Джонатан Литтелл - Благоволительницы
Для преодоления противоречия между преступной биографией Макса Ауэ и службой в СС в роман введены сразу несколько персонажей-посредников, которые помогают главному герою вступить в эту закрытую корпорацию, совершавшую массовые убийства, но не терпевшую индивидуальных прегрешений. Сначала, еще в университете, он был завербован своим профессором, юристом и национал-социалистом Отто Олендорфом (историческое лицо, впоследствии один из начальников Ауэ на Восточном фронте) в качестве осведомителя, обязанного изучать реакции населения на политику нацистов, обеспечивая тем самым обратную связь между властью и народом: «В некотором роде такой подход заменял выборы…» (с. 64). А потом, после неприятной истории с уголовной полицией, едва не раскрывшей гомосексуальные похождения Ауэ, его покровителем и закадычным другом становится некто Томас Хаузер, который делает его кадровым сотрудником СД, способствует его карьере, не раз спасает его в отчаянных ситуациях. Этот вымышленный персонаж – очень странный, двусмысленный человек: неунывающий, энергичный, верный друг, любимец женщин, а вместе с тем офицер тайной полиции, циник, успешно шагающий по ступеням должностной лестницы. То ли он, по какому-то чудесному стечению обстоятельств, так и не проведал о предосудительных деяниях своего друга, то ли знает о них и приберегает свое знание для шантажа (но никогда открыто этого не признает). Внешне он верный Пилад – друг Ореста из греческого мифа, а по сути скорее Мефистофель из гетевского «Фауста», воплощение рокового соблазна [117] . Именно он окончательно толкнул Ауэ на путь кровавых дел, заставил его сделаться участником геноцида. С этого пути уже не сойти: в какой-то момент, после ранения, герой романа пытается искать себе другую, более «чистую» службу, что-нибудь по дипломатической линии, но все его попытки вязнут в бюрократических хитросплетениях, все появляющиеся было возможности поистине фатально закрываются – зато ему настоятельно предлагают новый пост в системе концлагерей, и, когда он наконец скрепя сердце соглашается, приказ о назначении ему приносит не кто иной, как Хаузер. Этот симпатичный соблазнитель служит условной, но самой сильной фигурой Судьбы. От его дружеской опеки можно избавиться, только убив его, зато на этом и обрывается роман, подчеркивая литературно-повествовательную природу этой Судьбы. История героя закончена, теперь ему остается только до конца своих дней скрываться под чужим именем – от человеческого правосудия, но не от внутренних терзаний, от которых не уйдешь: «Мой след взяли Благоволительницы» (с. 778).
Джонатан Литтелл предпринял необычный и очень серьезный художественный эксперимент. Литература часто изображает злодеев, нередко они бывают умны, наделены глубокими чувствами, предстают во всем значительнее окружающих. Но у Литтелла такой герой действует не на свой страх и риск, а как верный солдат гитлеровского рейха, беря на себя ответственность за все деяния этого рейха, и с такой ответственностью не сравнится вина никакого индивидуального злодея. Преступления Макса Ауэ – часть преступлений государства, они совершаются по убеждению, опираясь на идеологию, претендующую на тотальный охват мира и оперирующую не только рационально-политическими, но и сакральными понятиями. Эта мыслительная система способна быть сильным конкурентом рационалистической этики, некоторые ее ценности – «жертва», «трата» и т.д. – близки к ценностям, на которых зиждется художественное творчество. Автор романа признает, принимает ее в качестве рабочей гипотезы: предположим, всеобщей морали не существует, предположим, категорический императив Канта сводится к исполнению приказов вождя, предположим, в основе справедливости – только сила, и сильный сам определяет, что справедливо, а что нет. На такой территории эстетического имморализма, в неопределенном «пространстве литературы» он исследует мотивы и последствия действий своего героя, «влезая в его шкуру» [118] . И тогда выясняется: подобную гипотезу можно открыто развертывать лишь в литературе . У палачей нет собственной речи, а идеология их государства, даже самого свирепого, никогда не дойдет до такой степени откровенности. Такие идеи держатся лишь до тех пор, пока нам напоминают о художественной условности, пока их подпирают книжными реминисценциями и стереотипами массовой культуры; где кончается литературность – там эти идеи рушатся, теряют убедительность, и вместо них начинает звучать язык телесной боли [119] . Литература, художество всегда радикальны; оттого это единственная среда, где имморализм способен высказываться, а следовательно роман Литтелла может – пожалуй, даже должен, если мы хотим понять всю его сложность, – читаться как творческая самокритика литературы средствами самой же литературы.
