Елена Колядина - Потешная ракета
Были сказаны из паруса и слова, но произносились они чересчур высокими звуками, так что разобрать их смогли лишь селищенские кошки. Ежели бы могли они баять, то сообщили эшвудцам, что сие – рассказ о планиде из соседней солнечной системы. Но кошки от сих неслышимых человеческими ушесами звуков лишь бросились врассыпную как угорелые.
Внезапно свет исчез, парус бесшумно свернулся, копья и труба втянулись в бок ступы, и она стала приподниматься.
– Улетают! – выдохнули зрители.
Не тут-то было. Неведомо из какой дыры в ступе на луг вывалилось нечто, что побежало по жухлой траве и сперва приблазилось зрителям приземистым кабаном на кривых лапах. Но по приближении оказалось, что это не кабан, а… а…
– Крокодил! – в ужасе выкрикнул эшвудец, хаживавший за моря в Африкию.
И хотя был он не прав (потому что монстр был не крокодил, а змей наподобие дракона), ему сразу и безоговорочно поверили.
Большинство самовидцев дрогнули и начали отступать, бабы похватали детей на руки.
Но и это чудо было не последним потрясением, что пришлось испытать эшвудцам.
Вслед за крокодилом на луг вывалился инопланидец в полных рыцарских доспехах (если бы доспехи могли быть раздутыми, как бочонок, и белыми) с опущенным на лицо слюдяным забралом. Инопланидец попытался дотянуться до крокодила тонким лучом света, но тот увернулся и помчался на своих кривых лапах мимо заветного дуба прямиком в горы.
Пока же все глядели вослед крокодилу, инопланидец поднялся назад, в ступу, из нее выметнулся огонь, и ступа с оглушающим рокотом поднялась ввысь, превратившись в точку, похожую на яркую звезду.
Рыжий эшвудец бесстрашно выстрелил вослед из лука, и тотчас все другие мужи метнули в небо кто копье, кто топор, да только без толку.
Тут поднялся среди селян гомон, который не смог прекратить даже звон церковного колокола. Несмотря на призыв, заутреня была задержана, так как капеллан не мог придумать, как истолковать случившееся в разрезе Святого Писания. После решил идти верным проторенным путем и грозно сообщил пастве, что сие – предупреждение за грехи эшвудцев. На том и порешили. И лишь учитель и дурачок стояли на своем: учитель полагал видение оптическим явлением, миражом, а дурачок – походом жителей Луны.
Феодосия окончила чтение далеко за полночь следующего дня. Брат Варсонофий уже с час пребывал в ее келье и якобы молился за упокой души испустившего дух старца, на самом деле в нетерпении ожидая, когда друг окончит чтение, дабы вдвоем обсудить прочитанное.
– Что скажешь? – вопросил он, как только Феодосия закрыла книгу и повернула к Варсонофию красные от напряженного чтения глаза. – Брехня сивой кобылы? Белены баснописец объелся?
– Ума не приложу, – растерянно сказала Феодосия. – Не знаю, что и думать. Как-то не верится. А с другой стороны, вдруг не кривда? Чего только в свете не бывает! Говорят, есть такие земли, где мыши летают. И даже белки. Так и зовутся – летяги. Взметываются в небо потешные ракеты, почему не возвергнуться ступе?
– Ну кайты, воздушные змеи по-нашему, тоже могут на бечеве по небу летать. Но чтоб стальная ступа с монстрами? – выказал сомнение Варсонофий. – Положим, чисто теоретически, огромная ступа в виде пули могла прилететь из еще более вящей пушки. Летят же заряды из пищали огнеметной. Положим! Но хоть режь меня, не могли сии монстры прилететь из небесных сфер. Потому что на небесах пребывают только ангелы, архангелы и прекрасные ликами души праведников, обретающих в раю. Монстров на сферах небесных нет, ибо высокое – вотчина Божья. Значит, прилетели они из других земель? За морем, конечно, чудища есть, но животного рода: слон, носорог, единорог, сфинкс. А животные, как известно, не подвластны умственной эволюции. Не может удав или гиппопотамус построить пушку! Значит, остается одно – монстры, если, конечно, они вообще были, а не приблазнились от долгого всеобщего пьянства, вылетели из-под земли. Из владений дьявола. Вытолкнули их ступу раскаленные газы по жерлу вулкана. Сии задние проходы (Варсонофий ухмыльнулся своей шутке) давно известны и установлены самовидцами. Наши, ездя на Пиренеи, видели такой проход в ад – Везувиус называется.
– Да, – встрепенулась Феодосия, – зрил я сию смрадную дыру в книге.
– А коли то черти прилетали, значит, не инопланидные люди. Не со звезд. Да и омерзительно думать, что на чудных золотистых звездах могут обитать дьявольские мерзкие твари.
Варсонофий прочитал книгу давно, потому имел время все досконально обдумать и выложить Феодосии свои розмыслы в завершенном виде.
