Юзеф Крашевский - Борьба за Краков (При короле Локотке)
Войдя во внутренний двор, болтая и смеясь, стараясь понравиться Микошу, Сула имел достаточно времени, чтобы запомнить расположение построек.
Замок после недавнего пожара, который коснулся костела, хотя у него была свинцовая крыша, и уничтожил все деревянные постройки, — а таких было больше всего, — не успел еще обстроиться. Боскович выписал из Праги каменщиков и думал построить здесь новый прекрасный замок с красивыми внутренними зданиями, по образцу Гродчина.
Но работы только еще начались. Повсюду лежали кучи камней и громадных бревен, но для жилья были поставлены только временные избы и клети, а войско размещалось в амбарах, в которых раньше мещане сохраняли свое добро, потому что только они одни и уцелели.
В самом главном строении жил сам наместник, а другие начальники размещались кое-как в постройках, наскоро сколоченных из тонких досок. Бросая во все стороны быстрые взгляды, Мартик заключил по некоторым признакам, что охрана замка немногочисленна, и укрепления недостаточно сильны. Правда, на валу уже были возведены новые брустверы, приготовленные для защиты, но трудно было оборонять такое большое пространство при малом количестве крепостного войска. Да и самое это войско, уже отвыкшее от войн и завязавшее связи с местным населением, потеряло свои боевые качества. Воины перестали носить вооружение и, казалось, не допускали и мысли о возможности какой-либо опасности.
Мартик, избегая других тем разговора, занимал Микоша рассказами о Грете, а сам внимательно рассматривал крепостные укрепления. Ему надо было разузнать на всякий случай, с которой стороны удобнее подойти, чтобы взять замок штурмом. Под конец он опять намекнул Микошу, что охотно поступил бы на службу в замок, на что чех добродушно заметил:
— Посмотрим, каков еще будет новый наместник. Я вам с удовольствием помогу, но вряд ли удастся получить место выше сотника.
Затем он спросил его, есть ли у него вооружение.
— Есть и даже не одна смена, — отвечал Мартик. — Если бы понадобилось, я мог бы управиться с катапультой.[2] Наверное, и стрелков из балесты у вас тоже немного, а если нужно будет обороняться, то она всего нужнее.
— У нас теперь не более пяти-шести человек, — сказал Микош, — и то двое из них не очень надежны.
Поговорив еще немного, Мартик низким поклоном простился с чехом и, довольный своим новым знакомством, пошел назад к воротам, а Микош к себе в хату отдохнуть после выпивки.
Мартик шел домой и думал радостную думу о том, что чехи с тем, что у них было, долго не выдержат, если только помощь не поспеет вовремя. Думал еще о том, что он успел заронить в душу Микоша недоверие к мещанам и опасение измены. Он мог быть довольным собою.
Войдя снова в город и очутившись на рынке, где утреннее движение толпы уже значительно уменьшилось, и самая толпа поредела, Мартик направился прямо к дому Греты на Мясницкой улице и по дороге к ратуше встретил возвращающегося Павла с Берега, который шел в ту же сторону.
— Что же это вам так понадобилось ухаживать за чехом и дружиться с ним? — спросил мясник.
— Он добрый малый, — отвечал Сула. — Мы с ним наговорились и насмеялись досыта. А потом я проводил его в замок.
— Были в замке? — остановившись, спросил Павел.
— Ну да, был! — смеясь, отвечал Мартик.
— Ну что же вы там видели?
— Все, кроме самого замка, потому что его уж нет после последнего пожара. Защищаться им будет трудно, — спокойно говорил Мартик, как бы невольно проболтавшись. — Чехов всего кучка, а валы длинные. Они это отлично понимают. Если их вовремя не выручат, они отдадут Вавель без сопротивления… по первому требованию.
— Вы так думаете? — спрашивал встревоженный Павел.
— В этом не может быть сомнения, — подтвердил Мартик. — Новый наместник не так упрям, как Боскович, безумств проделывать не будет. Вы там поступайте с городом, как хотите, это ваше дело, а что они не будут за вас подставлять шеи, лишь бы им позволено было уйти спокойно с оружием и мешками, в этом уж будьте уверены!
Павел опечалился.
— Локоток будет этому рад, — прибавил Сула. — В конце концов сжечь замок — не такое уж трудное дело, а город, если он вовремя не сдастся сам, постигнет та же участь.
— Это как же? — спросил мещанин.
— А очень просто, — смеясь, закончил Мартик. — В несдающемся городе всегда найдется, чем поживиться. У чехов не найдется столько добра, сколько у вас. Как только воины сломают ворота, никакая сила не удержит их! Пойдут разбойничать и грабить, сколько влезет!
Павел с Берега казался очень смущенным.
