Христоверы - Александр Владимирович Чиненков
– Не трепись, а то передумаю и тонуть тебя здесь оставлю, – прикрикнул Силантий, беря в руки вожжи и бросая конец Куприянову. – На-ка вот, держи, иуда…
– Дык как же я? Руки-то связаны? – прохныкал тот.
– Зубами держи, ежели жить хочешь, – рыкнул на него Силантий. – Не полезу же я в воду подсоблять тебе на берег выкарабкиваться.
Изловчившись, Куприянов ухватился связанными руками за конец вожжей, брошенный Силантием.
– Видать, шибко жизнью дорожишь, тварь подколодная, вон как цепляешься, – вздохнул тот. – Ну, держись крепче, скопец. Я начинаю тебя вытаскивать…
19
Георгий Стрельников, иерей Самарского кафедрального собора имени Покрова Божьей Матери, неожиданно появился в Зубчаниновке и пришёл в молельный дом христоверов. Теряясь в догадках относительно его визита, старец пригласил его за стол. Андрон не раз видел молодого красивого священника, но лично беседовать им пришлось впервые.
– Я хочу спросить у тебя, Андрон, ты не сердишься, что я без приглашения пожаловал на корабль твой? Кажется, именно так вы, христоверы, называете свою обитель.
– Да я рад тебя приветствовать на корабле нашем, батюшка, – ухмыльнулся старец. – А сержусь ли я на тебя? Гм-м-м… Не вижу в том надобности. Ну, пришёл к нам в гости, значит, пришёл.
– А пришёл я познать смысл веры вашей, который, как ни стараюсь, никак понять не могу, – сразу перешёл к делу иерей. – Я много всякой всячины слышал о вас и учениях ваших. И в беседе с тобой хочу увидеть черту, отделяющую правду от кривды.
Выслушав гостя, Андрон натянуто улыбнулся.
– Ответ мой таков будет, – медленно заговорил он. – Напраслину на нас возводят, батюшка, как есть говорю. Мы не порываем связи с православием и в церковь исправно ходим. Охотно чтим все догмы и традиции православные. Ну а кто, выходя из церкви, на радения к нам идёт, так мы завсегда пожалуйста. Милости просим всех и каждого. У нас не принято гнать взашей тех, кто душой и сердцем к нам тянется.
– Тогда что вы проповедуете в стенах ваших, отличное от проповедей в храме православном? – поинтересовался иерей, глядя в прищуренные глаза старца. – Чем морочите прихожанам головы, что они на радения ваши гуртом идут?
– Мы проповедуем аскетизм и безбрачие, – усмехнулся Андрон, отвечая. – И заповеди наши просты в разумении: хмельного не пейте, плотского греха не творите, не женитесь, а кто женат, как с сестрой, с женой живите; не женимые не женитесь, женимые разженитесь.
– Действительно всё просто, – вздохнул иерей. – А про свальные грехи почему же умалчиваешь? Про оргии развратные почему не говоришь?
Выслушав его, старец выпрямился, будто готовясь к рукопашной схватке, расправил плечи и с блуждающей улыбкой ответил:
– Наговор и напраслина, эдак я называю все худое, что про нас болтают. Злые языки не отрежешь и лживые рты ничем не заткнёшь.
– А голоссалии и пляски греховные вы тоже молитвой называете? – наседал иерей. – И Христа назначаете сами? Это же ересь и страшный грех.
– И «то» тебе, и «сё» не нравится, батюшка, – вздохнул Андрон. – А люди-то к нам на радения, как ты сказал, гуртом бегут. Скучают они на проповедях ваших и, стало быть, в вероучениях сомневаются. А чего пляшем мы на радениях наших, да чтоб радость в души прихожан вселить. Ты Библию почитай, батюшка. Надобно молиться по старинке, как молился царь Давид для спасения душ. А, молясь, он скакал из всей силы перед Господом!
– Это всё от лукавого, – поморщился иерей. – И от секты вашей всё больше бесовщиной попахивает. Нет от вас пользы для людей, нету!
Андрон с откровенностью искреннего убеждения покачал головой.
– Не понимаем мы друг друга, батюшка, чую, что и не поймём, – высказался он, вздыхая. – Какая польза людям про Бога знать и святых, которых он не видит и помощи от них не получает. Люди не познают Бога, не видя Его живым. А вот мы открываем им Бога живого, и они нам благодарны за то.
– Да это же грех великий Господом представляться? – возмутился иерей. – Ты что, не боишься гореть в аду, безумец?
– Ад не для нас, не такие мы! – улыбнулся довольно старец. – Для нас на горе Арарат уготовлены райские пущи. А вот вы, попы, только и думаете, как бы что содрать с живого и с мёртвого. А в Евангелии прямо сказано: что даром получаем, то даром давайте, и ищущему у тебя рубаху отдай и кафтан ему.
* * *
Мария Крапивина притаилась в сенях у слегка приоткрытой двери. С замирающим сердцем она внимательно слушала, о чём говорили старец и его гость. В это время с улицы в сени вошла Евдокия. Мария резко обернулась и приложила к губам палец:
– Тс-с-с…
– Эй, ты чего? – удивилась Евдокия.
– Там к старцу батюшка пришёл, – прошептала Мария и снова прикоснулась ухом двери.
– Батюшка? А зачем он здесь? – насторожилась Евдокия.
– Кабы знать, – пожимая плечами, прошептала сестра. – Сидят вон битый час за столом и лясы точат.
– Да? А о чём? – тоже перешла на шёпот Евдокия.
– О Боге и ещё о чём-то, – выпалила Мария. – Я не понимаю, о чём.
– Тогда отойди, дай я послушаю? – предложила Евдокия.
– Что про тебя, думаешь, калякают? – недовольно буркнула, отходя в сторону, Мария.
– Откуда мне знать? – прошептала Евдокия. – Хочу услышать, для чего это батюшка к Андрону пожаловал. Ведь нет промеж них ничего общего.
– Значит, есть, – нахмурилась озабоченно Мария. – Жалко, что они будто не говорят, а перешёптываются. А я…
– Тс-с-с, не мешай слушать, – приложив к губам палец, остановила её сестра.
* * *
– Вы вот ночами радения свои бесовские проводите, а это значит только одно, что не всё у вас чисто и ладно, – продолжая разговор, сказал иерей. – Ночами праведники дома спят, а те, кто Сатану почитает, в самый раз свои чёрные мессы справляет.
Андрон вопросительно взглянул на него, не понимая, к чему тот клонит.
– Почему вы радеете в поздний час? – продолжал задавать вопросы иерей. – Ночами все помыслы и проповеди от лукавого, не от Бога.
– И вы, случается, проводите по ночам свои богослужения, – осклабился старец. – И мы не все радения ночами проводим. В большинстве своём вечерами. Да и вечерние молитвы вы в храме тоже исправно чтите. Пасха, Рождество, крещение… Тебе ещё назвать несколько обрядов, которые вы ночами проводите?
Иерей удивился, но быстро взял себя в руки.
– Те обряды, которые мы ночами проводим, не от лукавого, а по воле божьей, – уводя глаза в сторону, сказал он.
– Ну вот, оказывается, и вы, попы, выдумщики
