Север, тем сложнее и опаснее становился путь для рискнувшего добраться сквозь непроходимые дебри тайги, болота и тундру, по рекам и речушкам да озёрам, до низовьев Оби, куда в XVII веке были устремлены горящие взгляды многих, желающих нажиться на торговле с инородцами. Но, пожалуй, одной из самых трудных, в те времена, была дорога в вожделенную Мангазею.
Самая первая таможня в Сибири была поставлена в Верхотурье, так как долгое время этот городок был воротами в новые, только осваиваемые земли, и других обходных путей пока не было найдено. Но когда было проведано о «потаённых проходах торгашьих», то в Москве решительно запретили этот переход через Уральские горы. Все купцы обязаны были идти не иначе, как через ворота Верхотурской таможни.138
Позже таможенный пост был организован в Берёзово. В 1607 году этому городу была «дана канцелярская печать для наложения слепков на товары, пошлиною очищенные».139 Таким образом, он стал не только военным и административным северным форпостом метрополии, ведь одной из важнейших задач берёзовских воевод стал надзор за начинающей набирать обороты сибирской торговлей, собирать таможенные пошлины, контролировать проезжающих торговых людей, и многое другое.
Казалось бы, проблема была разрешена. Но начинающаяся в Сибири, и особенно в Мангазее, «пушная лихорадка» внесла свои существенные и весьма неожиданные для российской короны коррективы. Местные племена охотно покупали железные изделия, оружие, вино и многое другое, нужное в хозяйстве. Но государство запрещало частникам торговать этими «заповедными» товарами, считая их своей монополией. Но если есть спрос, то будет и предложение, таков уж суровый и непреходящий закон любого рынка. Тем более если государственная торговля этими товарами была весьма скудна. Поэтому в Сибири все пытались вести свой бизнес, и по возможности приторговывали всем, чем можно и чем нельзя. В конце концов ситуация начала выходить из-под контроля местной воеводской власти, не говоря уже о многочисленных приказах Кремля, на которые все, в общем-то, наплевали. К тому же в эту контрабандную сферу оказались вовлечены практически все, начиная от последних крестьян-переселенцев и купцов и заканчивая лицами духовного сана и воеводами.
Особенно интерес к сибирским дорогам проснулся в кремлёвских палатах, после основания Мангазеи. Этот городок надолго стал центром внимания не только московских царей, русских купцов, но и иностранцев.
В эту «царёву вотчину» можно было попасть тремя дорогами.
Морской путь шёл через «Большую океанскую пучину», то есть вдоль побережья Северного Ледовитого океана. Он был опасен и сложен, хотя при благоприятных погодных условиях и ледовой обстановке из Поморья на берега реки Таз можно было пройти за одну навигацию, то есть за три – четыре месяца. Дело в том, что даже летом там можно было попасть в ледяную ловушку, или встречные ветра не давали спокойно ходить отважным мореходам. А попутных ветров приходилось ждать по нескольку недель, ведь климат тогда был намного суровей, чем в начале XXI века. Лишь немногие смельчаки пускались в этот путь, вокруг Ямала, по морю, чтобы попасть в устье Оби.
Сохранился акт за 1618 год, где описывались все сложности этого пути:
«А в прежние де годы, ходил Москвитин Лука гость с товарыщи проведывати Обского устья тремя кочи, и те де люди с великие нужи примерли, а осталось тех людей всего четыре человека; и то де они слыхали, что от Мутныя реки и до Обскаго устья и к Енисейскому устью морем непроходимые злые места от великих льдов и всякие нужи».140
Но был и другой путь. Ещё в 1601 году воеводы описывали царю путь торговых и промышленных людей, которые плыли с Двины, Мезени и Печоры в Обь и Тазовскую губу:
На кочах они проходили через пролив Югорский шар, «шли поперек Карского моря» к западным берегам Ямала. И уже потом, через систему двух рек: Мутная и Зелёная, пересекающих полуостров поперёк, и «перетащив кочи через короткий волок» между ними, выходили в Обскую губу.141 А там уже и до Тазовской губы, где находилась Мангазея, было рукой подать. Но и путь через ямальский волок назвать лёгким, тоже было трудно. Хотя при удачном стечении обстоятельств можно было добраться за те же три – четыре летних месяца.
