Георгий Гулиа - Викинг
– Ты испугался так, что напугал даже меня…
– Это возможно, – сказал Кари, оглядевшись вокруг.
– Да ты не бойся… Я сегодня добрый…
– Я тоже, Фроди. Просто не ждал такой приятной встречи.
– О встрече судят в конце. После. После того, как разойдутся.
Фроди повернулся в сторону фиорда: вода была чистая, легкий парок курился над нею.
– Не видно ее, – сказал Фроди.
– Ты о ком?
– Не догадываешься? Ну, это уж, братец, слишком!
Фроди подбоченился и насмешливо оглядел Кари с головы до ног. Взгляд его остановился на мече.
– Ого! – сказал Фроди. – Что я вижу?! Ты начал носить меч?
– Как видишь.
– С чего бы это?
Фроди сощурил водянистые глаза и беззвучно рассмеялся, шевеля дурацкими усами:
– Если не ошибаюсь, Кари, ты чего-то опасаешься.
– Не сказал бы.
– Тогда – угрожаешь кому-нибудь?
– Тоже не сказал бы.
Фроди обошел Кари вокруг. Это было обидно: Кари будто не Кари, а какое-то непонятное существо, притом смешное.
– Не узнаешь меня, Фроди?
– Нет, почему же! Узнаю. Послушай, Кари, ты не можешь пожаловаться на то, что не было предупреждений. Ведь, кажется, какое-то строение горело у тебя во дворе.
– Да, горело. И даже очень красиво.
– Вот видишь! И после всего этого ты не забыл про эту лужайку?
– Пожар – одно, лужайка – нечто другое.
Фроди ухмыльнулся:
– Есть люди, которые делают вид, что они глупее, чем на самом деле.
– На земле люди разные, с этим ничего не поделаешь. Каждый действует по своему разумению.
– Но ведь надо же и прислушиваться.
– К чему?
– К словам тех, кто умнее, кто сильнее, кто богаче…
– В этом ты прав. Но у каждого своя голова. И в этом прав я, а не ты.
– Это еще покажет будущее.
Так переговаривались они – внешне вроде бы пристойно, но у каждого из них накипало в душе нечто готовое взорваться. Подобно тому, как весенний лед – вроде бы зимний еще, но в один прекрасный миг раскалывается на множество частиц. В мгновение ока: был лед – и вдруг ледяное крошево…
Фроди исподлобья глянул на воду и сказал:
– Можешь радоваться: плывет!
– Как это понимать?
– А так, – заносчиво сказал Фроди. – Недаром, видно, ты нацепил на себя эту игрушку. – Он кивнул на меч.
– Для кого игрушка, Фроди, а для кого и нет.
– Может, объяснишь, что ты имеешь в виду?
В душе Кари совершалось необычное: в тихой, не знавшей злобы груди рождалась буря. Но внешне пока что почти ничто не выдавало ее…
Он молча наблюдал за Фроди. Было в поведении берсерка нечто странное: так ведет себя или шут гороховый, или человек, задумавший великую подлость. Кари терялся в догадках. Припоминая кровавую драку на Форелевом ручье и то, как вел себя в этой драке Фроди, Кари скорее всего склонялся ко второму, то есть к тому, что Фроди задумал какую-то подлость и дурачится перед тем, как совершить ее. Следовало зорко следить за каждым движением Фроди и в то же время наблюдать за фиордом, откуда вот-вот должна была приплыть Гудрид. Если бы боги были милостивы к Кари, они непременно внушили бы Гудрид мысль о том, что плыть к зеленой лужайке сейчас опасно, не нужно. Но кто может сказать, как относятся боги к Кари и нет ли у него какой-либо вины перед ними?
Небольшое пятнышко на водной глади быстро приближалось. Весла равномерно погружались в воду.
– Ей лучше бы не сходить на берег, – проговорил Кари. И подал рукой знак.
– Чему суждено свершиться, того уже не миновать, – глухо сказал Фроди и присвистнул. И тут из-за деревьев, стоявших стеной, показалось несколько человек. Они сразу же окружили Кари, схватили его. Это случилось столь быстро, что Кари не мог сообразить, что же, собственно, происходит.
Кари увидел Эгиля. И сказал:
– Правду говорят: одного поля ягода.
– Ты у меня поговоришь! – крикнул Фроди. – А ну, ребята, давай кляп! Где кляп?
Эгиль запихнул в рот Кари грязную тряпицу. И тут же связали его так, что Кари даже пальцем шевельнуть не мог.
– А теперь привяжите его к тому дереву, чтобы слышал все. А его самого чтобы не было отсюда ни слышно, ни видно.
Кари оттащили в сторону и привязали прочными веревками к высокой сосне. Слово «привязали» не совсем точно: он был словно спеленат с головы до ног.
XI
Гудрид была почти у берега: один взмах веслами – и днище соприкоснется с песком.
На лужайке никого, кроме солнца и тепла, кроме зелени и мягкой тишины. Это ее немножко озадачило, она привыкла видеть Кари у самого уреза воды. «А впрочем, – подумала она, – Кари мог задержаться». Однако издали ей казалось, что на берегу маячила чья-то фигура. Должно быть, обмануло зрение.
