Бенджамин Дизраэли - Алрой
«Каким бы ни было твое решение, мы подчинимся с кротостью, подобающей признанию абсолютной силы. Но мы полны надежд. На наше счастье не грубый варвар покорил восток, но завоеватель благородный и просвещенный, ценитель благ цивилизации, наук и искусств знаток, правитель милосердный и гуманный. Мы ждем добра и милости от царя, который юные года свои отдал учению, впитал достойнейшую веру и высокую мораль ее. Мы преклоняемся перед владыкой, славным потомком священного народа, древность которого признавал Пророк.»
Хонайн смолк, и тишина в шатре сменилась гулом одобрения. И к слабому придет успех, коли не уронит себя с сильнейшим.
«Благородный эмир», — сказал Алрой, — «Оповести Багдад, что царь Израиля гарантирует защиту его жителям и их имуществу.»
«А их вере?» — тихо спросил посланец.
«Терпимость», — ответил Алрой, взглянув на Джабастера.
«До появления у нас новых идей», — уточнил Первосвященник.
«Жизнь халифа в полной безопасности, и он будет почитаем нами», — добавил Алрой.
«Возможно воодушевит тебя, царь, известие о том, что султан Рума увез с собой нешего недавнего правителя.»
«И гарем его?»
«И гарем его.»
«Это излишне. Мы не воюем с женщинами.»
«Не только женщины, но и мужчины обязаны благодарить тебя за милосердие.»
«Биноми, когда господину посланнику придет время возвращаться, собери почетный кортеж, чтоб сопроводил гостя», — обратился Алрой к молодому командиру. «Благородный эмир», — продолжил царь, — «Я воин и более всего почитаю оружие и знаю толк в нем. Прими мой солдатский дар», — сказал Алрой и протянул Хонайну восхитительный кинжал.
Посланец Багдада принял из рук царя подарок, поднес к губам, поцеловал, как водится на востоке, и укрепил кинжал на поясе.
«Шерира!» — воскликнул Алрой, — «приготовь для эмира лучший шатер и позаботься, чтобы бойцы наши в простоте своей не обидели гостей.»
«Владыка, я исполнил свою миссию. Теперь я должен сделать нечто не менее важное, касающееся меня самого. Я бы вернулся, с твоего великодушного согласия.»
«Как угодно, благородный эмир. Биноми, сопроводи с почетом. Прощай, посланец.»
«Необычайная личность сей эмир, не так ли, Джабастер?»
«Изысканный турок. Изощренность ума проявляется в умении тонко льстить.»
«Что ж, похвалы — неизбежная награда умного льстеца. Ты думаешь, он турок?»
«Судя по одежде.»
«Возможно. Азриэль, сворачивай лагерь. Мы направляемся в Багдад.»
7.19
Командиры занялись подготовкой к маршу. Новость о скором вступлении в Багдад мгновенно облетела лагерь и породила лихорадочный энтузиазм бойцов. Они сворачивали палатки и торопили миг встречи с новыми приключениями. Алрой опустил занавеси шатра, уединился, погрузился в раздумье.
«Алрой!» — прозвучал голос снаружи.
Он встрепенулся, вышел из шатра. Перед ним стояла пророчица Эстер.
«Эстер! Это ты?»
«Алрой, не иди в Вавилон!»
«Отчего же?»
«Так Бог сказал. Не иди в Вавилон!»
«Не отпраздновать великую победу, о дева?»
«Не иди в Вавилон!»
«Да отчего же? Что страшит тебя?»
«Не иди в Вавилон!»
«Отвергнуть дар судьбы и без причины?»
«Бог сказал. Это ли не причина?»
«Я помазанник Бога. Его остережение мне не известно.»
«Вот, оно тебе известно! Не повторяй грех древнего царя Ахава, что пренебрег пророком!»
«Пренебречь тобою, пророчица!? Той, что предрекла мои победы!? Не способен Алрой на черную неблагодарность. Горячие слова твои — триумф предвидения, и нет сомнения в их силе окрыляющей!»
«Но ты сомневаешься! Ты сейчас сомневаешься! О, царь Израиля, не иди в Вавилон!»
«Прекрасная дева! Раз видевший и слышавший тебя — вовек не усомнится! Поверь, Эстер, нет повода для опасений. Для радости есть повод — настал тот редкий в жизни миг, когда мечта вернее предречений!»
«Алрой, Алрой, не иди в Вавилон!»
«Во мне нет страха. Я вижу впереди сияние вершины достижимой.»
«Как ужасно! Ты не слушаешь. Теряем все!»
«Обретаем все!»
«Утратим мечту нашу — вернуться под небо священного Сиона! Сердце не обманешь: оно к утраченному рвется, и прошлым будет жить.»
