Иван Фирсов - Морская сила(Гангутское сражение)

Из реляции Крюйса: «…июня в 5 день, поутру… из­рядная погода; около 8 часов неприятельский флотвесь начал приближаться к нашей эскадре и стал наякоря от нас в пушечном выстреле; а шаутбенахтШпар со своей эскадрой стал у Котлинской косы…близ берега (где имел пост полковник Толбухин с од­ним только полком и тремя полковыми пушками)и палил из пушек своей эскадры на тую косу доволь­но; однако ж ни малого повреждения одною стрельбойнашим не учинили, для того что помянутый полков­ник Толбухин во время той стрельбы людям велеллечь; а перед полуднемellчасов неприятель под тоюстрельбою посадил людей своих в боты и шлюпки,под командою полковника Нирота пошел к берегу,и как быстро подошел и стал выходить на берег(и уже 128 человек гренадер вышли на берег, а прочиеза ними поспешили с рогатками), тогда наши,встав, начали по ним стрелять, как из мелкого ру­жья, так и из трех пушек дробью, от чего непри­ятель пришел в конфузию. И тут их на месте оста­лось с 40 человек, да и в полон взято 31 человек (меж­ду которыми несколько человек было офицеров), а ос­тальные с берега побежали в той конфузии на своисуда и, будучи в такой конфузии, те свои суда опроки-нули, от чего многое число их потонуло. И междутем из наших помянутых трех пушек огонь непрестанно продолжался, от которого в ретираде непри­ятель також немалое число людей потерял».

Хладнокровие командующего шведской эскадрой мало-помалу испарялось. Десант русские сбросили в море, корабли их стояли целехонькие. Со стороны устья Невы второй день доносились глухие раскаты канонады.

— Вы слышите, — Анкерштерн кивнул младшим флагманам на восток, — наши гренадеры, конечно, теснят русских, но они ждут нашей помощи.

Едва отбили десант и затихла канонада, Крюйс вы­звал командира шнявы «Мункер» Наума Сенявина. За две недели наметанным глазом вице-адмирал опре­делил в нем лихого моряка.

— Пойдешь в Питербурх, до Меншикова или Брюса. Передашь: надобны мортиры да пушки боль­шие. Сам видишь, ядра шлепают в воду с недолетом. Возьми пакет с письмом у секретаря Андрея Остермана.

Из письма Крюйса: «…здесь довольно есть куражуили смельства, но есть токмо недостаток в спосо­бах. Ежели бы я еще добрых шесть восемнадцати­фунтовых пушек да две гаубицы на моих батареяхимел, то чаял бы неприятеля принудить вскоре отбомбардирования своего престать».

Утром шведы с прежней яростью бомбардировали и крепость, и корабли, и батареи на острове. На этот раз из сотен выпущенных ядер лишь два попали в цель. Одна бомба угодила на палубу галеры «Святой Павел», прошила верхнюю палубу, не разорвалась и застряла в матросской койке. Вторая ударила в сте­ну крепости и «разорвалась так, что весь Кроншлот затрясло».

На другой день шведы угомонились, и как раз во­время. «Мункер» доставил из Петропавловской крепо­сти две мортиры и две восемнадцатифунтовые пушки.

Их,с ходу установили на ивановской батарее, а через два дня доставили еще шесть пушек и две мортиры.

Шведы, передохнув, через три дня приблизились к острову и крепости на дистанцию огня, но пристре­ливаться им не позволили.

Из реляции Крюйса: «В 10-й день неприятель набатарею Святого Иоанна и на нашу авангардию до­вольно из пушек стрелял и бомбы и гранаты метал; однако нашим никакого вреда не учинили, только имс наших батарей и кораблей… жестоко докучали пу­шечной стрельбою. Потом стала бить тишь и непри­ятельский флот стал назад отходить».

Но теперь положение изменилось. В атаку пошли русские корабли. Крюйс доносил: «Потом наши, при­ближаясь своими бомбардирскими судами, начали на эскадру вице-адмирала Депроу бомбы бросать, отчего принужден он со своими кораблями завозом выби­раться, а вся его эскадра — отступать… После того с неприятельского флота ни одного выстрела не бы­ло, а с наших галер по неприятельскому флоту непре­станно стреляли. Наших людей убито в то время ма­тросов и солдат — 13 человек, да ранено 19 человек».