Только ступила она на берег, как навстречу ей вышел Фроди, наблюдавший за нею из-за деревьев.
Он сказал вежливо:
– Здравствуй, Гудрид.
Она озиралась вокруг – нет ли еще кого? Нет, вроде никого. Это ей не понравилось. Встреча с Фроди, да еще на лесной лужайке, да еще наедине – не самое лучшее, о чем мечтается приличной девушке.
Он словно бы угадал ее мысли:
– Не бойся, Гудрид. Тот, кого ты ждала, наверное, недалеко и вот-вот появится.
Фроди был слишком вежлив, и это еще больше встревожило Гудрид. Ибо верно говорят: «Уж лучше волк в личине волчьей, нежели в обличье невинного ягненка». Гудрид шарила взглядом по сторонам в надежде увидеть Кари.
Она была нынче особенно привлекательна. Щеки ее розовели на солнце, волосы золотились, а в большущих глазах будто отражалась вода фиорда – чистая и тихая.
На ней было легкое, чуть не до пят платье, башмаки – из тонкой оленьей кожи, чулки зеленые, шерстяные. Гудрид была красива своей молодостью – невинной, первозданной, как само небо.
– Я знаю, – сказал Фроди, – кого ты надеешься увидеть. Но меня больше интересует иное: что ты думаешь обо мне?
– О тебе? – испуганно вопросила Гудрид.
– Да, обо мне. О знаменитом Фроди! – И он нагло выпятил грудь.
– Каждый чем-нибудь да знаменит, – сказала Гудрид.
– Не каждый, – возразил Фроди.
Он осведомился у Гудрид: не жарко ли ей на солнцепеке и не лучше ли постоять в тени деревьв. Она ответила, что предпочитает это, более открытое место, ибо на то и лето, чтобы немного погреться на солнце, а тени и зимой предостаточно. Даже слишком много…
– Как тебе будет угодно, – вежливо сказал ей Фроди. Ей показалось, что это другой, совсем другой Фроди, а не тот, о ком идет дурная слава.
И она на миг поддалась этому ощущению.
– Фроди, – сказала она, – я действительно жду Кари. Мне казалось, что это он стоял вот здесь, на том месте, где стоишь ты. Но, как видно, я ошиблась.
– Ошибка явная, – сказал Фроди, – поскольку я налицо, а Кари бог весть где.
– Он где-то здесь. В этом я уверена.
– Возможно. Однако есть на свете петухи ранние, а есть поздние. Вторые всегда остаются в проигрыше. Так вот, скажу я тебе, Гудрид, я из петухов ранних. Из тех, кто не спит, а кукарекает всю ночь напролет.
Гудрид стало смешно. И она дала волю своему смеху. Посмеялся с нею вместе и Фроди. А потом сказал:
– Кроме шуток, Гудрид, я хочу посвататься к тебе.
И скосил на девушку изучающий взгляд.
– Что? – спросила Гудрид. – Мне послышалось…
– Нет, Гудрид, не послышалось. Я хочу посвататься к тебе.
– Ты? – с трудом выговорила Гудрид.
– А что удивительного? Разве ты безобразна? Или мало уважаем твой отец? Постой… – Фроди поднял руку кверху, словно указывал на макушку ближайшей сосны, – Постой! Или, может, я недостоин тебя?
Гудрид молчала.
– Я спрашиваю: может, недостоин тебя?
– Я этого не говорю…
– Так что же ты говоришь?
– Ничего.
– Уф! – громко вздохнул Фроди. – Ты было огорошила меня. Я полагаю, что нет в мире девушки, которая не пошла бы за меня замуж…
– Во всем мире?
– Во всяком случае, от Финланда до Агдира, от Гаутланда до Эстланда. Этого тебе мало?
В голосе Фроди послышались новые нотки – угрожающие или просто раздраженные. Ладонь его левой руки сама собою легла на рукоять меча. Бесцветные глаза вдруг зажглись огнем – холодным, отталкивающим. Недаром же Фроди был берсерком…
Девушку пронял холод – до самого сердца. Она вдруг ощутила страшную опасность. Да, этот берсерк опасен не только в битве. Она попятилась к лодке и попыталась вскочить в нее…
– Куда?! – заревел Фроди. Он кинулся на Гудрид, подобно лесному хищнику, и сгреб ее хрупкое тело в охапку.
Она попыталась высвободиться из страшных объятий, но разве ей это было под силу?
Он поставил ее на ноги. Сказал:
– Я боюсь, что ты утонешь в этом фиорде.
Она молчала.
– Я спрашиваю, Гудрид: могу посвататься к тебе?
– Нет, – сказала Гудрид тихо.
– Почему?
– У меня есть жених.
– Этот Кари?
– Да.
Фроди сказал:
– Не только жених, но и конунги порой исчезают неведомо куда. Я уже не говорю об иных незадачливых берсерках. Я, к счастью, к ним не причисляю себя.
