Юлия Андреева - Палач, сын палача

Постояв немного на улице и поглазев на стоящих в своих будочках часовых, Филипп отправился в дом к одному из своих друзей, живущих недалеко от дворца.

В это время новая возлюбленная бургомистра Оффенбурга на чем свет стоит бранила своего неповоротливого любовника.

– Ну, это же надо, сударь! Мало того, что вы позволили себе явиться в мой дом, когда меня там не было. Мало того, что вы выхлестали все вино. Ладно вино – вы сами и платили за него. Но отчего же уходя, вы не удосужились прикрыть дверь, так что вор забрался в гостиную и выкрал из комода набор серебряной посуды, подаренный нам с мужем на свадьбу городским советом и врученной вашей же женой?!

– Простите меня дорогая, признаться, я просто пил вино, ожидая вас. Пил из того бокала, который мне подала ваша служанка, и не видел никакой другой посуды. Когда же я уходил, я не прикрыл дверь, потому что привык, что это делают служанки. Я даже не мог подумать, что ваша девка окажется такой глупой и нерасторопной, что не заметит моего ухода.

– Так или иначе, а в моем доме произошла покража. Что я теперь скажу мужу? Мол, все серебро мышки съели?

– Ваш муж недавно получил новую должность, – поморщился бургомистр, ему нравилась дама, но был неприятен разговор. – Ну, хотите, я прямо сейчас прикажу страже искать вора?

– Нет, боюсь, на это уйдет слишком много времени! – рыдала дама.

– Тогда мы с вами прямо сейчас поедим и купим другую серебряную посуду, еще лучше прежней? Как думаете, дорогая, не покажется ли вашему мужу подозрительным, если свадебная посуда будет с другими рисунками или с другим числом предметов?

– Ах, что вы такое говорите! Конечно же, он заметит подмену, но я всегда смогу сказать ему, что поменялась с кем-нибудь из подруг. Куда хуже, если, вернувшись сегодня вечером домой, он не обнаружит посуды вообще.

После чего бургомистр подал ей руку и вместе они вышли из дворца и сели в карету.

Сначала задача купить серебряную посуду показалась бургомистру наилегчайшей, но вскоре он был вынужден изменить свое первоначальное мнение. Дело в том, что в посудных лавках были лишь сервизы на шесть персон, причем по одному виду, так что не было никакой возможности купить два маленьких посудных набора и затем соединить их в один большой. К тому же, это была самая обычная посуда, без намека на свадебные церемонии.

В замешательстве они объехали все лавки, но так ничего и не нашли. Возможно, бургомистру следовало забраться в буфет своей собственной супруги, дабы вытащить оттуда ее посуду на двенадцать персон, но он прекрасно понимал, что жена не сможет не заметить исчезновения сервиза, который без малого занимал целую полку. Поэтому он бесполезно колесил по городу, проклиная свою неосторожность при посещении дома любовницы и невозможность отказать прекрасной даме.

В поисках подходящих кубков, ложек и тарелок бургомистр завернул даже в городской совет, где неожиданно натолкнулся на требуемый сервиз. Кубки с выгравированных на них лебедями были прекрасны, а небольшой, но изящный кувшинчик для сладкого вина смотрелся так, словно был создан для дворца. Кроме того, это был самый настоящий свадебный сервиз, так что, подарив его своей даме, бургомистр как бы намекал ей на то, что считает ее не любовницей, а именно своей женой.

Забрав сервиз, бургомистр передал его своей возлюбленной, счастливый уже тем, что все так удачно разрешилось. Он хотел было уже занять место рядом с ней в карете, когда за спиной его послышался дребезжащий голос служащего.

– Простите, господин бургомистр! – попытался остановить его один из спохватившихся секретарей совета. – Но этот сервиз мы предназначали дочери второго палача Баура, и он уже видел его, и…

– Так выдайте ему другой, – огрызнулся бургомистр.

– Но другого нет, – затрясся слуга.

– Купите, – бургомистр старался ретироваться.

– Согласно вашему же приказу о денежных тратах на текущий месяц, мы уже и так немного превысили положенное, новая посуда будут привезена в следующем месяце, это последний набор, купленный на ноябрьские деньги, – не отставал секретарь. – Что я должен сказать Филиппу Бауру, когда он потребует свой подарок? Мы же не успеем приобрести новую посуду до свадьбы. Приглашения уже разостланы и разрешение на венчание выдано.

– Передайте второму палачу Филиппу Бауру, чтобы зашел ко мне, – сказав это, бургомистр сел в карету, не слушая причитания служителя.

