Национальный эпос армянского народа - Давид Сасунский
Кто на ковре разлегся и спит, кто на зурне играет, кто свою палицу чинит.
Завращал глазами Давид, огляделся по сторонам, повернулся, пошел прочь от пещеры. Схватил огромный утес, тем утесом завалил вход в пещеру, чтобы дэвы не вышли, не убежали, и закричал грозным голосом. Крик его на дэвов ужас навел. Старший дэв сказал:
– Ой, беда! Это Мгеров сын, Давид Сасунский. Вставайте, поклонитесь ему, в верности поклянитесь, а не то он нас всех перебьет!
Дэвы стали по одному выходить. Давид всем им шеи свернул, головы пооторвал, побросал. Всем сорока уши поотрезал, в одну яму швырнул, а сам в пещеру вошел. Одна комната в этой пещере была полна золота, другая полна серебра, в третьей высились горы драгоценных камней. С тех пор как скончался Мгер, дэвы много раз на Сасун нападали, грабили его, добычу свозили сюда и сваливали в этой пещере.
– Ой-ой-ой!.. – молвил Давид. – Это же все наше, сасунское добро!
Прошел он еще в одну комнату, а там был привязан красивый жеребенок.
– Хорош! – сказал Давид; остановился, оглядел жеребенка, мысленно распределил добычу, пастушескую свою суму наполнил золотом, вышел из пещеры, продел дубинку в ушки котла, котел взвалил на спину и пошел туда, где варили харису. Там он вдоволь наелся харисы, собрал селян из семи сел и обратился к ним с такими словами:
– Тише! Слушайте, что я вам скажу! Этот большой котел я даю вам взамен малого вашего котла. Возьмите золото и распределите между собой – это вам возмещение за коров, которых дэвы угнали и зарезали. А вот вам шкуры сорока ваших коров. Но только вы эти шкуры себе не берите! Отдайте их бедным – пусть обувь себе из них сделают, пусть носят и молятся за упокой души моего отца. Горе вам, – добавил Давид, – если вы у братьев моих, пастухов, отымете хоть одну горсть проса, которое им причитается за работу, – Давид разрушит ваши дома!
Селяне в один голос ему ответили:
– Да что ты, Бог с тобой! Не обидим мы твоих братьев, иди себе с миром!
…Давид пошел к пастухам, отделил свое стадо, пригнал его в Дашту-Падриал.
– Забирайте скотину! Больше я вам не пастух! – крикнул он. Хозяева разобрали скот, а Давид отправился в Сасун, пошел прямок Кери-Торосу и спросил:
– Кери-Торос! Сколько мужчин у нас в доме?
– Вместе с тобой, если и тебя за мужчину считать, будет сорок мужчин, – отвечал Кери-Торос.
– А сколько чувалов у нас?
– Вместе с твоим, если и твой чувал чувалом считать, будет сорок чувалов.
– Кери-джан! – молвил Давид. – Ты только не сердись. Созови всех мужчин, мы возьмем сорок чувалов и пойдем за золотом.
– А, пошел ты, собачий сын! – прикрикнул на Давида Кери-Торос. – Ты горсточки проса домой не принес, где же ты возьмешь сорок чувалов золота?
– Кери! – молвил Давид. – Я столько золота принесу, что ты и сам будешь жить не тужить, и семь нисходящих колен твоих будут жить в свое удовольствие. Да и потом, до каких пор мне в пастухах-то ходить?
Рассердился Кери-Торос.
– Полно тебе, малый, вздор городить! – сказал Кери-Торос. Разгневался Давид. Развязал пастушескую свою суму и высыпал золото к ногам дяди.
Диву дался Кери-Торос.
– Ой, Давид, свет очей моих! Неужто ты сорок дэвов убил?
– Вот ей-Богу, убил! – отвечал Давид.
Все сорок мужчин взяли сорок чувалов, вывели из стойл сорок мулов и пошли. Вел, вел сасунцев Давид, перевалил через гору Сехансар и привел к пещере дэвов. И тут все увидели мертвых дэвов. Распухли дэвы и стали похожи на Похский холм.
Пачкун Верго вывел своего мула из каравана и дал тягу. Вслед за ним и другие, как увидели мертвых дэвов, собрались было дунуть, но Давид остановил их:
– Куда вы, дурачье? Я от живых дэвов не убежал, а вы от мертвецов удираете? Не бойтесь! Я их всех до одного уложил. Коли не верите, поглядите на их отрезанные уши!
Беглецы повернули назад и увидели: глубокая яма доверху набита отрезанными ушами сорока давов.
Тут все приободрились и погнали мулов к пещере. Давид отвалил от входа в пещеру утес, взял с собой Кери-Тороса, Горлана Огана, Пачкуна Верго и вошел в пещеру. Как увидели Давидовы спутники груды золота, ошалели от радости, ног под собою не чуют. Забрали все, сколько там его ни было, золото, серебро, драгоценные камни, набили чувалы, навьючили мулов и возвратились в Сасун.
Теперь сундуки у сасунцев ломились от сокровищ.
В море золота плавал Сасун.
