Княгиня Ольга - Елизавета Алексеевна Дворецкая
К тому же Бер выглядел озабоченным и хмурым, и Правене с тревогой подумалось – может, он уже знает? Но в эти последние месяцы он часто бывал хмурым.
Кивнув, Бер сел рядом с ней, помолчал, а потом вдруг огорошил ее вопросом:
– Ты в последние дни не видела… чего-нибудь необычного?
– О! – Правена растерялась от такой его осведомленности. – Ты уже знаешь? Да… кое-что видела.
– И что было? – Бер повернул к ней голову.
По глазам его Правена видела, что он сосредоточен на какой-то своей мысли.
– Я не виновата. Она сама завела со мной этот разговор…
– Понимаю, что она сама, – ответил Бер с тем же выражением отстраненной сосредоточенности. – По-другому и быть не могло. И что она тебе сказала?
Он повернулся к Правене целиком и пристально вгляделся в ее глаза, в явном волнении ожидая ответа.
– О, не тревожься! – Правена накрыла его руку своей. – Я соглашаться и не думаю. Но раз уж она заговорила со мной, мне пришлось ее выслушать…
– О чем? – Бер подался к ней, его волнение возросло. – Она ясно говорила с тобой? Ты все поняла? И что она сказала?
– Конечно, я все поняла. Она вполне ясно выражалась. Что, мол, я еще слишком молода, чтобы остаться вдовой, мне стоило бы попытать судьбу еще раз, и что если я буду жить здесь, в Озерном Доме, то ни Святослав, ни кто другой не сможет моему чаду повредить.
– Это она так сказала? Разумно…
– Да. И что Илай… что он, мол… – Правена совсем смутилась.
– Ну… – Бер задумался. – Может, это и правильно… И она предсказывает, что из Илая выйдет хороший муж для тебя?
– Да, говорит, он хороший человек… Но у меня и в мыслях не было…
– Но о себе она что-нибудь сказала? С ней… что-то случилось?
Правена глядела на Бера и изумлялась все сильнее: в его глазах было жестокое волнение и мучение тревожной неизвестности. Весть о сватовстве он, кажется, не принял близко к сердцу. Но о чем же он тогда так беспокоится?
– О себе? Разве с ней что-то случилось?
Правена оглядела грид и нашла взглядом Дагни: та наливала пиво Анунду, и оба они с ожиданием и любопытством поглядывали на Бера и Правену – догадывались, о чем у них идет разговор.
– Да вон же она.
– Где? – Бер вздрогнул и едва не подпрыгнул.
Правена, изумленная и растерянная, указала на Дагни. Бер повернулся в ту сторону и стал всматриваться. Взгляд его блуждал, будто он искал кого-то и не находил…
У Правены мурашки побежали по коже.
– Не вижу…
– Божечки, Бер! – Правена едва не заплакала. Дагни и Анунд смотрели на них, открыв рты. – Ты что, ослеп?
– Нет. Но я здесь вижу… только живых.
– Ты сказился?
Уж не повредился ли он рассудком от тоски? Только этого несчастья не хватало!
– Кого же еще ты хочешь увидеть?
– Ее… Сванхейд…
– Сванхейд?
– Ну конечно. Мы же о ней говорим. Я спросил, не видела ли ты чего-то необычного во сне…
– Бер! – Правена вцепилась в его руки и привалилась лбом к его плечу. – Ты совсем не об этом спрашивал! Ты спросил, не видела ли я чего необычного… Про сон ты не сказал. И я подумала, ты говоришь о другом… Ты говорил про сон?
– Да. Я видел Сванхейд во сне и подумал, она могла явиться не только мне. Так ты ее не видела?
– Нет. Я говорила о Дагни.
– О боги!
Бер опустил голову на руки и закрыл лицо ладонями. Свесились чуть вьющиеся пряди светлых волос, отросших за эти месяцы. Правена в тревоге тронула его за плечо. Бер глубоко вздохнул и медленно поднял голову.
– Я думал… ты тоже видела ее во сне…
– А тебе приснилась Сванхейд?
– Да… – Бер снова помрачнел. – И она кое-что мне сказала…
– Что же?
Бер помолчал.
– Она подошла и встала возле меня. Я понимал, что ее не должно здесь быть. Хотел спросить, почему она здесь. Но не мог. А она сказала… я долго вспоминал, как все точно… как-то так:
Мчит стрелой баран упряжки
Прочь по темным влажным тропам,
В светлом доме Христ нарядов
Фрейя добрым взором встретит.
– Какой еще баран? – оторопело спросила Правена.
– Ну, я думаю, это кеннинг. Если корабль могут называть «волк моря» или «конь мачты», то бараном упряжки могут называть обычную повозку. «Христ нарядов» – это женщина, может быть, сама Сванхейд.
– Она уехала? Куда?
В представлении Правены Сванхейд была так же тесно связана с Хольмгардом, как его полуразрушенный старый вал.
– Никуда… – Бер вздохнул. – По темным влажным тропам… И что Фрейя ждет ее в своих палатах… Это может означать… что Фрейя… что ее нет в живых.
– Ко… Сванхейд? – с ужасом сообразила Правена.
Бер молча кивнул.
– Я не… – начала Правена и вдруг ахнула.
«Почему ты здесь?» – и она ведь совсем недавно хотела задать этот вопрос женщине во сне, и это тоже была Сванхейд.
– Я видела ее, – прошептала Правена. – Только она ничего мне не сказала. Просто улыбнулась… и ушла.
Глава 6
Они видели Сванхейд во сне в одну и ту же ночь. Вернее, ближе к утру. Бер, как кровный родич, услышал ее речь – хотя Правена теперь усомнилась, может, Сванхейд и ей что-то сказала, только она не разобрала? Забыла? Еще в Киеве Правена немало слышала рассказов о явлении покойников с печальной вестью к родичам, но обычно это случалось с утонувшими или погибшими в походах мужьями.
С этого дня покой окончательно покинул Бера. Он было набрался терпения и мужества сидеть в Озерном Доме до зимы, полгода ждать, пока в Хольмгарде соберут и пришлют посольство ему на выручку. Он рассчитывал, что этим займется Сванхейд. Но что если его сон правдив и она умерла? Мысль эта наводила ужас – мурашки бежали по спине и слезы просились на глаза. Сванхейд принимала Бера при рождении, он вырос при ней, привык считать ее главой рода, мудрейшей женщиной на свете, земным воплощением Фригг. Даже