«Дивная Эстер!» — воскликнул Алрой и взял ее руку в свою, — «Близок день, и столица востока ослепит мир. Народ наш более не гоним, и иным мечтам пора пришла. О, дева, избери мужа, одного из воевод моих, который по сердцу тебе, и я приготовлю царство в приданое. Эстер, тебе к лицу корона!»
Пророчица уставила на Алроя взгляд темных глаз. Какие мысли роились в голове ее? Пред ней спокойное непроницаемое лицо юного завоевателя. О чем он думал? Эстер опустила голову, молча ушла.
Глава 8
Принцесса Багдада
8.1
Знамена полощутся, фанфары ликуют, лошади ржут, копья сверкают. Неумолимо движется войско, оно оглушило и ослепило горизонт, словно утреннее светило ворвалось в ночь и вдребезги разбило ее.
Грохочут завоевателей шаги. Тяжелы. Вперед и вперед. Неминуемо, как морской прилив поглотит берег, солдаты покоренную землю займут. Неизбежность всего сильнее, ибо она властвует над всем.
Воинство иудейское, бойцы Господни! Пред вами земля соленая от слез отцов ваших, сотни лет плакавших о погасших вдали очагах. Неприступная страна, попирайте равнины ее. Надменный город, займите дворцы его. Воинство иудейское, бойцы Господни!
Вперед, дерзкое племя, час пробил! Вековечные мечты и мудрецов заветы сошлись здесь и сейчас. Гонителей золотые колесницы не слышны, не видать красных мантий тиранов. Воздалось им, и изгнаны.
Восстаньте вдовы и не плачте более! Нет нужды вам горевать. Бог утер вдовьи слезы, и живы дети ваши и геройством матерей утешают!
Азриэль глядит вокруг — равнина пред ним. Шерира потрясает копьем, Джабастер меч поднял. И Бога избранник здесь, деяния его древними пророками предугаданы и воспеты. Жизнь его — что свежая утрення роса на святом Сионском холме. Бога избранник, он ведет свой народ к победе. Воинство иудейское, бойцы Господни!
Они идут, идут, идут!
Тысячи жителей взобрались на городские стены, тысячи лодок теснятся на реке. Базар закрыт, а площади полны народу. Ранним утром Итамар с воинами вошел в город, выставил караулы. Вскоре авангард армии достиг Багдада. Кавалеристы расчистили дорогу, за ними на белоснежном коне подъехал к городским воротам Алрой. Крики восторга взвились в небо.
Алроя встретил Итамар и знакомые лица из недавней депутации. Хонайна среди них не было. Окруженный командирами и под охраной отряда Стражей короны, Алрой проследовал оживленными улицами к дворцу халифа. Ворота отворились, и он вступил в парадный двор. Спешился, принял приветствие командира воителей-евнухов. Вошел во внутренние помещения дворца. Анфилада пышно украшенных комнат. Он вспомнил свой первый визит сюда с Хонайном. А вот и зал, в котором халиф держал совет с приближенными.
Алрой уселся на роскошный диван Повелителя правоверных.
«Передохну после трудного марша», — подумал Алрой, принимая от старшего евнуха кофе в чашке из тончайшего фарфора. «Итамар!» — обратился к командиру Алрой, — «Каковы настроения в городе? Где пребывает румский султан с войском?»
«Багдад спокоен и, мне кажется, доволен переменой. Султан и халиф обретаются у границ страны. Они в нерешительности.»
«Я так и думал. Солдаты должны расположиться лагерем за городскими стенами. Гарнизон составят десять тысяч бойцов, ежемесячно сменяющихся. Итамар, назначаю тебя губернатором города. Азриэль, тебе командовать гарнизоном. Бесценный мой Джабастер! Жду от тебя доклада о нравах столицы и горожан. Храбрый Шерира! Долгий отдых не для тебя. Готовь солдат к переправе через реку. Не думаю, что султан захочет воевать. Завтра в полдень встретимся здесь для совета. Прощайте.»
Командиры разошлись, Первосвященник задержался.
«Рискуя быть навязчивым, прошу твоего внимания, царь».
«Милейший Джабастер, мое внимание обращено к тебе. Говори».
«Господин, я ходатайствую за Абидана. Храбростью он превосходит многих. Я огорчен, что из-за стечения несчастных обстоятельств его заслуги не замечены.»
«Абидан? Знаю его. Доблестный воин, но… мечтатель, фантазер.»
«Он достойный сын Израиля, верность и вера его — кремень!»
«Добрейший Джабастер! Мы все достойные сыны Израиля. Однако, я не нуждаюсь в тех, кто грезит наяву. Мечтателей остерегаться следует.»
«Мечту зажигая, Бог внушает свою волю иудею.»
«Воля Его должна быть верно истолкована. Головы Абидана и иже с ним полны идей старых, ныне не применимых и не совместимых с правлением народами и странами. Власть снисходительнее к преступнику, нежели к мечтателю. Фантазии, чуждые здравомыслию, творят хаос. Одним словом, люди эти — опасны!»