А Давид, кроме жеребенка, ничего в добычу себе не взял.
Часть третья
ДАВИД-ОХОТНИК. САРЬЯ И САСУНСКАЯ СТАРУХА
С той поры как Давид перебил дэвов, стал он любимцем всего Сасуна. Горлан Оган достал для него лучшего сокола.
– Сыну Мгера не подобает стадо пасти, – сказал он. – Езди-ка, мальчик, на охоту!
Давид сокола взял и начал ездить в поля на охоту, убивал куропаток, перепелов, воробьев.
Жила в Сасуне старуха-ведунья. Был у старухи клочок земли, и на нем она сеяла просо. На старухином поле было видимо-невидимо куропаток, перепелов, воробьев. Вот как-то раз пошла старуха просо свое поглядеть, и что же она видит? Давид с соколом на руке на резвоногом коньке за птицами охотится, просо топчет.
– Давид! – сказала она. – Что ты делаешь? Ты мое просо вытоптал.
Чтоб ты пропал! Неужто ты будешь сыт воробьями? Кой тебе прок от воробьиного мяса? Коли ты охотник, так иди в горы. Разве мало там оленей, диких баранов? Убивай и питайся их мясом.
– Нанэ! – молвил Давид. – Ну хорошо, поеду я в горы, а как я дикого барана убью? Нет у меня хорошего лука.
– А разве у славного отца твоего не было лука и стрел? – спросила старуха. – Возьми отцовский лук и стрелы и иди на охоту.
– А у кого хранятся отцовский лук и стрелы?
– Спроси у своей тетки, у жены Огана, – отвечала старуха. Давид воротился домой и спросил:
– Тетя! Где отцовский лук и стрелы?
– Ей-Богу, не знаю, – отвечала Сарья. Давид к старухе пошел.
– Нанэ! – сказал он. – Не знает тетка, где отцовский лук и стрелы.
– Знает! – молвила старуха. – Знает, сынок, да только не сказывает.
Возьми измором Сарью, и в конце концов она откроет тебе, где спрятаны отцовские стрелы и лук.
– Как же ее измором взять?
– Ступай раздроби камень, на огне накали и скажи Сарье: «Или съешь каменную эту крупу, или укажи, где отцовские стрелы и лук!»
Давид пришел домой, раздробил камень, каменную крупу на огне накалил, позвал Сарью и сказал:
– Тетя! Дай мне руку.
Давид был парень пригожий. Сарья-ханум давно на него заглядывалась.
И сейчас она охотно протянула Давиду руку. Давид схватил ее руку и сказал:
– Говори: где отцовские стрелы и лук?
– Давид, ненаглядный ты мой, я знать не знаю, ведать не ведаю, про то знает твой дядя.
– И ты тоже знаешь, – не отставал от нее Давид. – Говори!
– Не скажу!
Взял Давид горсть раскаленной каменной крупы, высыпал ее Сарье на ладонь, сжал ей пальцы в кулак и сказал:
– Говори!
– Ой-ой-ой, Давид! – закричала Сарья. – Ой как жжет! Пусти, скажу!
Отпустил ее руку Давид, а Сарья:
– Не скажу!
Тогда он опять схватил ее руку, высыпал на ладонь каменную крупу, сжал ей пальцы в кулак.
– Ой-ой-ой, Давид! – закричала Сарья. – Скажу, скажу!.. Иди в сарай – там висят лук и стрелы твоего отца. Сходи за ними. Коль сумеешь натянуть тетиву, бери себе лук и ходи с ним на охоту, а коль не сумеешь, пускай лук висит там, где висел.
Принес Давид из сарая и стрелы и лук и в мгновение ока натянул тетиву. Подивилась Сарья.
– Мгер целый час мучился, прежде чем тетиву натянуть, – сказала она. – А ты только рукой шевельнул – и тетива уже натянулась.
Ты сильнее отца, Давид, Возьми отцовский лук и отцовские стрелы – ты достойный сын своего отца!
Обрадовался Давид, взял отцовский лук со стрелами и пошел. И теперь он каждый день ходил на охоту.
Давид был юный красивый пахлеван. Жена Горлана Огана сохла по нем. Как-то раз не вытерпела она и сказала:
– Давид! Я хочу родить от тебя сына-богатыря. Опешил Давид.
– Что ты, тетя? – сказал он. – Ты мне мать, я тебе сын. Стала думать Сарья: «Как же мне быть?..»
Нагрела Сарья воды, унесла горячую воду в сарай, позвала Давида и попросила, чтоб он ей воду на голову лил.
Давид одной рукой воду льет, а другой рукой глаза закрывает, чтобы на нее не глядеть.
Вот вымыла Сарья голову, смотрит – Давид зажмурился. Распалилась на него гневом Сарья, заголосила, стала на себе волосы рвать, лицо себе в кровь расцарапала, пошла домой и села у себя в горнице.
Пришел Горлан Оган.
– Эй, жена! Что-нибудь случилось? – спросил он.
– Как же не случиться! – отвечала Сарья. – Я думала, ты сына мне в дом привел, не знала я, что ты мужа мне в дом привел.
– Что ты говоришь, жена?
