Кен Фоллетт - Столпы Земли
Воины Уильяма догнали его во дворике кухни, и один из них стал колошматить в дверь рукояткой своего меча. Строители покинули свои рабочие места, собрались толпой и грозно поглядывали на непрошеных гостей. В руках у всех были кувалды и острые стамески. Алина велела Марте отвести детей домой, а сама с Джеком присоединилась к ремесленникам.
Из двери вышел приор Филип. Он был меньше ростом, чем Уильям, и в своем летнем платье казался совсем маленьким рядом с восседавшим на лошади, закованным в кольчугу и оттого похожим на быка шерифом, но лицо Филипа горело праведным гневом, и поэтому он выглядел более грозно и внушительно.
— Ты прячешь у себя беглеца… — начал было Уильям.
Филип буквально взревел, оборвав того на полуслове:
— Вон отсюда!
Уильям попробовал объяснить еще раз:
— Произошло убийство…
— Вон из монастыря! — кричал Филип.
— Я шериф…
— Даже король не имеет права приводить вооруженных людей на территорию монастыря! Прочь отсюда! Прочь!
Ремесленники со злобными лицами начали о чем-то шептаться между собой. Воины шерифа стали поглядывать на них с испугом.
— Даже приор Кингсбриджа обязан отвечать шерифу, — сказал Уильям.
— В таком тоне я с тобой разговаривать не стану! Убери своих людей с территории монастыря. Оружие оставь на конюшне. Когда ты будешь готов вести себя в храме Господа как простой грешник, тогда можешь войти. И только тогда приор ответит на твои вопросы.
Филип сделал шаг назад, за порог, и закрыл дверь. Строителей охватило радостное воодушевление.
У Алины тоже в душе все пело. Столько лет Уильям был для нее воплощением жестокой власти и постоянного страха, и вот наконец он получил достойный отпор со стороны Филипа.
Но Уильям не был еще готов признать свое поражение. Он слез с лошади. Не спеша расстегнул оружейный пояс и передал его одному из своих воинов. Потом что-то шепотом сказал своим людям, и они ушли с монастырского двора, унося с собой его меч. Уильям проводил их взглядом, пока те не вышли за ворота, потом снова повернулся лицом к двери в кухню.
— Открывай шерифу! — заорал он.
Через некоторое время дверь отворилась, и Филип снова вышел во двор. Он смерил взглядом Уильяма, убедился, что тот остался без оружия, потом посмотрел в сторону ворот, где сбились в кучку его воины, и наконец снова взглянул на шерифа.
— Слушаю тебя, — спокойно сказал приор.
— Ты укрываешь в монастыре убийцу. Отдай его мне.
— В Кингсбридже не было никаких убийств.
— Четыре дня назад граф Ширинг убил Альфреда Строителя.
— Ты немного ошибаешься. Ричард действительно убил Альфреда. Но это не было убийством. Он застал его при попытке изнасилования.
Алина вздрогнула.
— Изнасилования? — удивился Уильям. — И кто же был жертвой?
— Алина.
— Но она ведь его жена, — ликующе произнес шериф. — Как может муж изнасиловать свою собственную жену?
Ярость вскипела в груди у Алины: в его словах звучала страшная, жестокая правда.
— Брак этот был несостоятельным, и она подавала прошение о разводе.
— Которое никогда не было удовлетворено. Их брак был освящен Церковью. Согласно закону, они до сих пор являются мужем и женой. Никакого изнасилования не было. Скорее, наоборот. — Уильям резко повернулся и показал пальцем на Алину: — Она давно мечтала избавиться от своего мужа и наконец уговорила своего брата помочь убрать его с дороги. И он сделал это — ее же кинжалом!
Холодный страх сковал сердце Алины. Все, что говорил сейчас Уильям, было бесчеловечной ложью, но для стороннего человека, кто не был свидетелем происшедшего, все это могло звучать вполне правдоподобно. Ричард был в большой беде.
— Шериф не имеет права арестовать графа, — сказал Филип.
Приор был прав. Алина совсем забыла об этом. Уильям достал свиток.
— У меня есть королевский рескрипт. Я арестовываю его от имени короля.
Алина чувствовала себя опустошенной и раздавленной. Уильям предусмотрел все до мелочей.
— Как же ему это удалось? — прошептала она.
— Да уж, везде поспел, — сказал Джек. — Наверняка, как только до него дошли слухи, сразу помчался в Винчестер и добился, чтобы его принял король.
Филип протянул руку к свитку.
— Покажи мне рескрипт, — сказал он.