— Вот как вы нам грозите! — воскликнул он.
— Я вам всегда говорил правду, — возразил Мартик, — и теперь от вас ничего не скрываю. Вы не хотите быть первым от города, ладно! Тогда замок сдается раньше, но уж с вами тогда никто не захочет тратить время на разговоры.
Шли дальше вместе: мясник раздумывал и посапывал носом. Ему хотелось проследить, куда направится его товарищ. Мартик понял это, и хотя его сильно тянуло к Грете, он изменил свое решение и сказал:
— Пойду за конем, я его оставил у Шелюты, мне надо ехать домой.
— А к Грете вы сегодня не придете? — спросил Павел.
— А зачем? — с напускным добродушием возразил Мартик. — Там уж мне ничего не светит. Для Греты, что я, что Микош, что Вурм, все одинаковы, — а нам от этого не легче.
— Это правда! — оживляясь, заговорил Павел. — Я от нее тоже ничего не жду, потому что она моя племянница, но уж посмотреть на нее и то хорошо! Все равно, как если бы человек съел что-нибудь вкусное!
— Или напился! — прибавил Сула.
— А знаете что? — сказал Павел, взяв его за рукав. — Идите-ка вы к Грете и посидите с нею, а я пока пойду, поговорю кое с кем. Не годится отдавать город на разграбление войска.
Мартик сделал вид, что ему это неудобно, и не сразу согласился, потом махнул рукой и пошел к Грете.
Вдовушка снова сидела у окна, в руках у нее был инструмент, похожий на цитру, и она тихонько играла на нем.
За столом сидел Вурм, подперев голову рукой и о чем-то задумавшись. Он был самый упорный из всех поклонников вдовушки. В стороне, в уголку, дремал Курцвурст.
В горнице, кроме них, никого более не было.
Грета внимательно взглянула на входившего Мартика и, отложив цитру на лавку, спросила с оттенком иронии:
— Ну что же, очень вы подружились с Микошем?
— Для дружбы нет ничего лучше жбана, — громко сказал Мартик. — А у этого малого, действительно, доброе сердце, и хотя я и не хотел бы хвалить его, но должен быть справедливым… Добрый товарищ!
Вурм сделал брезгливую гримасу.
— Хвалить можно всякого, — обидчиво сказал он, — начиная от мяса теленка, которое тоже стоит похвалы… Микош так же годится к войне, как теленок — на жаркое, но дальше…
— Да он ничем больше и не хочет быть, — сказал Мартик, — так же, как и я. Мы с ним оба простые люди, немецких песенок петь не умеем, да и не научимся… Но наши сабли хорошо говорят за нас!
Вурм, все с той же пренебрежительной миной выслушав этот ответ, взглянул на Мартика, который подсел поближе к Грете и смело пододвинулся к ней, внутренне съежился, заторопился было встать, но потом раздумал и так и остался сидеть у стола.
— Когда я вошел, вы прервали вашу игру, — обратился Мартик к Грете, — разве я не достоин ее слушать?
— Не достойны, — отвечала вдова. — Вы браните наших миннезингеров, а я люблю их.
— Жаль, что я у них не научился, может быть, тогда и вы были бы ко мне милостивее, — вздохнул Сула.
Грета смело взглянула на него.
— Я и так вас достаточно люблю, — возразила она, — а если бы еще больше любила, какая была бы вам от этого польза?
— Как какая? — выкрикнул Сула.
— Вы же меня знаете, — холодно продолжала Грета, — я ведь непостоянная. Мне каждый день кто-нибудь новый нравится. У вас есть свои дни, а у него — свои (она указала на Вурма), а иногда мне больше всех нравится чех, которого и вы полюбили, а кроме вас троих, мало ли еще кто может мне понравиться? И так мне всего приятнее, а рабой я никому не буду.
— А королевой? — подхватил Вурм.
— Королевы царствуют у вас только до тех пор, пока не кончатся свадьбы, а там вы и их обращаете в невольниц, — отозвалась Грета. — Я это хорошо знаю, поэтому не хочу быть ни королевой, ни рабой, а лучше останусь сама себе госпожой и вдовой!
Вурм вскочил с места. Он забыл даже, что его слушает Мартик, и живо заговорил:
— Но вам не позволят так остаться. Рано или поздно, а вы должны будете кого-нибудь выбрать.
— Ну так пусть это будет лучше поздно, и как можно позднее, — засмеялась Грета.
Щеки ее зарумянились.
— Может быть, и выберу, — прибавила она, — но только не вас.
Вурм гневно ударил рукой по столу, а Мартик громко рассмеялся. Курцвурст в своем углу тоже не мог удержаться и, закрыв рот огромной лапой, прыснул со смеху.