Глава 9

Повторная проверка

Если он (адвокат) неправомерно станет защищать человека, обвиненного в ереси, он становится как бы князем ереси, как это явствует из XXIV, qu 3 qui illorum. Этим защитник возбуждает против себя сильнейшее подозрение в покровительстве еретикам.

– В городском совете мне сказали, что ваша милость желает видеть меня? – спросил Баур, входя в кабинет бургомистра. Лицо его при этом побелело, губы сделались почти что синими.

– Да, почтеннейший. – бургомистр окинул неказистую фигуру второго палача, думая, как поступить с ним. – В городском совете мне сказали, что ты якобы намерен выдать дочь замуж. Это правда?! – бургомистр отметил, что Филипп чего-то боится, и решил сыграть на этой неожиданной слабости своего гостя.

– Выдаю, – Филипп развел руками, мол, что здесь такого, каждая девушка рано или поздно должна выйти замуж.

– Выдаешь и того не думаешь, что сам факт брака с девушкой, мать которой была признана ведьмой и казнена, может быть расценен как акт вседозволенности и несправедливости по отношению к другим. Я лично слышал, как другие судебные исполнители говорили, будто бы господин Миллер тогда ошибся, говоря, будто твоя дочь невинна перед матерью святой церковью. Что он, мол, был утомлен дорогой и испытывал горе в связи со смертью жены. Говорят, что он буквально падал от усталости и даже не применил ни одной из предписываемых в таких случаях пыток. Это правда?

– Господин Миллер лучший из палачей, – Филипп почувствовал, как пол уходит из-под его ног, на лбу выступил пот. – Возможно, господин первый палач и не провел в тот день всех полагающихся пыток или даже вообще не пытал мою Эльзу, но, честное слово, господин бургомистр, все ведь знают – Петер Миллер видит зло насквозь! А он сам подписал сертификат о том, что моя дочка невиновна. А слово господина Миллера у нас, у палачей, – это закон! – он попытался восстановить сбившееся дыхание, сердце при этом случало так, словно пыталось разорвать грудную клетку и выскочить на волю.

– Вот видите, не пытал он ее, а сертификаты раздает. Этого вашего Миллера самого на дыбу пора, да жалко, мастер он действительно от бога, – бургомистр задумался. – Как вам это, объяснить, уважаемый, не я запрещаю эту свадьбу, а народ. Потому что все же видели, как жгли вашу жену. А теперь, мы вдруг ни с того, ни с сего станем ублажать подарками вашу дочь? В монастырь ее сдать, что ли?.. А то «на каждый роток не накинешь платок».

– Но, моя Эльза все-таки оправдана или нет? – Баур невольно схватился за сердце.

– Не оправдана и не обвинена. Так, между небом и землей, так что – либо она пройдет настоящую проверку, а не ту, что устроил для нее этот лентяй Миллер, либо пусть сидит тихохонько, словно мышка.

– И долго ей так сидеть? – потупился Баур.

– А пока на нее очередного доноса не поступит. – зевнул бургомистр. – Что хотите делайте, любезнейший господин второй палач, а венчать в церкви не прошедшую проверку ведьму, это как-то… – он сморщил нос, обмахиваясь надушенным платком. – В Риме нас не поймут. Впрочем, – бургомистр сделал вид, будто его вдруг посетила гениальная мысль. – Пусть она пройдет настоящую проверку. Выберите палача, который проведет все честь по чести, и пусть он пытает ее день, и затем еще день, чтобы ни у кого уже не осталось и тени сомнения.

– Легко сказать, выбрать палача, – Филипп скорчился от боли, ощущая стеснение в груди. – Они же меня ненавидят, особенно те, с чьими женами я работал. Да согласись я, чтобы эти нелюди проводили испытание моей дочери, они же ее на клочки порвут, кровиночку мою ненаглядную.

– Тогда пытайте сами. – бургомистр нетерпеливо постучал костяшками пальцев по столу. – Вы же не враг своего дитяти, разберетесь, что к чему. Не мне вас учить. Если хотите, я могу издать приказ, чтобы вы работали со своей дочерью лично, и никто к вам не лез. Так что никто уже не сумеет подкопаться, отчего вы сами взялись за палаческие инструменты. Смотрите, Гер Баур, сегодня у нас десятое ноября, мы напишем, что семнадцатого, то есть через неделю вы обязаны арестовать свою дочь. В тот же день соберете судейских и проведете первую проверку. На следующий день – восемнадцатого – еще одну. И все. Дальше можете делать все, что вам угодно! – бургомистр чарующе улыбнулся. На самом деле, предлагая устроить проверку дочери Баура, бургомистр преследовал только одну цель, а именно протянуть время.