Следопыт - Чары Аширов
Веревки от торб шли крест-накрест книзу и скрепленные в нижних углах затягивались у живота в узел. Руки людей освобождались и они могли карабкаться по скалам. В их торбах, весивших примерно по пуду, были контрабандные товары, приобретенные за границей.
Пограничный столб давно уже позади. Нарушители шли зигзагами по высокой местности.
Мы уже знакомы с Моллой и Бердымурадом. О них рассказывал Караджа, когда в поисках пропавших верблюдов ночевали с Мергеном у Курбанлы. Тогда эти люди были еще молоды. Они скупали у Курбанлы поступавший из-за границы товар, перепродавали его у, нас по высокой цене и получали немалые барыши. Теперь они сами привозят запретный товар, и прибыль, которую раньше делили с Курбанлы, кладут в свой собственный карман.
Они идут молча по немного влажной горной траве. Вокруг тишина. Но все кажется, что вот-вот прямо перед собой услышат грозный окрик: «Стой!».
Дующий из-за гор ветерок пахнет дождем. Усиленный горным эхом прогремел гром, словно в небе прорвало какую-то перемычку. Контрабандисты перепугались до смерти, будто это не гром грянул, а выстрел прозвучал. Послышался шум обрушившегося ливня. Сверкнула молния и снова грянул гром. Стали еще гуще и сильнее потоки ливня.
— О, аллах, о творец, помоги нам! — взмолился повеселевший Молла. — Мы благополучно миновали пограничную полосу, а теперь наши следы и подавно никто не заметит, — шептал возбужденно предводитель.
Молла отлично знал все скалы, вершины, спуски и подъемы в этих горах. За последнее время он не однажды здесь плутал, чтобы скрыть свои следы.
Отца Моллы звали Гапур-молла. Не было места во всем Ахале, где бы не побывал молла-Гапур. В. последние годы он обосновался в селе Гызганлы и служил баям рода Алгыр. Затем стал сельским моллой, учил детей торговать талисманами. Служил ишаком в мечети, объезжал села, собирал пожертвования, обслуживал поминки. Молла-Гапур был грамотным для того времени человеком. В Бухаре он окончил медресе. Хорошо знал и древний арабский и фарсидский языки. Из уважения к этому грамотею жители Гызганлы выделили ему землю, воду. Молла-Гапур твердо стал на ноги в впоследствии сделался крупным баем.
Во время земельно-водной реформы молла-Гапура лишили многих привилегий. А затем полностью раскулачили и сослали на Сырдарью. Хотя Гапур-молла назвал своего сына Мовлямберды, однако люди его окрестили по-другому. За неприятные бесцветные глаза его многие прозвали голубоглазый Молла, а за редкую бороду кое-где именовали редкобородый Молла.
Мовлямберды в старой школе учился мало, потому что ее закрыли. Под наблюдением отца он занимался дома, чтобы впоследствии сделаться тоже моллой. После того, как скончался молла-Гапур, он уехал с Сырдарьи и обосновался в северных окраинах Тедженского района. Там нашлись люди, которые знавали его отца.
Среди неграмотного населения Теджена в первое время авторитет голубоглазого моллы был очень высок. Но это продолжалось недолго. Как гласит пословица: «Если ишак жиреет, он начинает лягать хозяина», так и Молла не смог долго нести бремя благополучия. Стал исподтишка заглядываться на чужих жен и до́черей.
В один из недобрых для него дней в журнале «Ток-мак» появился фельетон под названием «Голубоглазый Молла». Боясь, что за обман народа будет привлечен к ответственности, он перестал жить в родном доме, рядом с молодой женой и стал бродяжничать.
Вскоре он познакомился с Бердымурадом и вместе с ним стал посещать дом Курбанлы. На продаже контра́бандных товаров Курбанлы хорошенько нажился, затем и сам за́нялся контрабандой.
Дождь, который вначале так сильно хлынул, теперь уже немного поутих. Но караванбаши — предводитель каравана — шел пока еще по дождевой воде, стекающей по гальке между двух скал. Так будет почти невозможно обнаружить их следы. Только все время идти по воде очень трудно. То и дело спотыкаешься об острые камни, и тогда боль пронзает все тело. Иногда они ступают в какие-то углубления, наполненные водой, и их ноги до колен оказываются в холодной купели. А то вдруг иголками вонзаются в тело шипы ежевики…
Но несмотря на эти трудности, они без остановки шагали до самого рассвета. Предположение Моллы, который и раньше здесь хаживал, оказались верными. В темноте ночи они пересекли пограничную полосу и на рассвете достигли подножья Карадага — черной горы.
Молла и его спутники немного отдохнули. «Слава богу, благополучно миновали границу. Ветер унес всякие запахи, дождь смыл наши следы. Может, благополучно пройдем и остальной путь…» — подумал Молла.
Два спутника Моллы и Бердымурада, которые несли их груз, были братьями, а всего их было четверо. Старшего звали Оразом. Он маленьким мальчиком пас верблюдов своего родственника вблизи Кечекума. Отец Ораза влез по уши в долги и женил старшего сына. Затем, поддавшись уговорам богатого родственника, он со своими детьми и молодой невесткой эмигрировал в Иран. Вскоре отец Ораза и его родственник умерли.
У Ораза один за другим родились два сына. Хотя братья Ораза были тогда еще подростками, но все они тоже нанялись в работники, и с горем пополам зарабатывали на жизнь.
В чужой стране они не прижились. Все время скучали по родным местам. Даже во сне видели свое село Кеши, знакомые с детства места, друзей…
Как-то Ораз познакомился с голубоглазым Моллой.
— Я возьму с собой тебя и твоего младшего брата, но вы мне должны помочь. Вы понесете груз через границу. Если вы на это согласны, я благополучно переведу вас на ту сторону границы. При этом вы неплохо заработаете, — сказал Молла. Ораз раздумывал и тот торопливо добавил: — После того, как вы сами перейдете, на тех же условиях я переведу твоих младших братьев и жену с сыновьями.
— Спасибо, Молла-ага. Мы никогда не забудем вашей доброты! — заранее поблагодарил его Ораз.
Перед тем, как отправиться в путь, он прижал к груди своих мальчиков:
— Прощайте, дети, Молла-ага нам поможет и скоро все мы увидимся в родных местах!
Простился со своими младшими братьями к наказал им:
— Братишки, работайте хорошо, не оставляйте детишек моих голодными. Аннагуль, не тревожься за нас, смотри за детьми, пусть они не плачут, будем здоровы, скоро увидимся, — подбодрил жену, и они с братом отправились в путь.
В дороге во время одного привала Ораз незаметно стал разглядывать своего предводителя. Его голубые глаза казались безжизненно застывшими, словно сделанными из стекла. Передние зубы то́рчали, как у дикого кабана. "У такого человека не может быть жалости, добраться бы нам благополучно до родного села», — со страхом подумал он, жалея, что оставил вдали своих детей и отправился с этим подозрительным человеком. Неся
