Давид Малкин - Жизнеописание малых королей
И вот Еху сидит в селении Изреэль и думает, что делать дальше. Надо идти на столицу, Шомрон, да страшно.
Путчисты готовы вступить в переговоры с наследниками израильского трона и столичными придворными.
<...> У Ахава было семьдесят сыновей в Шомроне.
И написал Еху письма, и послал в Шомрон к властителям Израиля, старейшинам и воспитателям сыновей Ахава, где сказано было: "А теперь, когда придёт к вам это письмо,– а при вас сыновья господина вашего, у вас же и колесницы, и кони, и укреплённые города, и оружие,– то выберите лучшего и достойнейшего из сыновей господина вашего и посадите на престол отца его, и воюйте за дом господина своего".
Так ещё неуверенный в своей победе путчист предлагал людям, за которыми стоит законное наследие власти, а также большая военная сила, назначить нового короля, с которым он, Еху, готов вести переговоры.
Как же повели себя "столпы" израильского общества?
Они перепугались и сказали: "Вон, два короля не устояли перед ним. Где уж нам устоять!"
И ведавший дворцом, и глава города, и старейшины, и воспитатели принцев послали сказать Еху: "Мы – рабы твои, и что скажешь нам – то и сделаем. Мы никого не поставим королём. Что угодно тебе, то и делай".
Неудивительно, что после такого ответа Еху обнаглел.
И написал он им во второй раз такое письмо: "Если вы со мной и голосу моему повинуетесь, то возьмите головы сыновей господина вашего и приходите ко мне завтра в это время в Изреэль".
А сыновей королевских было семьдесят человек, они воспитывались у знатных людей города. И было: когда пришло тем письмо, взяли они принцев и зарезали всех семьдесят. И положили головы их в корзины, и отослали Еху в Изреэль.
И явился посланец и доложил: "Принесли головы королевских сыновей".
От такого малодушия и угодливости растерялся даже Еху. Он посчитал нужным объяснить народу, что не имеет к этой резне никакого касательства.
И сказал он:
– Положите их двумя грудами у входа в ворота до утра.
И было поутру: он вышел и встал, и сказал всему народу:
– Я восстал против господина моего и убил его. Но их всех кто убил?!
Про своё письмо, про свой приказ расправиться с Домом Омри – ни слова. И вообще, им, Еху, руководит не корысть, не желание завладеть короной, а исключительно Послание:
– Знайте же, что не падёт на землю ничто из слов Господних, которые изрёк Он о Доме Ахава. Господь сделал то, что изрёк через раба своего, Элияу.
Теперь настал черёд королевского окружения. Еху не доверяет слугам, которые так легко предают своего господина.
И перебил Еху всех оставшихся в Изреэле: всех вельмож, всех приближённых и всех священников, так что не осталось ни одного уцелевшего.
Так окончила дни ещё одна группа предателей – те, кто надеялся головами семидесяти принцев купить расположение новой власти.
Теперь – на столицу!
По пути придворный летописец Еху записал два происшествия. Первое: встреча с беспечными иудейскими принцами. Ничего не подозревая, они весело катили по чужой стране.
И встал, и пошёл, и пришёл в Шомрон.
Когда он был в пути, в Бет-Экеда, встретил Еху братьев Ахазии, короля иудейского, и спросил у них:
– Кто вы?
И они сказали:
– Мы – братья Ахазии. Мы едем узнать о здоровье сыновей короля и королевы.
И приказал Еху:
– Взять их живыми!
И взяли их живыми, и зарезали у ямы в Бет-Экеда – сорок два человека! И не оставил он ни одного из них.
Вторым происшествием стала встреча Еху на пути к столице со старым другом – её тоже отметил летописец.
И поехал он, и встретил Ионадава бен-Рехава <...> и приветствовал его, и спросил:
– Расположено ли ко мне твоё сердце, как моё – к тебе?
И ответил Ионадав:
– Да.
– Тогда подай руку свою.
И он подал руку свою, и тот поднял его к себе на колесницу. И сказал:
– Поезжай со мною, и ты увидишь ревность мою о Боге.
И посадили его в колесницу. И прибыл Еху в Шомрон, и перебил всех оставшихся у Ахава в Шомроне.
Устранив всех возможных и невозможных соперников, Еху начинает борьбу за "чистоту идеи", действуя всё в той же путчистской манере: коварство и кровь!
