Валентин Гнатюк - Святослав. Возмужание
— Никто не должен вмешиваться в волю богов. Ты сам одолел хищника — один на один — в честном поединке. Тебя вела Любовь, стремление защитить близкого человека, а это — высшая сила, чистая и жаркая, как огонь. — Старик помолчал. — Супротивник был у тебя достойный, и за то ты должен поблагодарить Чернобога. А также терновнику благодарное слово сказать, что знатно укрепил кожу твою молодую, иначе ран было бы втрое больше! — улыбнулся волхв и тут же вновь стал серьёзным. — Великий день сегодня у тебя, Святославушка. — Старик осторожно погладил лежащего отрока по голове. — Ты прошёл своё первое испытание смертью, первое в нескончаемой череде грядущих встреч с Марой на сложном пути Воина! Самое трудное, когда смерть забирает или увечит не тебя, а дорогих и близких сердцу людей, когда ты многократно медленно и мучительно умираешь вместе с ними… Вот когда трудно не ожесточиться, не впасть в смертную тоску, сохранить в душе божью искру… — Старик всё гладил голову ученика и говорил, глядя куда-то в одну только ему ведомую точку, то ли на земле, то ли в бесконечной Сварге. И может, впервые за последние годы выцветшие глаза его блестели влагой.
Глава 6
Даждьбожий день
Лето 6462 (954)
Вновь наступила весна, потекли ручьи, разбухая от талых вод, и низины стали на некоторое время непроходимыми.
Святослав упражнялся перед избушкой, метая в колоду нож то одной, то другой рукой. Свежие весенние запахи будоражили кровь, хотелось общаться со сверстниками и другими людьми, и княжич затосковал по шумному весёлому Киеву.
Как только подсохла земля и затвердели лесные тропы, к Велесдару снова стали приходить огнищане, которые нуждались в помощи кудесника. Святослав, как обычно, помогал волхву. За год он свыкся с лесной жизнью, только всё чаще, читая или слушая о разных битвах и подвигах героев прошлого, он представлял себя на месте грозных витязей и сожалел, что дни текут, как вода, а он ещё ничего не смыслит в ратном деле, умеет только метать ножи да стрелять из лёгкого лука.
В каждодневных заботах пролетели Великий Яр, Ладо, Купало. Малец всё чаще хмурился и молчал. Кудесник, видя его настрой, как-то сказал:
— Что ж, Святослав, испытание смертью ты прошёл, по нему обрёл имя Пардус, а теперь, знать, пришла пора держать ответ перед кудесниками в том, чему научился. Это не зверя дикого одолеть, но не думаю, что легче будет, сможешь? Глаза отрока обрадованно просияли.
— Смогу, отче! Всё, чему ты меня учил, крепко запомнил! Я ведь не кудесник старый, чтоб всё время в лесу сидеть, хочу ратному делу учиться!
— Погоди, ежели не сдашь испытание, ещё на зиму придётся остаться.
— Не останусь, я на все вопросы отвечу! — запальчиво воскликнул Святослав.
Старый кудесник лишь печально улыбнулся и кивнул. А через несколько дней объявил:
— Завтра, в Даждьбожий день, придут кудесники из здешних лесов и сам Великий Могун киевский. Будешь держать перед ними ответ, прошёл ли коло познания Тайных Вед и владеешь ли тем, о чём должен знать русский князь.
И они занялись приготовлениями.
Утром после омовения у криницы старик велел Святославу надеть ту расшитую рубаху, что подарил ему в день Воинского Пострига, и холщовые штаны, сам перепоясал его лентой с волховскими узорами-оберегами. Пройдя на своё Малое Требище, они помолились богам. Старик подбрил княжичу голову. На завтрак они съели только по ржаной лепёшке с мёдом и выпили отвар из особых трав, что укрепляют память.
Затем, усевшись на колоде возле избушки, стали ждать. Велесдар сидел неподвижно, прикрыв глаза, и, казалось, дремал. Святослав, напротив, нетерпеливо поглядывал на тропку в ожидании волхвов, но дорога была пуста. Тогда он стал кормить Огнебога сушняком, наблюдая, как тот слизывает веточки огненными языками. Наконец, княжич не выдержал:
— Отче Велесдар, где же кудесники? Скоро и Полуденник прискачет, а их всё нет…
— Здесь мы! — раздался сзади чей-то голос.
Из-за угла избушки показался Великий Могун и с ним несколько кудесников.
— Слава богам! — приветствовал их Велесдар. — Да пошлёт вам Даждьбог силу, здравие и долголетие!
Святослав тоже склонил в почтительном поклоне свою бритую голову. Он волновался, но изо всех сил старался не показать виду, поэтому слегка насупился и только поглядывал на кудесников своими синими очами.