Не один раз ранняя полярная зима застигала купцов и промышленников на этой дороге, и тогда им приходилось бросать свои кочи, «метать животишка и запасы на пусте», то есть на месте непредвиденной остановки выгружаться, оставлять лишнее и на лыжах пытаться выйти к Обдорску. А если улыбнётся фортуна, то могли встретиться оленеводы, которые помогли бы добраться до жилых мест. И уж очень крупно повезёт, если брошенные товары останутся не разграбленными до весны.
Эту тяжёлую дорогу в 1623 году подробно описал пинежанин Леонтий Шубин Плехан, находившийся в составе экспедиции из сорока человек. Летом 1601 года этот торговый караван на четырёх кочах вышел из Холмогор. Его путь лежал в Мангазею.
Даже спустя двадцать лет, Шубин хорошо помнил, с какими трудностями пришлось столкнуться путникам.
В первое лето им не удалось дойти до Ямала – «потому что были ветры встрешные и льды великие». Навигация заканчивалась, осень вступала в свои права, начинались шторма и заморозки, поэтому промышленникам пришлось войти в реку Печора и зазимовать в Пустозёрске. На следующий год, как только прошёл ледоход, кочи вновь отправились в путь. В этот раз упрямая команда достигла побережья Ямала, и они вошли в реку Мутная. Речка эта была настолько мелкой, что гружёные кочи не смогли идти по ней дальше, а ведь их осадка не превышала одного метра. Пришлось им дожидаться с моря «прибыльной воды», то есть прилива, а затем двадцать дней тянуть свои суда бечевой до волока. Но речка снова быстро мелела, и когда они с большим трудом всё-таки добрались до системы озёр Ней-То, где находился волок, то пришлось перегружать грузы на лодки или нести на себе. Через сухой волок, длинной в две-три версты, кочи перетаскивали с помощью воротов – «для того, что людей было мало». Из озера Зелёное вниз по речке они шли ещё десять дней, так как речка была «меньше Мутные реки да и мельче», так что иногда приходилось разгружать лодки, чтоб перебраться через песчаные мели. В Обской губе кочи наконец-то развернули паруса и при попутном ветре дошли до устья Таза за три дня. Этот же северный попутный ветер позволил судам промышленников подняться по реке Таз до только что возникшего города Мангазея за двое суток. Весь же путь от Пустозёрска до Мангазеи, золотого дна для купцов и охотников, занял три месяца. Не считая первой попытки.
В Москве про эту дорогу знали лишь то, что «промышленные и торговые люди плавают морем в «Мангазею» и «на Енисею».142 Только в 1616 году от тобольского воеводы Куракина поступили точные сведения. В кремлёвских палатах они вызвали целый вихрь опасений.
Дело в том, что частое появление иностранных кораблей в Карском море привлекло внимание тобольских властей, начали допрашивать русских «торговых людей», которые там бывали, зачем «немцы», так тогда называли всех иностранцев, ходят на Печору и в Карское море. Кроме этого, воеводу сильно заинтересовало, какие ещё дороги ведут из России в Сибирь. Неизвестность и разноречивые слухи, доходившие до сибирской столицы, не на шутку начали беспокоить местную администрацию.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Козлов В. П. Да постыдятся и посрамятся вси, глаголющие на нь» // Тайны фальсификации: Пособие для преподавателей и студентов вузов. – 2-е изд. – М.: Аспект Пресс, 1996. – 272 с. – С. 207.
2
Шемановский И. С. Хронологический обзор достопамятных событий в Берёзовском крае Тобольской губернии (1032 – 1910 гг.) // Избранные труды [Текст] / Составитель Л. Ф. Липатова; авт. вступ. ст. Л.Ф. Липатова; ГУ «Ямало-Ненецкий окружной музейно-выставочный комплекс и.. И. С. Шемановского». – М.: «Советский спорт, 2005. – 304. [32] с.: ил. – С. 109.
3
Шемановский И. С. Хронологический обзор… – С. 107.
