Бернар Клавель - Свет озера
Растолковав Коше, что ему следует передать на словах хозяину, Бизонтен поблагодарил начальника стражи и ушел. Тени, падавшие от голых ветвей вязов, ложились на скованную морозцем землю, но солнечный свет уже не нес с собой сладостного благоухания радости.
18
Вернувшись в их лагерь, Бизонтен сразу почуял, что дела обстоят даже хуже, чем он опасался. Ночью околела корова, и цирюльник не сумел отговорить оголодавших людей сжарить увесистый кус дохлятины. Пожав плечами с таким видом, что ясно было — животина-то, мол, была больная, он добавил:
— Будем надеяться, что мороз да огонь убьют всякую заразу, а сколько небось там ее. Надо непременно оставить для ребятишек остаток конины.
Но не успел Бизонтен что-то ответить цирюльнику, как на него сразу же насела толпа, приступив к нему с вопросами. Он прислонился к передку чьей-то повозки, подождал, когда сжимавшее его кольцо людей распадется само собой, когда наконец все замолкнут, и, черпая мужество во взгляде Ортанс, заговорил самым что ни есть беззаботным тоном:
— Вот что, други, на закромке озера вода выступила. Вроде бы, подумаешь, великое дело для таких, как мы, людей, вконец измотавшихся и притом прибывших из более сухих краев. Но все дело-то в том, что власти этого славного города Моржа не желают, чтобы им занесли болезнь, и отсылают нас ненадолго в карантин, благо он здесь неподалеку и расположен повыше.
В ответ послышался ропот, кто-то даже заорал, но Бизонтен усмирил крикунов взмахом руки, а кузнец и Ортанс дружно его поддержали:
— Дайте же ему договорить!
Бизонтен рассказал о своей беседе с начальником стражи, особенно подчеркивал, что самое большее карантин продлится дней десять. Но чувствовалось, что слушатели уже не доверяют его словам.
— А жрать что будем?
— А работу дадут?
— А твоего чертова Жоттерана видел ты или нет?
Бизонтен отвечал на все вопросы. Он объяснил также, что его друг стал знатным в городе лицом и сделает все, чтобы им помочь, тем более что теперь он в магистрате.
Как всегда, первым взорвался Сора:
— А чихать нам на твоего знатного горожанина и на его магистрат! Почему бы нам в другое место не отправиться? Например, в Савойю?
Рейо тут же подхватил его слова.
— Мы-то сами не городские, здесь нам работы не приготовили, да и где мы хлеб сеять будем?
— Что верно, то верно, — прохрипел Сора. — Я вот, к примеру, землепашец… Поэтому желаю в Савойю идти… Кто со мною в путь отправится?
— Мы! — крикнул старший сын Фавра.
Поднялось еще с десяток рук, Бизонтен привстал на цыпочки, чтобы разглядеть лица бунтарей, и крикнул:
— А я вам говорю, надо здесь оставаться. Куда бы вы ни сунулись, у вас там ни одного человека знакомого нету, и никто вам не поможет. Куда бы вы ни уехали, вас все равно в карантин запрячут.
— А тебе-то откуда это известно? — крикнул Сора. — Подумаешь, какой всезнайка выискался, а на самом-то деле не больше нашего знаешь, и никаких дружков здесь у тебя нету, все это выдумки одни.
Его соратники загоготали. Но тут дядюшка Фавр случайно оказался рядом — он пробивался сквозь толпу поближе к своим сыновьям. Бизонтен носом почуял по его дыханию, что в его отсутствие они угощались вином, настоянным на дичках.
Несколько минут шли споры, и справа и слева неслись крики, злобный ор и взрывы смеха. Бизонтен протиснулся к Ортанс и ее тетке, махнул рукой Мари и Пьеру — подойдите, мол, сюда, кузнец и цирюльник тоже приблизились к ним.
— Досадно все-таки расставаться, — проговорил подмастерье, — но нельзя же пускаться в путь, не зная, что ждет впереди.
— Так или иначе, — заметила Бенуат, — с ними все равно рано или поздно придется расставаться. Сколько с ними натерпелся мой бедный Жак. Если мы от них избавимся, я плакать не буду.
— Все-таки надо их обо всем предупредить, — вмешалась Ортанс, — мало ли что может случиться…
Но тетка не дала ей договорить:
— Что они, дети малые, что ли? Бизонтен им, по-моему, ясно втолковывал, что нужно оставаться здесь.
Плотничий подмастерье еще раз поговорил с ними, но они твердо решили держать путь в Савойю.
Подошел Сора:
— Мы с покойным Мане родня были, хоть и не близкая. Значит, по обычаю, его повозка мне отходит.
— А как же иначе, — согласился Бизонтен. — Бросать ее здесь мы не собираемся, но только не знали, как с ней быть.