Уильям тоже вытянул вперед руку. Между ними оставалось несколько ярдов, и какое-то время они так и стояли с вытянутыми руками, потом Уильям сдался, сделал несколько шагов навстречу Филипу и вручил ему свиток.
Приор прочитал его и вернул.
— Тем не менее это не дает тебе права нападать на монастырь.
— Это дает мне право арестовать Ричарда.
— Он попросил убежища.
— А-а. — Уильям, похоже, не был удивлен. Он кивнул головой, словно услышал подтверждение чего-то неизбежного, и отступил на несколько шагов. Когда он снова заговорил, голос его звучал достаточно громко, чтобы всем было слышно. — Так передай ему, что он будет немедленно арестован, как только покинет пределы монастыря. Мои помощники останутся в городе и будут к тому же следить за его замком. И запомните… — Он оглянулся на собравшуюся толпу, — запомните, что тот, кто посягнет на представителя шерифа, посягнет на слугу короля. — Уильям вновь посмотрел на Филипа: — Передай ему, что он может оставаться под прикрытием монастыря сколь угодно долго, но, если ему вдруг захочется покинуть эти стены, пусть знает: ему придется ответить перед правосудием.
Повисла гулкая тишина. Уильям спустился по ступенькам и пересек дворик кухни. Слова его прозвучали для Алины как приговор о заточении. Толпа расступилась, чтобы пропустить его. Проходя мимо Алины, Уильям бросил на нее взгляд, полный самодовольства. Все напряженно следили, как он прошел до ворот и вскочил в седло. Отдав команду своим всадникам, он поскакал прочь. Двое из его людей остались у ворот и внимательно наблюдали за тем, что происходит на территории монастыря.
Когда Алина обернулась, Филип стоял рядом.
— Идите в мой дом, — сказал он ей и Джеку. — Нам надо поговорить. — И вернулся в здание кухни.
Алине показалось, что он втайне чем-то доволен.
Всеобщее возбуждение улеглось. Строители, оживленно обсуждая происшедшее, разошлись по местам. Эллен пошла домой к внукам. Джек и Алина через кладбище направились в дом приора. Когда они вошли, Филипа еще не было. Решили подождать его на лавке у окошка. Джек почувствовал, что Алина очень переживает за брата, и нежно обнял ее.
Она огляделась. Ей показалось, что обстановка в доме у Филипа с каждым годом становится все богаче. Конечно, ее никак нельзя было сравнить с убранством графских покоев в замке, но она перестала быть такой строгой и аскетической, как прежде. Перед небольшим алтарем, в углу комнаты, лежал коврик, чтобы коленям было не так жестко во время долгих ночных молитв; на стене за престолом висело серебряное распятие, украшенное драгоценными камнями, — судя по всему, чей-то дорогой подарок. Что же, подумала Алина, приору не повредит, если он с годами будет поснисходительнее к себе; тогда он сможет и другим многое прощать.
Спустя некоторое время появился Филип. Он буквально втащил в дом упирающегося, взволнованного Ричарда. Тот начал с порога кричать:
— Уильям не имеет никакого права! Это безумие! Альфред пытался изнасиловать мою сестру, у него в руке был нож! Он чуть не убил меня!
— Успокойся, — сказал Филип. — Давайте не спеша все обсудим и тогда уж решим, чего нам стоит опасаться и стоит ли вообще поднимать панику. Присядем.
Ричард сел, но продолжал горячиться:
— Нам нечего опасаться. Шериф не вправе арестовывать графа даже за убийство.
— А вот Уильям решил рискнуть, — сказал приор. — За воротами монастыря остались его люди.
Ричард пренебрежительно взмахнул рукой:
— Они мне не помеха. Я уйду от них с завязанными глазами. А Джек будет ждать меня с лошадью за городской стеной.
— А что ты будешь делать, когда доберешься до графского замка? Там ведь тебя тоже ждут люди Уильяма.
— Подумаешь! Проскользну как-нибудь. Или вызову своих людей встретить меня.
— Звучит убедительно. А потом что? — продолжал допытываться Филип.
— А потом — ничего. Что он мне сделает, этот Уильям?
— Ты забыл, что у него на руках королевский рескрипт, призывающий тебя к ответу за убийство. Ты будешь арестован тотчас же, как только покинешь замок.
— Я буду везде ездить в сопровождении охраны.
— А как же ты будешь проводить заседания суда в Ширинге, скажем, или еще где?
— Точно так же. С охраной.
— И ты думаешь, люди будут подчиняться твоим указам, зная, что сам ты бегаешь от закона?
— Придется подчиниться. Или они забыли, как Уильям заставлял их быть послушными, когда сам был графом?