Для нас, русских читателей, этот роман интересен вдвойне. Во-первых, фигура тоталитарного интеллектуала, идеалиста на службе у палачей отнюдь не чужда нашему собственному национальному опыту. А во-вторых, русская литература, пожалуй, вправе гордиться тем, что именно в ней американо-французский писатель нашел так много материалов, средств, точек опоры, чтобы вывести на свет разума из мрака и молчания своих «благоволительных», желающих добра демонов.
Примечания
1
Dr. jur. – сокращенное латинское Doctor juris (доктор права).
2
Софокл, «Эдип в Колоне», 1270. Перевод С. Шервинского.
3
А. Шопенгауэр, «Афоризмы и максимы», гл. ХII. Перевод Ф. Черниговца.
4
Слушаюсь (нем.).
5
Выстрел в голову (нем.).
6
Акция, операция (нем.).
7
Львов, 1884; Люблин, 1853, [Издано] у Шмуэля Берштейна (нем.).
8
В описываемое время Мировой (или Великой) войной называли Первую мировую войну. (Прим. автора.)
9
Нет проблем (нем.).
10
Исчислено, взвешено, разделено (Дан, 5: 25).
11
«Нахтигаль» (Nachtigall) – соловей (нем.).
12
Плутарх. «Сравнительные жизнеописания». «Алкивиад». XXIII. Перевод Е. Озерецкой.
13
Свинство, величайшее свинство (нем.) .
14
Приказ об уничтожении (нем.).
15
Приказ фюрера (нем.).
16
Международным финансовым еврейством (нем.).
17
«Война есть война, а шнапс есть шнапс» (нем.).
18
Приятно (нем.).
19
Большая акция (нем.).
20
Окончательная победа (нем.).
21
Приказ о комиссарах (нем.).
22
Юноша, молодой человек (греч.).
23
Отрок, юноша (греч.).
24
Неразумный, малолетний (греч.).
25
Геродот, «История», IV, 130–131. Перевод Г. Стратановского.
26
Здесь: и все такое прочее (итал.).
27
Это жизнь (фр.).
28
Понятно? (итал.).
29
Лови день, пользуйся мгновением (лат.).
30
«Иностранные армии Востока» (нем.) – отдел Генерального штаба гитлеровской армии.
31
Букв.: человек рабочий (лат.).
32
Не человек, добившийся всего собственными силами, а человек сформированный (англ.).
33
Стендаль, «Красное и черное», ч. II, гл. 8. Перевод С. Боброва и М. Богословской.
34
Раненый (нем.).
35
Софокл, «Электра», 1164, 1415, 1487–89. Перевод Ф. Зелинского.
36
Не прикасайся ко мне (лат.). Цитата из Евангелия от Иоанна (20:17).
37
Неизведанная земля (лат.).
38
Оберабшнит – основной территориальный округ в системе СС.
39
[Входящие] оставьте упованья (итал.) – надпись на вратах ада (Данте, «Божественная комедия», III, 9; Перевод М. Лозинского).
40
Филипп Боулер (1899–1945) – руководитель канцелярии Гитлера.
41
Чингисхан, то есть «великий хан над всеми племенами, всемирный правитель», – титул Темучина (Темуджина), основателя единого Монгольского государства. Слово «чингис» происходит от тюркского «тенгиз» – море, океан.
42
«Конингсби» – роман Бенджамина Дизраэли.
43
Военный губернатор оккупированной территории (нем.).
44
Абец Отто – в 1940–1944 гг. посол Германии во Франции.
45
Альгемайне-СС – подразделения СС, отвечавшие за госбезопасность, контрразведку, уголовную полицию, охрану концлагерей (в отличие от войсковых подразделений – ваффен-СС).
46
Адольф Эйхман возглавлял отдел гестапо IV-B-4, отвечавший за «Окончательное решение» еврейского вопроса.
47
Вандерфегель (букв. «перелетные птицы», нем. ) – наименование различных немецких и немецкоязычных (Австрия, Швейцария, Люксембург) культурно-образовательных и туристических молодежных групп и клубов, впервые появившихся в 1896 г. и существующих по сей день. С приходом к власти НСДАП (1933 г.) оказались вне закона.
48
Пивная (нем.).
49
Дуралей (нем.).
50
Для [достижения] этого (лат.).