И собрал Еху всех людей, и сказал:
– Ахав служил Баалу мало, Еху будет служить много. А теперь соберите ко мне всех пророков Баала, всех поклоняющихся ему и всех жрецов его, чтобы ни один не был в отсутствии, потому что у меня будет великое жертвоприношение Баалу. А всякий, кто не явится, не останется в живых.
Еху сделал это с хитрым намерением: чтобы истребить поклоняющихся Баалу. И ещё сказал Еху:
– Возгласите праздничное собрание в честь Баала!
И послал Еху приглашения по всему Израилю, и явились все, кто поклонялся Баалу – не было ни одного, кто не пришёл бы. И пришли они в храм Баала, и наполнился храм до краёв. Тогда велел он Хранителю одежд:
– Принеси одежду им всем.
И вынес он им одежду.
И явился Еху с Ионадавом бен-Рехавом в храм Баала, и сказал:
– Поищите и проверьте, чтобы были здесь только поклоняющиеся Баалу.
Вот приступили они к жертвоприношениям. А Еху поставил снаружи восемьдесят охранников и обьявил:
– Душа того, по чьей вине спасётся кто-нибудь из храма, будет вместо души спасшегося.
И было: когда закончили всесожжение, приказал Еху скороходам и начальникам:
– Войдите и перебейте их всех, пусть ни один не уйдёт!
И перебили их острием меча, и бросили. Потом вынесли столбы из храма Баала и сожгли их. И разбили статую Баала, и разрушили храм Баала, и сделали из него отхожее место.
Так эпидемия "криминальной лихорадки", занесённая на Плодородную Радугу "Ассирийской львицей", охватила сперва Дамаск, где Хазаэл мокрым одеялом задушил царя Бенхадада, перекинулась в Израиль и очень скоро достигнет Иудеи, вызвав расправу над королевой Аталией и финикийскими жрецами.
Еху, кажется, приложил немалые усилия, чтобы остаться в истории, но не преуспел. У злобы нету предела, и следующий злодей превосходит предыдущего, тем более, что использует для массовых казней всё более "передовую" технику. Мне кажется, что унылая ненависть, которая им владела, уподобила Еху стихийному бедствию, ещё одному Бичу Божью. Наверное, поэтому образ злодея-Еху не вдохновил людей искусства: Еху не рисовали, не писали о нём оперных либретто, даже не проклинали всерьёз, и это тем более странно, если вспомнить, что его жертва, королева Изевель, стала популярным персонажем картин и мифов. Хроники "Рассказы тех дней" едва упоминают Еху, да и то, поскольку речь идёт об убитых им королях Иудеи.
Судьба насмеялась над Еху. На "Чёрном обелиске" царя Шалманасара III выбит рисунок человека в длинном колпаке, раболепно лежащего у подножия трона. Это – единственный известный до сих пор портрет древнееврейского правителя, чью достоверность принимают учёные-ассириологи. Но какова подпись! "Еху, сын Омри, приносит дань..."
Его, сделавшего целью жизни уничтожение ненавистной династии, ославили перед потомками, назвав сыном именно Омри!
А народ Израиля, молчаливо одобривший массовые казни? Как он был вознаграждён за рвение, с каким разрушал алтари и храмы финикийцев, если поверить, что "была на то Господня воля"?
Во Второй книге Царств перечислены воздаяния Израилю за его дела.
В те дни начал Господь отсекать части от Израиля, а Хазаэл побил народ во всём пределе израильском. На востоке от Иордана он захватил всю землю Гил'ад племён Гада, Реувена и Менаше, начиная от Ароэра, что над потоком Арнон, и до Башана.
Закончим Седьмую новеллу, как и все остальные в этой книге:
Прочие деяния Еху и всё, что он совершил, и все подвиги его описаны в Книге летописей израильских королей.
И почил Еху с отцами своими. И похоронили его в Шомроне.
*
Новелла Восьмая
Король Амация и заговорщики (798 – 769 г.г. до н.э.)
Так сложилась жизнь Амации (израильтяне произносят: Амацья) – девятого короля Иудеи, что он должен был начать её, как судья цареубийц, а закончить – как их жертва.
Но всё по порядку.
В конце пребывания у власти Иоаша, сына Аталии и Ёрама, в Иудее начались странные события. Едва король с почётом похоронил своего духовника, воспитателя и даже спасителя, священника Иояду, благополучно отбывшего в мир иной в возрасте ста тридцати лет, как тут же поссорился с родственниками и наследниками старца.
