Иван ФИРСОВ - От Крыма до Рима(Во славу земли русской)
На фок-мачте «Евстафия» начали тлеть паруса, ярко-красные огоньки медленно поползли по вантам.
— Абордаж прекратить! — приказал Спиридов. — Капитан Круз, пилите бушприт, отцепляйтесь!
Прикажите спустить шлюпки, тяните корабль!
Спустя минуту-другую, распрощавшись, Круз доложил:
— Граф Орлов требует вас и генерала Орлова к себе. Шлюпка у трапа, поручик Миллер и шкипер Склизков будут сопровождать вас.
Спиридов окинул взглядом «Реал-Мустафу». Огонь Факелом вздыбился на грот-мачте. «Евстафий» пока намертво прикован к турку, а ведь ему командовать авангардом.
— Разыщите, братцы, графа. Прикажите залить крюйт-камеру!
Круз еле разыскал в каюте побледневшего Федора Орлова и обратился к нему без церемоний:
— Граф, немедля покиньте корабль со Спиридовым, иначе будет поздно, с минуты на минуту он взлетит на воздух.
Орлов как ужаленный выскочил из каюты и побежал на шканцы…
— Ваше превосходительство, — Круз не отставал от Спиридова. — Морской устав требует от флагмана… — Спиридов резко махнул рукой, обрывая Круза.
В это время на «Реал-Мустафе», совсем рядом, рукой подать, трещала грот-мачта.
— Сам ведаю. — Спиридов вложил шпагу в ножны, оглядел шкафут. — Прикажите залить крюйт-камеру. Сам Бог видит, виктория наша полная, но чем черт не шутит, бой продолжается.
Адмирал, не торопясь, широким шагом направился к трапу, вслед за ним трусцой семенил, отдуваясь и еле поспевая, Орлов…
Шлюпка успела отойти не более кабельтова, как за кормой раздался грохот. Спиридов обернулся. Горящая мачта «Реал-Мустафы» упала на «Евстафий».
«Теперь конец, крюйт-камера…» — успел подумать Спиридов, и в тот же миг на том месте, где только что стоял «Евстафий», взметнулся в небо гигантский огненный столб, окутанный черным дымом. Не успели раскаты взрыва докатиться до шлюпки, как еще больший взрыв разнес в куски «Реал-Мустафу». Спиридов, Орлов и замершие матросы-гребцы перекрестились.
Адмирал сел на корму, взялся за румпель.
— Навались, братцы, мигом на «Три Святителя»! Спиридову было хорошо видно, как со всех русских кораблей быстро спускаются шлюпки — спасать моряков, оставшихся в живых после взрыва «Евстафия» и «Реал-Мустафы». На турецких кораблях и не думали о погибающих моряках, там спешно рубили якорные канаты и торопились побыстрее уйти от пожара в сторону Чесменской бухты.
У трапа «Трех Святителей» Спиридова встретил капитан 1-го ранга Степан Хметевский. Мундир на нем был черным от копоти, рукава изодраны, голова забинтована. Потное лицо, измазанное смесью пороховой сажи и крови, сияло радостью.
— Молодец, Степан Петрович, — коротко ответил Спиридов и обнял Хметевского. — Что с головой-то?
В ходе боя Спиридов пристально следил за дерзкими маневрами подчиненного и восхищался его отвагой.
…«Три Святителя» шел в авангарде, следом за «Ев-стафием». Не успел он поравняться со своим противником — вторым в неприятельском авангарде кораблем, — как ядро сбило бизань, корабль потерял управление и врезался в середину первой линии турок. Хметевский мгновенно скомандовал открыть огонь с обоих бортов и продольными залпами в упор с десяти саженей расстрелял один за другим четыре корабля турок. Сотни выстрелов сделали канониры и сбили десятки вражеских орудий. Тем временем боцман с матросами поставили на место бизань, и «Три Святителя», не прекращая огня, пошел между первой и второй линиями турецких кораблей, лег на правый галс и занял место в строю. Многие паруса, снасти и рангоут на корабле были перебиты, изодраны, всюду валялись куски дерева и щепы. На палубах, тут и там, виднелись лужи крови, стонали раненые.
Хметевского ранило осколком ядра в голову. Не сходя с мостика, наскоро замотав рану куском простыни, он продолжал командовать.
Степан Петрович, отвечая Спиридову, с досадой проговорил:
— Грейг меня с «Трех Иерархов» трижды залпами поцеловал. Констапели ихние меня с турком спутали.
На гафеле «Трех Святителей» затрепетал вымпел командира авангарда. Бой продолжался, но гибель флагмана надломила боевой дух турецкой эскадры, и сейчас Русским кораблям кордебаталии противостояли в артиллерийской дуэли, по существу, один 100-пушечный «Капудан-паша» да две каравеллы. Они прикрывали остальные турецкие суда, сумбурно покидавшие строй и стремившиеся, кто как мог, поскорее укрыться под защитой береговых батарей в Чесменской бухте. Арьергард Эльфинстона странным образом замешкался и подошел к месту боя, когда противник уже ретировался.