Ругаясь, Анкерштерн начал отводить корабли по­дальше. Оба младших флагмана доложили, что ко­мандам надо отходить да и корабли привести в поря­док. На время пушки замолчали и шведы даже позво­лили себе расслабиться. Нашелся повод — именины флагмана. Но весь праздник испортили русские. Из реляции Крюйса: «В 15-й день было тихо и всефлагманы были на корабле у шаутбенахта Шпарав гостях, где на литаврах и трубах довольно играли…С батареи, именуемой Святого Иоанна, из однойЩшки и гаубицы выстрелили по адмиральскому ко-раблю, и так трафило, что с того корабля разные га­лереи сшибло… Потом того же часа изо всех мортир и пушек, привезенных из Петербурга, по адмиральскоту и шаутбенахтскому кораблям вдруг стали стрелять, от чего неприятель пришел в великую кон-фузию, и, спустя паруса, шлюпками назад буксирова­лись, и всеми мерами трудились, чтоб от наших пу­шек и гаубиц отступить свободно, чтоб до них не до­носило; и так отступили, что невозможно было уже из наших мортир и пушек их достать».

Шведская эскадра отошла к западу мили на три, и неприятель занялся починкой кораблей. А из устья Невы снова доносилась канонада. Майдель на суше трудился подобно своему другу Анкерштерну, но рус­ские не хотели уступать ни пяди и даже, наоборот, шведского генерала заставили пятиться.

Во время затишья Анкерштерн мучительно разду­мывал, как поправить дело. Все флагманы сошлись на одном. Атаковать крепость бессмысленно. Благо­разумнее овладеть островом, а потом штурмовать кре­пость. На остров необходимо высадить десант. И в та­ком месте, где его не ждут, на западный мыс с север­ной стороны. Адмирал послал в полночь к северному побережью Котлина фрегат.

— Ваша задача подойти скрытно, спустить шлюп­ки и промерить глубины, — инструктировал он ко­мандира фрегата. — Имейте в виду, от этого зависит успех всей нашей кампании.

Шведский фрегат подобрался незаметно: переле­сок на мысу закрывал батарею. Западную сторону ча­совые не просматривали, знали, что там мелко, кораб­ли не пройдут. И все же утром поручик, обходя часовых, заметил вдали за полверсты три шлюпки, мори­стее дрейфовал фрегат. Сыграли дробь, солдаты вы­скочили по тревоге, но шлюпки убрались восвояси на фрегат.

— По моему мнению, — докладывал поручик Толбухину, — сии шлюпы вдоль берега глубины ме­рили, бросали какие-то веревки.

Толбухин покачал головой:

— Не к добру это.

Спустя два дня шведская эскадра снялась с якорей без шума и скрылась за горизонтом. Крюйс недоумевал:

— Быть не может, чтоб Анкерштерн вовсе убрал­ся. Генеральную схватку он еще не давал. Токмо про­ведывал, прощупывал наши укрепления.

Так оно и оказалось. У северного берега рыбачили финны, их захватили, привели к вице-адмиралу. Они без обиняков все выложили.

— Который генерал был в устье Невы, ушел на Выборг. А шведская эскадра у Березовых островов. Чинят корабли, из Выборга транспорта принимают.

Рыбаков отпустили, а Крюйс собрал совет.

—    Так разумею, коли он у мыса промеры глубин производил, неспроста это. Десантирование гото­вит. — Крюйс подозвал Толбухина. — Твоя батарея прострел имеет на вест да на зюйд. А швед замышляет с севера диверсию произвести. Там и лесок закрывает.

—    В самый раз на сей ракурс батарею новую со­орудить, — согласился Толбухин.

—    Бери дюжину пушек да мортиру. Ежели де­сант, то для картечи и шестифунтовые сойдут.

У Березовых островов шведы приняли на борт све­жих десантников, пополнили запасы. В военном деле успех зависит от мощи, умения, хитрости. Силы и умения шведам было не занимать, поэтому Анкер­штерн воспрянул духом:

— Русские нас кое-чем провели поначалу. Теперь мы их перехитрим.

Спарре и де Пруа дружно поддакивали: кто же хо­чет признать себя побежденным.

— В тот раз русским повезло случайно. Нынче мы их забросаем ядрами, а наши гренадеры вспомнят бы­лые победы.

Трое флагманов склонились над картой…

В разгар лета, на рассвете 14 июля, ударила сиг­нальная пушка Кроншлота.

На этот раз неприятельская эскадра показалась на норд-весте.

Крюйс насчитал двадцать пять вымпелов и не от­рываясь следил за маневрами шведов. «Авангард дер­жит курс на западный мыс Котлина. Видимо, как мы и предполагали, там будет диверсия. — Крюйс вздох­нул. — Ну, Федор Толбухин, держись».

Подозвал командира:

— Пошли шлюпки на берег, передать Островско­му: пушкарей и солдат две сотни, отрядить немедлен­но в помощь Тобухину. Им сегодня жарко придется.

С марса28 крикнул сигнальный матрос:

— Неприятель ворочает!

Крюйс вскинул подзорную трубу. Не доходя полу­тора миль до оконечности острова, часть кораблей по­вернула на ост, другая спускалась к зюйду. На флаг­мане подняли красный флаг — сигнал атаки: «От­крыть огонь».