Могун внимательно оглядел босоногого загорелого княжича. Заглянув в глаза, прочёл в них твёрдость и ясный ум. Могун остался доволен, но вслух ничего не сказал. Только взял руку Святослава и, взглянув на ладонь с плотными бугорками мозолей, весело спросил:
— А что, княжич, по деревьям добре лазать научился?
— Что мысь[8] малая скачет! — ответил за него Велесдар.
Святослав тоже улыбнулся и почувствовал себя свободнее.
Подошли ещё двое волхвов, один из которых был уже известный княжичу Хорсослав. Велесдар, ободряюще кивнув отроку, ушёл в избушку. Святослав должен был сам держать ответ.
Кудесники расселись на колодах, а Святослав стал неподалёку от кострища.
— Ну, княжич, познал ли Тайное? — спросил древний, весь белый от седины старик.
— Нет, отче, — отвечал Святослав, как учил его Велесдар, — не может смертный познать Тайное, ибо оно — образ Нави, а я постигал, что есть Явь…
— И что же есть Явь, Правь и Навь? — продолжал вопрошать седой старик.
— Явное — это Явь всяческая, вокруг нас пребывающая, которую мы зрим, слышим и осязаем. Явь на Прави, как на твёрдой скале, посажена, а сама течёт и меняется всякий час и никогда не бывает прежнею. Подобно пряже, Явь течёт из Нави и в Навь утекает, ибо всё, что было до неё и что будет после, есть Навь. А всё, что есть в Яви, творится Правью и живёт по её законам. В Нави есть часть Яви, а в Яви есть часть Нави, и по Прави они обе сходятся и разделяются…
Лицо старика засветилось.
— Весьма мудро речёшь, юный княжич! — одобрительно сказал он.
Сидевший рядом худой высокий кудесник со строгим непроницаемым лицом спросил:
— А что есть Сварожье коло, как ты его разумеешь, и что есть того коло вращение?
Святослав, подняв голову, оглядел шумящие вершины деревьев, потом ответил:
— Сварожье коло есть Время, которое течёт непрестанно и возвращается на круги своя, только всякий раз по-новому. — Святослав задумался, вперив взор в бесконечное Нечто, и волхвы не нарушали задумчивой тишины. Наконец, подобрав слова для промелькнувших перед ним образов, отрок продолжил: — И если я буду жить по Прави и умру достойно, то через определённое Сварогом число лет моя душа обретёт новое тело, и другой юноша будет стоять в Кудесном лесу и отвечать на вопросы кудесников, схожих с вами…
Ни один мускул аскетичного лица кудесника не дрогнул. Но внутренне он был доволен, что Святослав даёт не заученные ответы, а старается растолковать то, что понял сам.
Третий ведун был коренаст, ещё довольно крепок, только борода его побелела, а волосы на голове оставались большей частью тёмными. Это был Избор из Берестянской пущи, Святослав видел его иногда на киевском Мольбище.
— Что есть Дива Дивные? — спросил он.
Это был лёгкий вопрос, и Святослав ответил на него сразу:
— Дива Дивные — это невидимые простым оком боги, которые служат Сварогу, а не людям. Но их не надо бояться, — ежели очень попросить, то они придут на помощь.
— А что ведаешь, княжич, о Триглавах Великих и Малых? — поинтересовался Великий Могун.
— Сварог — Дед Божий, Перун-Громовержец и Свентовид есть Великий Триглав. За ними Хорс, Велес, Стрибог — второй Триглав. За теми тремя Вышень, Лель, Летич и Радогощ, Коляда, Крышень, потом Сивый, Яр и Даждьбог. За этими Триглавами следуют другие боги. — Святослав прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться, и стал перечислять: — Белояр-Ладо-Купало, Сенич-Житнич-Венич, Зернич-Овсенич-Просич, Студич-Ледич-Лютич. А после них Птичич-Зверич-Милич, Дождич-Плодич-Ягоднич, Красич-Травич-Стеблич, Ведич-Листвич-Цветич, Водич-Звездич-Громич, Горич-Страдич-Спасич, Листопадич-Мыслич-Гостич, Ратич-Щурич-Родич. А за ними Семаргл-Огнебог, чистый и ярый, борзо рождённый. — Святослав перевёл взгляд на дымящиеся угли кострища. — То суть Триглавы всеобщие. И всякий раз трое богов образуют Малый Триглав, и творится таких Триглавов неисчислимое множество до богов самых наименьших в коле Сварожьем, которых и сам Великий Могун не ведает! — вдруг неожиданно для себя повторил Святослав фразу, много раз говоренную ему Велесдаром. Осекшись, он виновато взглянул на Великого Могуна.
В очах Верховного Кудесника блеснули весёлые искорки.
— Значит, тебе ведомо, что знает и чего не знает Великий Могун? Молодец, это по-нашенски! — ободрил он отрока.
Другие кудесники тоже заулыбались, оживились, только аскетичный старик остался неизменным в лице, будто не заметил оплошности Святослава.
