Ведуньи из Житковой - Катержина Тучкова
Эта генеалогическая драгоценность была Дориным секретом. До сих пор ее не видел никто, кроме нее.
Вначале она работала над родословной, потому что хотела использовать ее в дипломе, но потом, всматриваясь в свое имя, сиротливо торчащее на последней строчке, отказалась от этой затеи. Она решила так не только потому, что не захотела прилюдно стирать семейное грязное белье, но в основном потому, что опасалась, как бы против ее работы не были выдвинуты обвинения в личной заинтересованности и предвзятости, а аттестационная комиссия вполне могла пойти на это.
Она была уверена, что поступила правильно, оставив свою тайну при себе.
От размышлений ее отвлек официант. Она кивнула в ответ на его вежливый вопрос, заказав очередную рюмку. Только сейчас она поняла, как сильно болят у нее глаза от долгого чтения и от света дисплея. Дора устало помассировала веки.
Подняв взгляд, она заметила, что из другого угла зала на нее внимательно смотрит какой-то мужчина. Сначала его пристальный взгляд напутал Дору, но затем уголки ее губ растянула застенчивая улыбка.
НОЧНОЕ
ГОЛОВОКРУЖЕНИЕ
Откровенно говоря, она бы изумилась, если бы ее ожидания оправдались. Или, по крайней мере, сильно бы удивилась. Вот сколько раз в жизни случалось так, чтобы наутро она не бывала разочарована? Два, три? Да и то…
Но они же делают это нарочно, назло ей, они все хотят одного, как только за ними закрывается дверь спальни, они штурмуют ее, как солдаты, как роботы, они раскатывают и мнут ее, точно тесто, неуклюже, грязно, без малейшей фантазии шарят по ней лапами, сопят, спеша скорее проникнуть внутрь, скорее, скорее, словно гончие. И все ее полное надежд ожидание, что они разбудят в ней страсть, тают, как снежинка над пламенем, и она не ощущает ничего, кроме сильнейшего смущения от неловких метаний потного мужского тела, в которых нет ни чуточки аккуратности, ни чуточки утонченности, это тело совершенно не стремится к тому, чтобы их бока слились в едином ритме, чтобы в ней зародилась наконец уверенность: да, получается, все-таки получается, вот-вот, это оно! Никто из этих мужчин даже не пытается дать ей эту уверенность, они безразличны к ней, они просто хотят, чтобы она была здесь, она — тело с раскрытой вагиной, и ничего больше.
Так происходит почти всегда: вот уже, даже раньше, чем исчезает надежда, все кончается, они зачехляют свое оружие, отваливаются, закуривают или принимаются гордо похлопывать ее по бедру, восхищаясь добротно сделанной работой, а она смотрит в потолок, и в ней постепенно нарастает злость по отношению к себе самой, к тому, какая она… ну почему ей такое не нравится, почему она непохожа на других женщин, короче говоря, почему ее не устраивает то, что предлагают ей эти мужчины, почему ей хочется встать и убежать, выбежать из комнаты, остро пропахшей их общими выделениями, и бежать до тех пор, пока она не устанет настолько, чтобы можно было не думать вообще ни о чем, даже о себе, о своей ненормальности, своей извращенности, от которой ей так плохо, ни даже о них, об этих убогих, что раз за разом доказывают ей, что все бесполезно, все не имеет смысла?
Но вместо этого она лежит, уставившись в потолок и пытаясь подавить в себе приступ злости, и иногда ей это удается, но чаще нет, потому что мужчина рядом, тот самый, что только что сполз с нее и теперь закуривает сигарету, вдруг что-то такое произносит, потому что так положено, не молчать же в самом деле, и тогда вибрировавшее внутри нее раздражение, от которого она совсем недавно хотела сбежать, вырывается смерчем наружу и разбивается о гору плоти, вздымающейся подле нее, и хлещет несчастного мужика так, что сначала он едва не давится сигаретой, а потом, чаще всего даже не успев застегнуть рубашку или толком натянуть майку, вылетает за дверь, вопя: «Ну, ты и дура!» — или что-то в этом роде… в общем, чего там они орут, когда до них наконец доходит, что она вовсе не разделяет их убежденность в совершении ими великого подвига и что (и это вполне логично) встречаться им в будущем совершенно не обязательно.
Но то, что произошло в Пардубицах, отравлять ей жизнь не будет: уж этого-то мужчину она точно никогда больше не увидит. Только вот отвращение к себе, неприязнь к собственному телу, полному гадких, постыдных желаний, останутся при ней, хотя она и вымоется тщательно душистым гостиничным мылом, пенящимся даже между пальцами ног, отмывающим все, кроме ее памяти, которая сохранит грязь и жирный налет позора, и потому она, Дора, какое-то время не будет копаться в ней, не будет даже думать об этом, неделю, две, три, пока снова не ощутит желание, которое толкнет ее однажды вечером в объятия первого встречного. И она снова будет надеяться, что в этот-то раз все пойдет иначе, что между ними проскочит искра и в ней, Доре, что-то вспыхнет и будет гореть, и она сможет отдаться мужчине, как абсолютно нормальная женщина, как положено, как заведено, как правильно, ну наконец-то…
АРХИВ: ДЕНЬ ТРЕТИЙ
В пятницу утром она опять была первой записавшейся в книге посетителей. Том с делом Сурмены архивариус для нее уже приготовил.
— Сегодня я только до обеда, — сказала Дора. Архивариус лишь равнодушно пожал плечами. Дора поспешила на свое привычное место и погрузилась в чтение. Надо успеть как можно больше до последнего поезда, с которым она должна уехать за Якубеком.
126
В Районное отделение Государственной безопасности, Угерске Градиште, III отдел
реф. Шванц, в собственные руки
ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА:
дело Сурменова Терезия Подготовил: тайный осведомитель Маслёнок
В воскресенье 11 ноября 1976 г. дежурная медсестра тов. Кудлова Франтишка пресекла попытку посещения пациентки Сурменовой Терезии. Пройти к ней пыталась девушка приблизительно двадцати лет, среднего роста, с длинными каштановыми волосами и карими глазами. Она утверждала, что является родственницей Сурменовой Терезии, однако никаких подтверждающих это документов не предъявила. Дежурная медсестра не отрицала, что Сурменова находится в отделении, но отказалась пропустить к ней посетительницу без необходимых документов. Девушка спросила, какие документы требуются, и сестра ей это сообщила. Затем девушка ушла.
В кратчайший срок жду дальнейших указаний, чтобы я мог проинструктировать медсестер, как поступить в случае, если вышеупомянутая повторит попытку посещения Сурменовой.
142
В Районное отделение Государственной безопасности, Угерске Градиште, III отдел
реф. Шванц, в собственные руки
Составил: Оперативный