Вскоре последние корабли Гассан-паши прекратили сопротивление и поспешили в бухту. Орудийная пальба затихла. Победа новым маневром над сильнейшим вдвое неприятелем, когда, сблизившись с турками кильватером поперек их боевой линии, Спиридов нанес удар с короткой дистанции несколькими кораблями по турецкому флагману, была несомненна.
Орлов вызвал к себе Спиридова. «Виктория очевидна, однако корабли турецкие почти целехоньки», — размышлял Спиридов, поднимаясь на борт «Трех Иерархов». Вокруг болтались клочьями рваные паруса, перебиты брасы и ванты свисали за борт, реи перекосились. Там и тут зияли пробоины в фальшбортах и на палубе, виднелись обгорелые части рангоута. Взгляд Спиридова невольно остановился на последних трех турецких кораблях, которые последними втягивались в узкий вход Чесменской бухты. Какое-то смутное, ликующее чувство овладело им. «А ведь турки-то сами в западню лезут», — подумал он. Нет-нет да и вспоминались слышанные от кого-то угрозы Гассан-паши: «Сцепиться и взлететь на воздух». Ведь взлетел же на небеса «Реал-Мустафа» после взрыва «Евстафия».
…Спиридов с Федором Орловым поднялся на шканцы. Возбужденный Алексей Орлов бросился к ним поздравлять.
— Виктория, виктория ныне славная!
— Ваше сиятельство, виктория там. — Спиридов протянул руку ко входу в бухту, куда под лучами заходящего солнца, буксируемый галерами, входил последний линейный корабль турок.
— Ныне турок спасло безветрие, а завтра… — он обвел рукой вокруг, — надобно немедля корабли отбуксировать по диспозициям. Закупорить сей штоф, — он кивнул в сторону выхода из бухты, — предвижу, что сие их убежище будет и гроб их.
Они прошли в каюту и через полчаса передали на корабли сигнал о блокировании входа в бухту.
Орлов несколько пришел в себя. В первую линию поставили неповрежденные корабли Эльфинстона, которого он наконец-то выругал. Надо было решать, что делать дальше.
Орлов повернулся к Спиридову:
— Ваше превосходительство верно подметили — виктория неполная. Будем блокировать, пока сил хватит. Турок-то сильней нас, — тут Орлов поморщился, — и как бы подмога к нему не подошла.
— Ваше сиятельство должно уловили — подмога. — Спиридов с хитрецой посмотрел на графа: «А ведь ты, братец, дрейфишь». — Потому корабли, — Спиридов кивнул на мачты, надстройки, — беспременно в боевой порядок привести надобно, для того потребны сутки, не менее… — Спиридов отыскал глазами «Три Святителя». — С вашего позволения, ваше сиятельство, поднимаю флаг на «Трех Святителях», он более других пострадал. — Адмирал невольно улыбнулся, увидев поднимающегося по трапу Алексея.
Генерал-аншеф утвердительно кивнул головой, во всем соглашаясь с первым флагманом…
Следующим утром, едва рассвело, два линейных корабля и пакетбот открыли заградительный огонь, блокируя выход из бухты.
* * *
Военный совет Орлов собрал на следующий день после полудня в пять часов.
Минувший бой на многое открыл глаза графу. В отличие от своего старшего брата, Григория, он прежде, как говорят, не нюхал пороху и в баталиях не участвовал. Умный, но дерзостный и храбрый забияка, Алексей частенько рисковал в схватках гуляк-гвардейцев, но посвиста пуль не слыхал. Вчерашняя битва с турками придала ему уверенности, он впервые увидел своими глазами, на что способны русские моряки — и матросы, и адмиралы.
В салоне флагмана и командиры линейных кораблей живо обсуждали перипетии минувшего боя. Один Эль-финстон напыщенно молчал, постукивая пальцами по краю стола. Собственно, и говорить ему было не о чем. То ли ветер ослаб, то ли другое помешало, но в бою он так и не участвовал. Тем паче верх одержал Спиридов своей неординарной тактикой, и это его коробило.
Главнокомандующий, начиная совет, довольно туманно представлял себе, что же делать дальше.
— Господа совет, турки нашими доблестными кораблями ныне крепко заперты в Чесме. Насчитано семь десятков вымпелов ихних, диверсией нашей, береговые батарейные орудия, того кроме, выявлены. — Орлов озабоченно поднял голову. — Турок в сих местах может отсидеть в спокойствии не один месяц, наших припасов надолго ли хватит? Определить надобно, — Орлов, опершись о стол, медленно обвел взглядом сидевших, — ближайшую диспозицию и действо наше. — Продолжая стоять, он кивком пригласил сидевшего справа от него Спиридова. Тот неторопливо поднялся.