Феодосия принялась страдать.
Аргументы Варсонофия весьма убедительны и логичны. Но тогда рушилась ее теория, что ступы небесные, сиречь ракеты, могут выстреливаться в небеса, тогда исчезала надежда, что она, Феодосия, сможет взлететь в небесные сферы к сыночку Агеюшке.
Феодосия растерянно молчала.
– Вот вам и разгадка, – торжествующе промолвил Варсонофий. – Никакие это не инопланетяне, а черти из адских подземелий. Да и то сказать, если бы – чисто теоретически – Творец заселил бы все планиды людьми, то они, люди, везде бы выглядели одинаково, единообразно. Ведь сотворены все от единого Адама! Это в Писании подтверждено.
– Похоже, так и есть, – страдая, протянула Феодосия. Но в следующий миг встрепенулась и вскрикнула: – Но погоди, брат Варсонофий, а как же ступа взлетела с поля в Эшвуде?! Ведь для разгона ей бы нужны были газы, толкающие ее из жерла, словно из пушки? А? Как сию неувязку истолкуешь?
Варсонофий расстроился. Эх, все было так гладко!
– Значит, могла это быть инопланетная огнеметная ладья?
– Но на каких дровах она летала? – упирался. Не хотелось Варсонофию отступать от своей блестящей теории адского происхождения серебряной ступы. – И из какого тумана был сотворен гобелен с иноземными картинами? Тот, что развернулся, словно парус с фресками?
– Брат, как в разных странах люди отличаются мерой познания и ученостью, так и на разных планетах наука может отличаться, – предположила Феодосия. – Конечно, то странно и порой нелогично. Ведь чада у любых народов в одно время начинают ходить и говорить. Напрашивается вывод, что и в науках все должны находиться на одном уровне развития. Но житие опровергает сию теорию. Московиты ходят уже в очках и едят ложками, а азиаты до сих хавают лучинами! Уж не говорю об африкийцах, кои бродят голыми, не ведая об платье. Что, как в далеких землях обошли нас в науках огнеметных? И летают уж люди по нуждам своим на ракетах, как мы ездим на возах?
– Чушь собачья! Ты, может, и в сапоги-скороходы веруешь? В ковры-самолеты? – насмешливо спросил Варсонофий. – В скатерть-самобранку? Или в электрические мельницы? А еще есть изрядная басня – про магнитные поля. Или про то, что земля вертится вкруг солнца.
Последний пример посеял в Феодосии сомнение насчет правдивости книжки.
– Я так думаю: сия книжонка – сборище сказок для древнеримских чад, в Риме народ был грамотный, – вбил Варсонофий последний гвоздь. – Хренотень, в общем, прости Господи, а не научный труд.
– Но разве может в книге быть неправда? – опять усомнилась Феодосия. Ох, сомнения унизывали ее нынче, как раки подол утопленника.
– А у стихоплета Веньки Травника что в книжке наплетено? Лжа лирическая! Ни словечка правдивого. Дескать, полюбила его со взаимностью распрекрасная боярышня…
– Так-то да… – согласилась Феодосия. – Вирши у Веньки дивно фантазийные. Как приблазилось-то ему про деву влюбленную!
– Именно! Потому вполне может статься, что книга сия писана ведьминским пером, так что все там было наоборот. Являлись ангелы на пронизанных светом облаках, а ведьма поганая эшвудская намарала своей крючковатой лапой, дескать, прилетали монстры в ступе. Тьфу! Своими бы руками придушил мерзавку. Прости, Господи!
– Согласен с тобой в сем желании, – промолвила Феодосия.
– Рад, что Бог привел тебя в наш монастырь! – признался Варсонофий. – Мне порой кажется, ты просто альтер эго мое.
– Что-что?
– Мое второе я. Слава Богу, что послал Он мне друга и единомысленника в твоем лице.
– Ладно тебе, – смутилась Феодосия.
– Нет, правда, так и кажется, что всю жизнь тебя знаю.
Варсонофий тихо подошел к двери, послушал ухом, не слышно ли чьих шагов в галерее, и вернулся к столу.
– Никому никогда не говорил об сем, а тебе скажу. Игумен Феодор… Поклянись, что умрет с тобой моя тайна…
– Варсонофий, может, лучше не знать мне чужой тайны? Что, как будет меня твой секрет томить али распирать? Что, как выболтаю в бреду или во сонме?
– Не выболтаешь. Сил моих нет, как хочу поделиться сей тайной! Прошу, прими ее в свои сокровенные мысли!
– Ну хорошо, – без энтузиазма промолвила Феодосия. – Говори.
– Знаю, что не выдашь мою тайну под пытками!
– Здрасьте! Под какими такими пытками? Нет уж, не желаю таких тайн!
– Насчет пыток это так, для красного слова, – заторопился Варсонофий. И быстро выпалил: – Игумен Феодор – отец мой кровный. Есмь, стало быть, его сын.