Сора обернулся к Пьеру:
— Повозка-то тяжелая. А до Савойи еще далеко. Отдай-ка мне одну из твоих кобыл. Вы-то уже на место прибыли.
Пьер чуть побледнел, но голос его прозвучал спокойно:
— А ты полегче на поворотах! На упряжку Мане я плевать хотел, но мои лошади — это мои…
— На что тебе три животины, — завопил Сора и подошел вплотную к Пьеру.
У Бизонтена даже душа возликовала — Пьер и бровью не повел. Куда ниже ростом, чем Сора, хоть и плотный, он смотрел ему прямо в глаза и ждал удара.
— Мне самому лошади нужны, — повторил он, — они при мне и останутся.
— Чтобы жрать конину, что ли? Так у вас еще лошадь эшевена будет про запас и кузнеца тоже.
— Мне лошади для работы нужны. Я ведь возчик.
Сора снова загоготал.
— Тоже мне возчик нашелся! — прохрипел он. — Тебе жизнь спасли, с собой сюда тащили. Все вместе жили одной семьей. А теперь мне лошадь требуется, и я ее возьму!
— Не смей моих лошадей трогать!
Вот-вот должна была начаться драка, но Мари с криком бросилась к брату:
— Нет, нет, только не из-за лошади!
Сора ухмыльнулся, а Бизонтен так звонко расхохотался, что все прямо рты разинули от неожиданности. Отстранив Пьера с сестрой, он в свою очередь встал перед Сора и спросил:
— А у тебя плотничий инструмент имеется?
Тот удивленно уставился на Бизонтена. Боясь попасть впросак, он отрицательно мотнул головой.
— Может, кузнечный есть?
Сора смекнул, куда клонит Бизонтен, и огрызнулся:
— Отвяжись от меня со своими вопросами, надоел.
Но на сей раз Бизонтен даже не улыбнулся. Голос его слегка дрогнул, но он не торопясь начал:
— Когда ты уберешься отсюда, вместе с теми, кто хочет за тобой следовать, они наверняка выберут тебя своим вожаком. А пока еще я здесь решаю с согласия тех, кто выбрал меня указывать вам дорогу.
Сора попытался что-то ответить, но только пробурчал несколько невнятных слов, вновь покрытых взрывом смеха Бизонтена.
— Уж больно ты хитер, — сказал плотник. — А ну-ка, скажи мне, по какой дороге ты отправишься в Савойю?
Сора замялся, шагнул назад, но, видя, что глаза всех присутствующих вопросительно уставлены на него, пожал плечами и промямлил:
— Подумаешь, велика трудность, пойду по берегу.
— А в какую сторону?
Сора обвел толпу жалобным взглядом. Несчастными глазами поглядел на своих дружков, которые уже начинали потихонечку хихикать. Тогда он решительно поднял правую руку и заявил:
— В эту.
— Ловок же ты, — улыбнулся Бизонтен. — Видно, что тебе без меня еще не обойтись. Если в эту сторону пойдешь, придется через Женеву проходить. А там, поверь мне на слово, попадешь в карантин за милую душу.
Так как при этих словах дружки Сора посмотрели в сторону озера и Моржа, Бизонтен добавил:
— Знаешь, и сюда дороги нет. Через Морж придется так или иначе проходить. Но ты не расстраивайся, я тебе правильную дорогу покажу. При том условии, понятно, если ты сумеешь очутиться на границе, даже сам того не заметив.
— Ладно тебе, — озлобился Сора, — хватит тебе умника разыгрывать. Если бы ты нас сюда не завел, мы бы в такую историю не вляпались.
Но без Бизонтена ему было не обойтись, и он прикусил язык. Окруженный своими дружками, он направился к повозкам.
Бизонтен оглядел тех, кто оставался с ним, и понял, что так оно и должно было быть. Осталась Ортанс с теткой. Остался кузнец. Когда разгорелись споры, он успел сходить за своей дубинкой. И осталось еще четверо из Лявьейлуа.
Он тоже побрел к своей повозке, но его окликнула Ортанс; она хоть и улыбнулась ему, но не могла скрыть раздражения:
— Конечно, все можно в шутку превратить, только надо ли при этом с головы до ног потом обливаться.
И правду она сказала: вдоль спины Бизонтена струйками сбегал пот. Пожав плечами, он буркнул:
— Не знаю, как бы вы на моем месте поступили с таким вот сумасшедшим, да, да, вы!
На сей раз Ортанс даже не улыбнулась. Устремив на Бизонтена сразу посуровевший взгляд, она твердо произнесла:
— Когда имеешь дело с сумасшедшим, не следует разыгрывать из себя силача. Или хитреца. А я вот ни на миг не колебалась бы.
Ортанс опустила глаза, и Бизонтен, проследив движение ее взгляда, заметил, как из-под обшлага рукава блеснуло лезвие кинжала.
Оба молча переглянулись, потом лицо Ортанс вдруг просветлело:
