Вальдемар Лысяк - Ампирный пасьянс
28 мая 1801 годв Сюркуф женился на 20-летней Мари Катарине Блез, дочери богатого арматора, которая уже два года была его невестой. Мир с Англией, заключенный в Амьене, отобрал у него повод для дальнейших приключений на море, поэтому корсар осел в родном Сен-Мало и, купив землю и мастерские, умножал свой капитал в качестве арматора. Сюркуф был божищем всей Франции, ибо, хотя и не все знали о его бравурных абордажах, зато каждому было известно, что во время своего медового месяца и свадебного путешествия, в Париже, на улице Сен-Оноре, одним ударом свинцовой палки он сбил с козел возницу британского посольства, который, то ли случайно, то ли намеренно, ударил его кнутом.
В мае 1803 года мир был сорван. Вскоре после того Наполеон, который в течение всего времени собственного правления безуспешно разыскивал моряка, способного потягаться с Нельсоном, вызвал к себе "короля корсаров" и, обсыпав его комплиментами, предложил высокий пост в военно-морском флоте Франции. Сюркуф поставил условие: он никому не будет подчиняться. Подобное условие было абсолютно неприемлемым, ведь военный флот, это не кабак, в котором всякий пьет сколько угодно и такое вино, какое пожелает. Тем не менее, беседа из-за этого вовсе не перестала быть живой и продолжалась довольно долго; посвящена она была способам борьбы с англичанами на море. Сюркуф предложил Первому Консулу отказаться от строительства линейных кораблей, чтобы всю морскую мощь Франции возложить на летучие корсарские суда. Аргументы, которыми он при этом воспользовался, были довольно-таки логичными: военно-морской флот понес чудовищное поражение под Абукиром, в то время, как по статистическим данным Ллойда, только лишь в 1793 – 1797 годах Англия потеряла на 1800 судов больше Франции, и громадную роль в этом сыграли действия корсаров.
– То, что вы говорите, верно, – ответил на это Бонапарте, – но как будет выглядеть престиж Франции, если я ликвидирую ее морской флот?
Сюркуф покинул кабинет Первого Консула с лентой Почетного Легиона.
Тем временем на побережье Ла-Манша начали происходить вещи, весьма радующие "Ужаса англичан". По приказу Наполеона в Булони и округе строились лагеря и порты для гигантской армии (150 тысяч человек) и для транспортного флота (2300 единиц), который должен был перебросить всю эту массу людей на Британские острова. Десантная операция должна была начаться в тот самый момент, когда военно-морской флот овладеет проливом и обеспечит транспортникам прикрытие. Бонапарте ожидал этого момента два года и не дождался, в основном, по причине полной неспособности и трусости главнокомандующих военным флотом, который Нельсон практически полностью затем уничтожил под Трафальгаром. Слова Сюркуфа исполнились до последней запятой.
В течение этих двух лет малонец снабжал корсарские суда и отправлял их под командованием опытных капитанов на помощь Бонапарте. Делал он это в масштабе, на который был способен, что само по себе было достаточно мизерным, чтобы повернуть ситуацию исключительно в свою пользу. В то же самое время множество изобретателей и шарлатанов (вот этих было гораздо больше) прелагало Наполеону перебросить армию на острова с помощью иных средств: по туннелю под проливом, на подводных лодках или на пароходах Фултона, на громадных укрепленных плотах, с помощью флотилии воздушных шаров, в водолазных колоколах из стекла и даже… на спинах дельфинов! [Эта последняя концепция в истории войн является курьезом столь исключительным и столь малоизвестным, что, хотя она прямо и не касается героя данной главы, не могу отказать себе в удовольствии сообщить о ней читателям.
Автором был мсье Кватремер-Дижоваль, который вначале обратился к маршалу Даву, тот же совершил ту неосторожность, что, не ознакомившись с дурацким проектом по причине массы работы, дал "ученому" рекомендательное письмо к Наполеону. С этим письмом Кватремер появился у императора и заявил:
– Сир, по-настоящему великие вещи могут быть поняты исключительно гениями, потому-то я и обращаюсь к Вашему Императорскому Величеству. Молю Ваше Императорское Величество внимательно изучить данный проект, который облегчит проведение высадки десанта в Англии, революционизирует военное дело и естественные науки.
Вечером, покончив с обязательной корреспонденцией, Наполеон взял в руки пачку листов с золотым обрезом и начал читать следующее:
"Пришло наконец время заставить морские стихии поработать на французский народ. Если вол, пес, конь и другие животные могут работать на человека, то почему этого не может делать определенный вид морских телят, называемый дельфинами. Дельфины вовсе не глупее верблюда, слона и канарейки, его можно с легкостью приручить". И далее в своем проекте мсье Кватремер, подкрепив свидетельствами древних выводы относительно разума дельфинов и напомнив про афинскую медаль с Пиреем на спине Дельфина, предлагал провести реализацию своего плана в следующих этапах:
– Крупномасштабный отлов дельфинов специально подготовленным для этой цели флотом.
– Размещение животных в соответствующих портовых бассейнах, играющих роль тренировочных полигонов.
– Форсированная дрессировка с помощью квалифицированных военно-морских инструкторов.
– Размещение на спинах дрессированных дельфинов гвардейских стрелков и массированная атака этой морской кавалерии на английское побережье.
Последующие разделы 30-страничного описания содержали подробности снаряжения (в том числе удила и уздечки) морских "коней" и способы управления ими. Изобретатель даже предусмотрел возможность встречи дельфином своих "старых друзей, с которыми животному захотелось бы поболтать под водой", что привело бы всадника к неожиданному купанию. Для этой цели он предусмотрел наличие двух заполненных воздухом мешков, закрепленных на теле дельфина, которые не позволили бы ему нырнуть.
Закончив чтение, император разозлился и хотел сурово наказать Кватремера, но через какое-то время злость прошла и он сказал:
– Наказывая его, я сам бы опустился до уровня этого несчастного идиота.
Зато маршалу Даву его легкомысленно выданное рекомендательное письмо даром не прошло. Во время обеда в кругу элиты офицеров Великой Армии Наполеон внезапно спросил:
– Господа, а что вы думаете о прекрасно вымуштрованных боевых дельфинах?
– Присутствующие остолбенели, император же продолжал, издевательски глядя на Даву:
– Ведь это был бы прекрасный отряд морской кавалерии, не так ли, Даву?
Маршал прикусил губу под оглушающий смех коллег.
– Автора подобного проекта нужно посадить в сумасшедший дом в Шарантоне! – крикнул генерал Фолтрие.
– Только лишь потому, что у него не все дома? – спросил Наполеон, после чего, сурово глядя на маршала, закончил:
– Если бы мне пришлось помещать туда всех, кто подсовывает мне подобные замыслы, в Шарентоне не хватило бы места. А мсье Кватремеру посоветуйте, чтобы он поменьше занимался моими делами, а побольше собственным здоровьем!]
Когда в 1805 году подмазанная английским золотом Австрия объявила Франции войну, Наполеон отвел Великую Армию от пролива, и тем закончилась его и Сюркуфа мечта про захват Альбиона.
10В 1807 году "королю корсаров" вновь захотелось приключений, которых у него не было много лет, пока он вел жизнь богатого арматора. И он выплыл из Сен-Мало на построенном по собственным планам трехмачтовом судне "Привидение".
По пути на Иль-де-Франс в руки корсаров попал торговец "Бина" из Бристоля (США). Оказалось, что он перевозит чернокожих рабов, часть из которых, в том числе женщины и дети, находилась в ужасном состоянии. Многие были уже мертвы. Не прошло и четверти часа после захвата судна, как командующий "Бины", капитан Джонс, был осужден на смерть через повешение. Приговор был выдан единолично капитаном Сюркуфом, тем самым Сюркуфом, на совести которого были сотни негров, проданных в Иль-де-Франс и Иль-де-Бурбон, и еще 400 утопленных у побережья Мозамбика. Но дело в том, что с тех пор прошло ровно 15 лет, в течение которых многое изменилось.
И прежде всего, в Европе изменилось отношение к рабству. Теперь Европа рабство уже не поддерживала. И это – вопреки утверждениям некоторых историков – вовсе не из-за симпатии к неграм, гуманности или любви к справедливому общественному устройству, но из простого экономического расчета. Наиболее оптимальным образом эти расчеты представлены в великолепном фильме Понтекорво "Квемада". Там имеется сцена тайного совещания (в публичном доме) группы заговорщиков, готовящихся силой захватить власть на антильском островке, принадлежащем Португалии. Осью заговора является британский агент Вильям Уокер [Прекрасная роль Марлона Брандо]. Заговорщики соглашаются со всеми его условиями, касающимися будущего Квемады, за одним только исключением – ликвидации рабства. И вот тут Уокер читает им феноменальную проповедь логического убеждения:
